Мой бывший предатель

— Угу. Заметил тебя, решил подойти. Сколько? Три года не виделись…

— Два с половиной.

Я расслабленно тянусь за кофе, но внутри напряжена. Не знаю, чего можно ждать от мужчины.

Паша, он… Классный? Если это можно о взрослом матёром мужике сказать. Но да, он довольно классный и приятный в общении. Жену свою до безумия любит, двое сыновей было…

Может, сейчас уже больше.

Я себя успокаиваю, отбрасываю негатив. Соколовский не из тех, кто просто с обвинениями набросится. Настроение испортит по приколу.

— Какими судьбами? — я пытаюсь поддержать светскую беседу. Хотя чувствую, что ей всё не закончится.

— Мы с Викой выбрались по делам, — он расплывается в широкой улыбке. — И просто сбежали от детей.

— Как мальчики?

— Отлично. Подростковый возраст — это вынос мозга. Тим устроил нам взрыв мозга. Но всё хорошо. Теперь и девочка есть.

— Здорово! Я вас поздравляю.

— Спасибо.

Паша постукивает пальцами по столу, смотрит прямо на меня. Повисает неловкое молчание.

Когда и говорить не о чем, но молчать тоже кажется неправильным. Нервы натягиваются.

— Я слышал… — мужчина прокашливается. — Что тебя можно тоже поздравить?

— А-а-а, — тяну понятливо. Ну хоть без притворства. — Савва сказал?

— Сказал. Он ведь мой инвестор, и в последнее время помогал часто с делами. Взял на себя руководство фирмой. Поэтому обсуждали дальнейшую работу, раз он сюда переезжает.

— Помогал? Он ведь… А, ну конечно. Вы друзья…

Я рассеянно киваю. Савва обычно выбирает не вмешиваться напрямую в бизнес. Поэтому он и инвестиции выбрал в каком-то смысле.

Он вкладывается деньгами, но время тратит на то, что приоритетом для себя считает. Меньше нагрузки, меньше бессмысленных трепыханий. Больше для себя времени.

Поэтому я и удивилась на секунду, что Дубинин оказался впутанным в дела. Чтобы управлять… Это новенькое что-то.

— Не «конечно», — мягко усмехается Паша. — У меня были проблемы. И малютка только родилась… И Савва взял на себя всё, помог разобраться. Ты его знаешь — он в помощи не откажет. А для себя никогда не попросит.

— Угу, — я смотрю прямо в глаза мужчине. — А дальше?

— Дальше?

— Ты ведь явно ко мне зачем-то подошёл. Выследил. Завёл этот разговор. Полагаю, дальше к каким-то советам или рассказам подойдёшь? Давай пропустим часть с подводкой, ладно.

Паша поднимает руки, признавая поражение. Разражается тихим смехом, явно не ожидая моей прямолинейности.

Мужчина заказывает подошедшей официантке чай, а после возвращает внимание ко мне.

— Я иногда забываю, насколько вы с Саввой… Юристы, — хмыкает он довольно. — Я не выслеживал, случайно увидел, — приподнимаю бровь. — Честное пионерское, Марьям. О встрече думал, не скрою. Но планировал по-другому. А тут… Решил не упускать шанс.

— Какой шанс? Что Савва тебя уже попросил сказать?

— Ничего. Дубинину не нужно просить, понимаешь? Я и так знаю, чего он добивается сейчас. Он рассказал ситуацию в целом. И я знаю, что он хочет всё исправить, вернуть тебя.

— А рассказал, как меня на аборт отправил?

Я не выдерживаю. Швыряю смятую салфетку на стол, откидываюсь на спинку стула, скрестив руки. Нашёлся мне советчик и помощник.

Я не понимаю этого. Вмешательства в чужую личную жизнь. Каждый для себя сам решит, как ему лучше.

— Да, — морщится Паша. — Тут он неправ был. Я ему говорил. Ну, ещё когда всё произошло. Савва сам не свой был, а после по пьяни признался. Когда я в очередной раз его вытаскивал.

— Откуда? Из запоя?

— Ну, не настолько всё плохо было… Да нет, хреново. Савва не прав в своих поступках. Но, Марьям, ты не видела его тогда. Мужика буквально уничтожило вашим разводом. Он как оболочкой стал. Без эмоций, без желаний… Он продолжал двигаться, но на автомате. Лезь во всякую хрень, чтобы забыть. Рисковал, а ты знаешь. Он риски минимизирует обычно. А тут — с головой, чтобы отвлечься. Тупо в пустоту проваливался. И да вытаскивать приходилось. Из твоего двора в основном.

— Откуда?

Я в ступор впадаю на несколько секунд. Пытаюсь переварить услышанное. Савва говорил, что после развода ему было не очень хорошо…

Но услышать подтверждение от другого человека… Немного бьёт по эмоциям. Заставляет прислушаться.

Я не могу поверить, что Савву действительно настолько задело. Он же… Кремень, уверенный в себе.

«Разве?» — неуверенно уточняет внутренний голос.

Я вспоминаю разговор с Дубининым. Когда он признался, почему так легко поверил в мою измену. Почему не был уверен…

— Из твоего двора, — медленно повторяет Паша. — Где ты раньше жила, до свадьбы. Он после любых посиделок туда ехал. Тусил на лавочке у подъезда. Окна рассматривал.

— Я уехала…

— Сразу. Ага. А он высматривал. На трезвую голову он никогда в этом не признался бы. Но в окнах пытался найти твой силуэт. И вернуть не мог, и отпустить тоже.

Я сглатываю. Я хочу сказать Паше, чтобы не продолжал. Неправильно это — личное так обсуждать. Савва наверняка не хотел, чтобы я знала. Это же…

Но горло клешнями сдавливает. Любопытство сдерживает остальные эмоции, заставляет молчать.

— Он… — Паша крутит в пальцах салфетку. — Ему реально херово было. Потом как-то выползать начал, но по факту… По факту он всё равно прежним не стал. Что-то надломилось после вашего развода.

— Отлично. Ему было хреново. А ты думаешь, что я легко оправилась подобного? Когда уехала в неизвестность. У меня был любимый муж, место которое домом можно назвать… Убежище, защита… А после развод и откуп при продаже дома. Нашего дома, нашей защищённой крепости… Савва от всего быстро отказался.

— Я не говорю, что тебе было легко. И свою историю знаешь только ты. Но я решил, что историю Саввы тоже не помешает узнать.

— Мне это не нужно.

Получается не так уверенно, как мне хотелось бы. Я отвожу взгляд, делаю несколько глубоких вдохов.

Прохлада не остужает пылающие щёки, только сильнее кровь разгоняет. Я не знаю, как на это реагировать.

Паша делает неторопливый глоток чая. Словно взвешивает каждое последующее слово. Во взгляде ни осуждения, ни какого-либо раздражения. Сплошное бесячее понимание.