Мой бывший враг

– Ну говори, – повела я плечами. – Я при чем?

– Она не отвечает ни на звонки, ни на сообщения.

– Ну, может, занята.

Он покачал головой.

– Мне надо с ней срочно как-то связаться.

– Тебе надо – ты и связывайся. Что ты от меня хочешь?

– Позвони, пожалуйста, ты. Или давай к ней сходим. Она же тут рядом где-то живет?

– Да с какой стати? – возмутилась я.

Меня вдруг охватило раздражение. Этот излюбленный жизнью мажор запутался в своих девушках-женщинах и пытается еще меня втянуть. У меня жизнь летит в тартарары, а он навязывается с высосанными из пальца проблемами!

– Вы же подруги.

– И что с того? Слушай, Артем, я не знаю, что там у тебя произошло. Но мне плевать. Никуда я не пойду, у меня своих проблем хватает.

Шаламов так странно отреагировал на мои слова, как будто… не знаю, он там тонул, а я выдернула у него из рук последнюю соломинку.

– Ну хотя бы позвони ей. Пожалуйста.

И такое в его голосе прорвалось отчаяние, что я растерялась даже. И сказала уже мягче:

– Не могу я позвонить. Извини. У меня... у меня телефон отобрали.

– В смысле? Украли?

– Нет. Забрали, – и я вдруг всхлипнула. Отвернулась сразу, промокнула глаза рукой, но Шаламов заметил.

– Кто забрал? Что случилось?

А я стояла и слова не могла сказать. Чувствовала, что если заговорю – разревусь прямо тут, посреди улицы, при нём, при всех. Он оглянулся по сторонам, потом подхватил меня под руку и куда-то повел.

Оказалось, в ближайшее кафе. Мы заняли дальний столик.

– Будешь что-нибудь? – спросил он. Я покачала головой, но он все равно заказал два кофе.

– Что у тебя произошло? – спросил он, глядя на меня серьезно.

И я, сама не знаю, почему, взяла и всё ему выложила. И про Димку, и про Извекова, и про Новый год, и про деньги, пропавшие из сейфа странным образом, и про то, как Руслан отобрал телефон и паспорт.

– Пиши заявление в полицию, – сказал Шаламов. – Как он докажет, что это ты деньги взяла? Никак, если ты не брала. А удерживать документы и личные вещи он тем более права не имеет. Да и вообще это шантаж…

– Приходил уже один из полиции. Сказал, что в моих интересах договориться с Русланом. Потому что если тот напишет заявление, то даже сутки в сизо мне покажутся кромешным адом. У Руслана везде связи. В полиции тоже. Этот майор… он был его какой-то приятель. И все в клинике подтвердят всё, что он велит. И Руслан… он до конца пойдет, мне кажется. И приплатит кому надо, лишь бы наказать. Ты просто его не знаешь.

– Тогда тебе нужен хороший адвокат. Пойдём, – Шаламов отставил недопитый кофе. Поднялся, надел куртку.

– Куда? – спросила я, но тоже встала.

– Говорю же, тебе нужен адвокат.

– И ты знаешь такого?

– Угу, – мрачно кивнул он.

– Он хороший?

– Лучший, – усмехнулся Шаламов, но как-то горько, и во взгляде его проступило что-то болезненное. Мне даже стало стыдно, что я с ним так грубо говорила, тогда как он без раздумий взялся мне помогать. Причем просто так, словно это что-то совершенно естественное.

– Тут недалеко. На Сухэ-Батора. Такси брать не будем. Пока дождемся, пешком дойдем быстрее.

– Да, конечно, – пробормотала я в смятении, не зная, как выразить свою благодарность. А я была Артему очень благодарна. Даже если его лучший адвокат ничем не поможет, спасибо ему уже за то, что выслушал и попытался что-то сделать, хотя, как вижу, его и самого что-то гнетет.

– А зачем тебе срочно Вера понадобилась? – спросила я его, когда мы вышли из кафе.

Его лицо помрачнело. И ответил он не сразу. Да и ответ его ничего не прояснил.

– Просто поговорить хотел.

– Понятно, – вздохнула я, хотя ничего не поняла, конечно.

С минуту мы шли молча, и он вдруг сам по себе снова заговорил:

– Она доложила в ректорат про меня и…

– Ту преподавательницу? Самарину? – догадалась я.

Шаламов кивнул.

– И это плохо?

– Проректор – отец её мужа. Гаевского.

– О, знаю Гаевского. Он у нас вел. Мудак еще тот. И что, ей что-то будет? Проблемы какие-то?

Шаламов пожал плечами.

– Наверное. Не знаю. Лера все равно хотела разводиться. Просто она думает, что это сделал я.

– Тебе-то это зачем?

Он не ответил.

– А откуда ты знаешь, что это Вера?

– Знакомая девчонка слила… она секретарь в ректорате…

– Капец… но Верке-то это зачем? – откровенно не понимала я.

Он стиснул челюсти так, словно терпит адскую зубную боль.

Хотя и так понятно, зачем. Одни от обиды строчат доносы. Другие – подставляют на деньги. Но от Фили я все равно никак этого не ожидала. То есть пойти куда-то пожаловаться – это в её духе. Она и в школе такие вещи проворачивала. За что ее, конечно, не любили в классе. И на Свиридову тогда порывалась писать докладную. Но в тех случаях она была в своем праве. Вроде как добивалась справедливости. Ну а тут… Тут же это просто какая-то мелочная, низкая месть… И Верка не могла этого не понимать.

– Слушай, я в шоке, если честно. Но я обязательно с ней поговорю…

– Угу. Давай только сначала с тобой разберемся. Мы почти пришли.

Шаламов кивнул на здание через дорогу. Обычный жилой дом сталинской постройки, каких полно в центре. На первом этаже – какие-то конторы, выше – квартиры. Мы перебежали на светофоре. Поднялись по высоким ступеням на крыльцо в торце дома. Артем дернул за ручку, но металлическая дверь оказалась заперта.

– Может, твой адвокат сегодня не работает? Каникулы же новогодние…

Он качнул головой.

– Это вряд ли. Просто могут не все выйти, но…

Шаламов нажал кнопку звонка. Я услышала пиликанье, затем дверь отворилась.

Мы вошли в небольшой холл. Я огляделась. Кожаный диванчик, встроенный шкаф-купе, диспенсер с водой, стойка. Две двери из матового стекла. А дальше узенький темный коридор уходил налево.

Похоже на контору нотариуса, только без очередей.

Девушка за стойкой, худенькая блондинка в очках, сразу узнала Шаламова. Но посмотрела на него как-то то ли растерянно, то ли вообще испуганно.

– Здравствуй, – тихо сказала она, косясь на одну из стеклянных дверей. – Сейчас не лучшее время.

– У себя?

– Да, но…

И тут эта дверь распахнулась, и в холл вышла та самая преподша. Самарина.

А она красивая… И очень уверенная в себе. Просто сногсшибательно уверенная.

На меня она даже не взглянула, сразу вперилась в Шаламова таким острым и испепеляющим взглядом, что даже мне стало не по себе.

Потом повернулась к девушке, велела ей что-то срочно распечатать.