Мой бывший бывший

Да и сейчас — сколько времени пройдет прежде, чем Крис узнает, что я намерен тихой сапой ускорить продвижение Вики как переводчика? Ведь это возможно — пусть и окольными путями. В конце концов, возможности у меня есть не только, чтобы испортить человеку жизнь.

Крис ведь может узнать. И у неё обязательно будут вопросы. А у меня — не будет таких ответов, что её смогли бы успокоить.

Да — хочу помочь бывшей жене. Очень хочу.

Зачем?

Интересный вопрос. Я ведь знаю, что восемь лет я не верну — ни нам с Викой, ни ей лично. Все, что можно было упустить — упущено безвозвратно.

Но, может, хоть так тошнить от самого себя перестанет. Может быть, хоть чуть-чуть подзарастет эта дыра в моей груди. Или — хотя бы пусть прекратит расти.

— Даже сейчас, перед тем как меня бросить, — тем временем продолжает разоряться Крис, — что ты сделал? Отчитал меня за то, что я сообщила твоей бывшей о твоем предложении. Хотя я его из тебя не тянула! Ты сам притащился ко мне с кольцом!

Она, конечно, кривит душой. Разговоры заводились, только ни к чему конкретному они не приводили.

И все-таки она хочет устроить скандал. Нет, нужно увести её от этих мыслей в сторону, не хотелось бы, чтобы все это ударило по Вике.

— Все это зрело куда дольше, чем тебе кажется, Крис.

— Мило, — Кристина кривит губы, — спать со мной два года и созревать на тему того, что тебе нужно меня бросить — очень мило с твоей стороны, спасибо, Ветров.

— Ты ведь знала, что святым меня нельзя назвать, Крис, — невозмутимо напоминаю я, — и сходились мы без установки на любовь до старости и хоть какой-нибудь брак. Просто вместе было интереснее. О любви даже речи не шло.

— Интереснее, — Кристина встряхивает головой и остреет чертами лица, сразу становясь похожей на хищницу, — действительно, ужасно интересно — держать девушку за любовницу, позвать её замуж, подождать, пока она этим поделится с друзьями и коллегами, а потом — адью, дорогая, прощай. И правда — очень интересно, очень весело. Особенно весело то, как после всего этого буду выглядеть я. Брошенкой?

— Крис, никто не заставляет тебя говорить им правду, — замечаю я бесстрастно, — можешь придумать свой повод для расставания. Сказать, что у меня паршивый характер, и это будет правдой, что жить со мной невыносимо или что-то еще. Пусть инициатива исходит от тебя, мне не жалко.

— Это-то и обидно, что тебе не жалко, — с горечью откликается Кристина, — мы два года вместе, а тебе — совсем не жалко все это рвать, Ветров.

Наверное, она ждет каких-то эмоций, но в данный момент времени я на них просто не способен. Весь ресурс сожаления для этого разговора я уже исчерпал. И эта молчаливая пауза, что сейчас разделяет меня и Кристину, становится все более натянутой.

Крис будто высыхает с каждой секундой. И я все жду взрыв, подсознательно мне хочется, чтобы она что-то устроила — попыталась разнести мне кабинет, хотя бы. Но Крис сидит, барабаня ноготками по подлокотнику кресла, а потом — с холодной улыбкой поднимается на ноги.

— Хорошо, Ветров, будь по твоему. Расходимся — так расходимся. Навязываться тебе и умолять взять меня в жены — как-то ниже моего достоинства. А насчет инициативы… — Крис чуть приподнимает руку с кольцом, — я воспользуюсь твоим предложением, Ветров. Только пусть официальное расставание состоится хотя бы завтра. Не принципиально для тебя?

— Нет, — я пожимаю плечами, — отсрочки такого рода для меня не принципиальны.

Хоть и непонятны. Но если ей нужно придумать повод для расставания — пусть у неё будет этот вечер.

— Ну, и чудненько, — Кристина кивает чему-то в своих мыслях, — кольцо верну после. Иначе у девочек будут вопросы.

Смешно признаться, но вот об этой ерунде я думал в самую последнюю очередь.

Мне это удивительно, но Кристина и вправду уходит. И даже дверью не хлопает напоследок. Скандал не состоялся.

С одной стороны — хорошо, что все обошлось так просто. С другой — что-то в этом всем меня тревожит. Очень сильно.

36. Мысли не о том

— До сих пор не могу поверить, что ты меня на это развел, — задумчиво произношу я, постукивая пальцами по столу и пытаясь изобразить не абы что, а хотя бы Марсельезу. Увы. Медведь на моих ушах плясал лезгинку, иногда переходя в канкан.

— На что? На обращение без «вы»? — Ник смотрит на меня с иронией. — Это для меня большая победа, между прочим, я даже горжусь этой звездочкой на моем фюзеляже.

— Вообще-то я про ужин, Николай Андреевич, — лукаво улыбаюсь я, намекая, что с «вы» он еще не до конца выиграл. Хотя это я вредничаю уже по инерции.

— Ну, знаешь, завтра в четыре утра я улетаю в Лондон. Так что без ужина я тебя оставить просто не мог, — Ник покачивает головой, чуть морщась при мысли о своей командировке, — как рыбак со стажем, я точно знаю — нельзя так надолго бросать золотую рыбку неприкормленной. А то она уплывет к другому рыбаку.

Балбес. Ну куда я поплыву-то? При том, что он и без этих ужинов все так же хорош. Лучший из всех возможных вариантов. Я это понимаю.

Жаль, что не все мои органы со мной согласны.

— Точно, — фыркаю я и притягиваю к себе свой бокал с мохито, — после прикармливания-то рыбка растолстеет и по крайней мере на некоторое время будет плавать не по рыбакам, а только чтобы похудеть.

Держать маску и флиртовать мне сейчас получается ценой настолько больших усилий, будто я вписалась в лыжный забег с температурой под сорок. Сил нет совершенно. Ну, еще бы — основную часть же оттягивает себе лютая, необъяснимая тоска, не отпускающая меня с понедельника.

— Так вот в чем истинный смысл моего коварного плана, точно, — Ник смотрит на меня чуть ли не с восторгом, — даже не думал, что я настолько гениальный злодей.

— Это ты зря, злодей из тебя выходит восхитительный, глаз не оторвешь, — выдавая этот скромный комплимент, я совсем не кривлю душой. Смеющимися глазами Ника можно любоваться несколько часов. А уютные широкие пальцы, что накрывают мою ладонь — то самое лекарство, лучше которого доктор ничего прописать не мог. Неплохо обезбаливает. Я даже кажусь себе слегка живой.

И ведь не отлет Ника тому причиной…

Господи, какая же я дура! Никаких слов нет. Мне не должно быть дела. Не должно! Нашла из-за чего трепать себе нервы. Ну, женится он на этой силиконовой кикиморе — это же его проблема. И её — тоже!