Мой дедушка - Дед Мороз

Андрейка уверенно шел по дороге. Вчера он тайком проводил Лесю с гусями до дома и узнал, где она живет. Большой дом с зеленой крышей и ветряком, похожим на штурвал. Сейчас он постучит в ворота, и пусть хоть сто гусей на него выскочат, хоть тысяча! Он им задаст, он им покажет, вместе с их пастушкой!

Но у калитки Андрейка остановился в нерешительности. Все-таки он был мальчиком, а она – девочка. Бить девочек нельзя ни при каких обстоятельствах. Он пошел вдоль редкого забора. Ух, если бы Леська была мальчишкой! Он бы тут же вызвал ее на дуэль: поводов достаточно.

Андрейка очень злился и не сразу заметил, что по другую сторону забора кто-то идет рядом с ним.

– Андрейка! – позвали его.

Он сердито стрельнул глазами. На него виновато смотрела Леся Босоногая.

– Чего тебе? – крикнул Андрейка.

Леся подошла вплотную. Приблизились ее глаза с темными ресницами. Вблизи они показались еще зеленее, и внутри каждого плавало темное солнышко зрачка.

– Не сердись на меня, пожалуйста, – попросила Леся.

У Андрейки даже щекотно в горле стало, будто перекатывался там пушистый шарик.

– За что это я сердиться должен? – угрюмо спросил Андрейка.

– Ну-у-у… – Леся потупила взор, сколупнула ногтем кусочек краски на заборе. – Тебе попало, наверное, за то, что ты меня спасал. – В глазах ее мелькнули смешинки и погасли.

– С чего ты взяла?

– А ты весь такой сердитый, такой решительный… – улыбнулась Леся. – Я тебя в окошко увидела. Думала, ты драться идешь.

– И иду!

– Со мной? – распахнула глаза Леся.

И Андрейка вдруг представил, как у Леси, увидевшей его в окно, дрогнуло сердце и как она, маленькая и притихшая, затаясь где-нибудь в сумеречных сенях, ждала его стука в калитку. Вот сейчас, совсем скоро, через секунду…

И Андрейка сказал, сдаваясь:

– Да нет, шучу я… А ты почему гусей не пасешь?

– А! – махнула Леся рукой, и Андрейка почувствовал, что она вздохнула облегченно. – Сегодня бабушкин день. У меня два выходных в неделю. Полезай сюда, я тебе свой чердак покажу, – предложила она и отодвинула доску в заборе.

«Какая она странная… – подумал Андрейка. – То насмешливая, то такая… будто подружиться хочет. Вот Наташка если вредина, то вредина постоянно, а эта… и не знаешь, чего от нее ждать. Заманит сейчас в какую-нибудь ловушку…» – и полез в лазейку.

– Осторожно, тут крапива! Никак избавиться от нее не можем. Не уколись, это боярышник, – ведя гостя по огороду, говорила Леся. – Вот еще репейник вылез… Ой, ты на бабушкины розы наступишь!

– Какое у вас все колючее! – поёжился Андрейка.

Леся засмеялась:

– А я сама с колючками! Как репей. Вот пристану к тебе – не отвяжешься!

– Ну и пожалуйста, – почему-то смутился Андрейка и стал смотреть под ноги.

На чердаке у Леси было замечательно! Лежала охапка пахучего сена, стояли в рядок четыре старых стула с поломанными спинками, в углу была свалена ненужная утварь, лежали книги в коробке…

Они уселись на сено. Леся сказала строго:

– Только не шуметь! Бабушка вернется, услышит – рассердится! Она не любит, когда я здесь.

– Ага… – почти шепотом ответил Андрейка и спросил: – А имя у тебя откуда такое интересное?

– Ох уж! На самом деле меня Александрой зовут, Сашкой. А бабушка сердится: «Что за имя. Как у парня!» И шутейно звала меня Ляксандрой, Лясей. Потом уже в Лесю переделали…

– Красиво получилось.

– Мне тоже нравится… Андрейка, ты, правда, не обижайся за вчерашнее.

– Да ладно, чего там…

Косой солнечный луч проникал через чердачное окно и освещал Леськины круглые коленки, руки, острый подбородок и кончики волос.

– Зачем ты волосы так коротко стрижешь? – спросил Андрейка.

– О, длинные мне красоты все равно не прибавят! – мрачно усмехнулась Леся.

– Тебе и не надо, – бухнул Андрейка и, перехватив Лесин взгляд, поспешно добавил: – Ты и так красивая. – И ощутил одновременно где-то под сердцем и под коленками острый холодок.

– Ох уж! Это кто же так считает?

– Ну… ну, тетя Таня сказала, что ты симпатичная девочка.

– Ее-то Наташка всяко посимпатичнее.

Андрейка не нашелся что ответить, хотя чувствовал, что Леся ждет от него чего-то, а что ответить? Что вообще в таких случаях говорят?! А Леся смотрела на Андрейку внимательно, будто изучая его. Ему даже неловко стало. Какая-то теплая мучающая волна стала подниматься у него внутри. И было непонятно, жутко и весело, как от близкого приключения.

– А еще что тебе про меня наболтали? – спросила она наконец.

– Да ничего… Про быка Микуловского только.

– А-а-а… Ну ладно. Знаешь, в деревне про меня всякое услышать можно, ты не верь ничему.

– А что всякое-то?

– Ну-у… – недовольно поморщилась Леся. – Говорят, что я странная. Пусть! Мне-то что? А ты… ты как наш дом нашел?

Густая краска растеклась по Андрейкиному лицу. Даже под дулом пистолета он не признался бы сейчас, что следил вчера за Лесей. А мучительно-горячая и нежная волна не отступала и Леся смотрела так пристально, выжидательно, что Андрейке захотелось быть самым остроумным, самым красивым, веселым, мужественным… Чтобы Леся обязательно улыбнулась и подумала: «До чего славный этот Андрейка!» И он сказал очень серьезно:

– А я выхожу из дома, смотрю – Микуловский бык идет. Я у него и спрашиваю: «Уважаемый бык, не подскажете ли, где Леся живет, которая вас по весне оседлала?» А он мне в ответ: «Как же, как же, мы с ней большие друзья-приятели. Она мне очень нравится! Вон ее дом». И рогом машет, твой дом показывает.

Леся звонко рассмеялась, как и хотелось Андрейке.

– Вот правду Наташка говорила, что ты с любой живностью поладишь!

Да что она, в самом деле?! Опять издеваться? И, давясь признанием, Андрейка пробормотал:

– Ага, с любой… А гусей испугался.

Он ждал, что Леся, бесстрашная гусиная пастушка с прекрасными зелеными глазами, поднимет его на смех и скажет: «Ну нет, с трусом я дружить не стану!»

Но она сказал просто:

– Ну и что? Я сама их долго боялась. А меня бабушка научила. Надо говорить: «Режу-режу-перережу», быстро-быстро говорить, без остановки, и пальцы ножницами делать. Вот так. – Она показала как. – И тогда они не тронут.

И, доверчиво придвинувшись к Андрейке, Леся тихонько призналась: