Мой брат, мой враг

– Вот что, ребята, я понимаю, что вы получили команду… Но мне надо переговорить с тем, кто у вас старший. Думаю, мы разрешим недоразумение.

– Я старший, – сказал Бильбао.

Аслан не поверил.

– Неужели так сложно выполнить мою просьбу? Я бы позвонил Дойнику, но, чувствую, он пешка. Во всяком случае, у него бы не хватило ума вот так отрезать меня от моих людей. – Аслан кивнул на сотовый телефон.

– А у меня хватило. – Бильбао наконец поднялся с кресла. – Все твои люди сейчас тоже пакуют чемоданы. Осень наступает, понимаешь?

– При чем тут осень? – обескураженно спросил Аслан.

– А то. Пора перелетным птицам возвращаться в родные гнезда.

– Это проявление национализма, молодой человек!

– Нет. Со своими я обхожусь гораздо жестче: я бью им морды. Спросите у Дойника, как это происходит.

Аслан недоверчиво, но все же более внимательно оглядел рослого парня. На вид немногим более двадцати. В такие годы рано быть рассудительным и зрелым. Гении, конечно, бывают, но…

– Ладно, – сказал он. – Если ты старший, с тобой и поговорим. Все правильно: директор рынка мой человек, выполняет все мои команды. Но будем считать, что это сегодня утром закончилось. Рынок я вам отдаю, без всяких условий. По рукам?

Бильбао рассмеялся:

– Аслан, ты никак не поймешь сути. Ты рынок не отдаешь – мы его забираем, улавливаешь разницу? Мы не хотим у тебя спрашивать на это разрешения. Мы вообще не хотим иметь с тобой дел.

– Почему? Можно безболезненно друг для друга поделить сферы влияния. Я уйду в дорожный сервис…

– Ты уйдешь на вокзал, сядешь в свое купе и не будешь высовываться из окна, пока не выедешь за город.

Аслана наконец прорвало.

– Мальчишка! Ты кто такой, чтоб диктовать, как мне жить? Ты по какому праву врываешься в чужую квартиру и так нагло себя ведешь? Решил, что на тебя нет управы? Тогда ты не знаешь, с кем дело имеешь. Я или засажу тебя за решетку, или… Или вообще, понимаешь? Конец тебе! Тронешь меня пальцем сегодня – завтра следа твоего никто не найдет! Потому не выделывайся, а конкретно говори, чего хочешь… или сколько хочешь.

Бильбао сжал губы, на миг в комнате повисла тишина, и прервал ее срывающийся голос молчавшего до этого Сиротки:

– Бильбао, только не стреляй в квартире! Прошу, только не стреляй здесь!

Коротко вскрикнула женщина, сползла по стене, села прямо на пол. Лицо Аслана окаменело, в глазах впервые отразился неподдельный страх.

Бильбао сказал ровным голосом:

– Даю пять минут на сборы. Время пошло.

И постучал пальцем по циферблату.

– Но мне надо многое… – подавленно, тихо выдавил Аслан. – Хотя бы четверть часа.

– Осталось четыре с половиной минуты.

Аслан встал, прошел в свою комнату. Следом за ним направился Сиротка. Бильбао поднялся с кресла, замер на пороге.

– Мне хотелось бы остаться одному, – попросил Аслан. – Можете выйти?

– Теперь уже нет. У тебя была такая возможность, когда ты одевался.

– Ладно.

Он вытащил из шкафа большой кожаный чемодан, стал укладывать туда одежду, снимая ее прямо с деревянными плечиками. В одном из пиджаков, во внутреннем кармане, лежал кожаный кошелек, забитый деньгами. Он лег на дно чемодана. Но второй кошелек, с выручкой за последнюю неделю, оттопыривал карман светлого костюма, который Аслан надел сейчас на себя. Его бы тоже убрать куда-нибудь подальше, но на виду у посторонних не хочется этого делать…

Кажется, все. В этом доме осталась его дорогая посуда, его видеомагнитофон, кое-что из зимних вещей, но он, конечно же, сюда вернется. И тогда Дойник расплатится за предательство, а этот белобрысый – за хамство. Неужели он и вправду может выстрелить? Неплохо было бы найти с ним общий язык. Бог с ним, с хамством.

– Я готов. Что дальше?

– Дальше – деньги за билет.

– Двадцать рублей?

– Да, двадцать.

Аслану не хотелось вытаскивать кошелек, светить деньгами, хотя эти визитеры, кажется, не похожи на примитивных грабителей. Но береженого бог бережет.

– Аня, я тебя прошу: успокойся и расплатись с молодыми людьми.

Женщина поднялась с пола, все еще со страхом глядя на гостей, поскользила вдоль стены в прихожую, вернулась с деньгами. Взял их Сиротка.

Аслан вопросительно посмотрел на Бильбао.

– Теперь мы спускаемся вниз, где нас ждет машина, – сказал тот. – И едем на вокзал.

Бильбао и Коленька стояли у маленького стихийного базарчика, расположенного под огромными тенистыми деревьями. Здесь прямо на асфальте стояли картонные коробки, а на них располагался товар: соленые огурцы, виноград, вяленая рыба… Бильбао пил пиво, а Коленька жевал таранку, поскольку пива терпеть не мог, и докладывал о деле.

– Наших ребят, как ты знаешь, Сиротка мало собрал: все так срочно решалось, что многие просто не готовы были выехать. Дойник помог. Чеха дал, у того есть толковые пять-шесть человек. Но главное – сообщил точные адреса людей Аслана.

– Никто из них не дергался?

Коленька поднял стоящий у ног дипломат, щелкнул замками, чуть приоткрыл:

– Смотри сюда. Трофеи.

В дипломате лежали две финки и пистолет.

– Мы этих гордых горцев тепленькими навещали, в кроватях, – продолжил Коленька. – Сопротивления от них никакого не было. И потом, они чувствуют силу, когда в стае, а поодиночке…

Оба посмотрели туда, где у средних вагонов состава гужевалась необычно большая толпа отъезжавших и провожавших. Вели здесь себя тоже не совсем обычно: никакого пьяного веселья, никаких криков и рукопожатий. Действо скорее напоминало картинку из конвойной жизни, когда солдаты усаживают в столыпинские вагоны зэков.

– Бузить люди Аслана не начнут? – спросил Бильбао.

– Это вряд ли, они еще не отошли от шока. И еще я попросил, чтоб пацаны не давали им возможности общаться между собой. За это Сиротка отвечает, а он вроде дело знает. А потом, до отправления осталось всего пятнадцать минут.

Бильбао тут же нашел взглядом в толпе брата, усмехнулся, вспомнив, как тот очень даже к месту брякнул при Аслане о пистолете. Пистолета, конечно же, у Бильбао не было, и Сиротка это отлично знал… Рядом с братом и сейчас стоит Аслан, он о чем-то упрашивает Сиротку и выглядит даже бледнее, чем на квартире.

– Кажется, проблемы, – сказал Бильбао. – Послушаем?

Аслан, увидев подходившего Бильбао, сам сделал несколько шагов ему навстречу.

– Послушай, Калганов, я со многим уже согласился и смирился… Только я не могу уехать без паспорта, понимаешь? Деньги – черт с ними, но пусть твои люди хотя бы паспорт отдадут!

Бильбао взглянул на Сиротку:

– Кому понадобился его паспорт?

Тот пожал плечами.

Ответил Аслан:

– У меня во внутреннем кармане, вот здесь, были кошелек и документы.

– Кошелек не пустой?

– Нет, конечно.

– А почему же ты заставил женщину за тебя расплачиваться, когда мы тебе билет вручали?

Лицо Аслана налилось краской.

– Я не хотел при вас… В общем, дело не в деньгах, я готов все их тебе отдать, но документы…

– Наши это не сделали бы, – тихо сказал Коленька. – Сейчас я с Чехом побеседую.