Мой далекий близкий

Бью кулаком в стену — своеобразный способ борьбы с воспоминаниями. Я почти не ем, похудела и похожа на смерть ходячую. Это выражение мамы, но я с ним полностью согласна. Мне кажется, что я и впрямь умерла, но почему-то осталась в этом мире.

А потом мама с папой начинают осторожный разговор. Плетут ахинею про наркотики, про то, что мне нужна помощь, что я не справляюсь.

Мне хочется сказать, что вряд ли кто-то мне может помочь. Я приросла к человеку, которому была не нужна. Он отодрал меня живьем и выбросил. Какая тут может быть помощь? Разве что меня кто-то пристрелит?

А потом я оказываюсь в этой лечебнице. Она и впрямь похожа на санаторий, располагается в лесопарковой зоне на берегу залива, большая территория, огороженная забором, гуляй не хочу.

Мне прописывают курс антидепрессантов, со мной ведут разговоры психотерапевты. И мне становится легче, таблеточки такие волшебные, что трава вокруг становится зеленее против моей воли. И солнышко светит ярче, и мир кажется прекрасным настолько, что хочется улыбаться до боли в челюсти. В моей жизни стираются все негативные эмоции, словно я никогда их не испытывала. Словно вообще не знаю об их существовании.

Меня выписывают через три недели с наставлениями о том, как сократить употребление таблеток и постепенно вернуться к жизни без них. Я улыбаюсь и машу рукой.

Отказываться от волшебных пилюль? Увольте, я не настолько идиотка.

В Зеленогорске сразу стало спокойней. Я убрала кочергу и потопала в сторону центра, надеясь застать там такси. Все-таки это город, хоть и небольшой. Мне повезло, уже вскоре я ехала в сторону города, греясь в теплом салоне автомобиля. Смотрела в окно, ловя периодически взгляд водителя. Ну да, девушка с кочергой, наверное, вызывает вопросы.

Включила телефон, и тут же валом повалили смс о пропущенных вызовах. Последние от Кузьмича, сердце екнуло, я быстро набрала номер, наплевав на время.

— Ася! — услышала облегченный крик. — Ты где, черт возьми?!

— Я… Я домой уехала.

— Дом ваш сгорел!

Слова упали на меня, как ушат холодной воды.

— Что? — выдохнула шепотом.

— Я уехал уже, а потом вспомнил, что документы забыл, мне завтра с дочкой надо… Короче, вернулся, подъезжаю к деревне, а там зарево с вашей стороны. Я сразу туда, а там уже полыхает вовсю. Пожарных вызвал… Страсть какая, Ась, если бы лес загорелся, ты представляешь? Ты что, печь не закрыла?

— Наверное, — с трудом произнесла, отлично понимая, что ни я, ни печь тут ни при чем.

Те люди на машинах… Они не нашли меня и подожгли дом.

— Слава богу, потушили… Но от дома мало что осталось. Ох, Аська, ну и напугала же ты меня! Я уже и родителям твоим позвонил, всех переполошил…

— Спасибо, Кузьмич, — прошептала я.

Он еще что-то говорил, причитая, пока мы не распрощались. А я думала только об одном: а если бы я не успела убежать? Осталась бы в доме?

Как только я положила трубку, телефон снова завибрировал. Брат. Да уж, сейчас не та ситуация, чтобы не отвечать.

— Где ты, черт побери?! — услышала крик, даже трубку от уха убрала.

И чего все рогатого поминают? Не к добру это.

— Я еду домой, — сказала коротко.

— Ася, что происходит? — слышно, как в трубку пробиваются истеричные нотки. — Звонил Кузьмич, сказал, что дом сгорел, ты была в Комарово?

Илья выдал все разом, путаясь в словах. Но в голосе все же сквозило некоторое облегчение, хотя он по-прежнему был напряжен.

Наконец, он задал вопрос, с которого надо было начинать:

— С тобой все в порядке?

— Со мной все в порядке, — ответила я спокойно, — я скоро буду дома.

— Ася… — запнувшись, Илья замолк, но через полминуты шуршания продолжил шепотом: — Ася, я был у тебя на квартире. Думал, ты дома, но не открываешь… В общем, я… я испугался…

— Я же тебе обещала, — усмехнулась я как-то горько, но, в принципе, понять брата можно.

— Да, я помню… Прости… В общем, я съездил за запасным ключом и зашел. Ась, там погром, — закончил брат внезапно, заставив этими словами сердце замереть.

— Что значит погром? — бестолково спросила я.

— Все вверх дном, — он заговорил еще тише, — все шкафы, ящики, все вывернуто, вещи разбросаны. Ась, ты понимаешь, что происходит?

Я молчала, бегая взглядом по салону. Кажется, пришло мое время поминать черта, потому что я ни хрена не понимаю, что происходит. Хотя… Кто-то ищет пресловутый компромат и, будучи уверен, что тот у меня, не брезгует ничем?

Или кто-то просто пытается меня запугать таким образом? Боже, голова просто не соображает.

— Ася, — позвал брат, я собралась с силами, — это как-то связано со смертью Шилова?

— Я… Я не знаю, — коротко выдохнула я.

Ложь, опять ложь. Но рассказать правду — значит поставить их под удар, а я не была готова это сделать. Они и так могут оказаться в опасности. Чем меньше знают, тем лучше для них.

— А пожар? — вдруг осенило брата. — Ты ведь была там… Ася, — в голосе снова засквозили истеричные ноты. — Тебе угрожает опасность? Тебя хотят убить?

Его голос перешел с шепота почти на крик, и я шикнула в трубку.

— Ты у родителей? — задала вопрос.

— Да. Они тут оба в шоке, не знают, что и думать.

— Я скоро приеду…

— Где ты? Давай я встречу тебя?

— Давай, — согласилась. — Приезжай к «Меркурию» на Савушкина.

Мы распрощались, я уставилась в окно, сжимая мобильный в руках. Немного поглазела, чувствуя, что устала так, что просто не могу соображать. Только собралась сказать водителю, что адрес меняется, как телефон снова завибрировал. На этот раз смс от неизвестного номера.

Открыв его, я нахмурилась, нервно сглотнув.

«Тебе нельзя домой. Найди безопасное место»

— Что за… — прошептала, чувствуя, как по коже снова расползается страх.

И сразу вспомнилась записка. Он следит за мной. Прямо сейчас. Резко обернувшись, я уставилась на трассу. Ни одного огня позади. Но рядом ведь нижняя дорога, он может ехать там. Или впереди… Впереди огней тоже не наблюдалось.

И все-таки я была уверена: он где-то рядом. Теперь нужно было решить, что делать. Верить или нет? Один раз уже поверила и вроде как не зря. Но кто этот человек? Почему он меня охраняет?