Мой добрый друг

После трех недель жары пошли дожди. Они начались ночью. К полуночи небо затянуло тучами, сверкнули молнии, громыхнул гром и полились вода. Стало прохладно, свежо и покойно. Впервые за последние дни, распахнув все окна, я спал крепким сном.

Дождь лил весь день. К вечеру прекратился, выглянуло солнце, над Сокольниками выгнулась радуга – весёлая, как детская игрушка. Иван позвонил именно в эту пору.

– Напрасно вы не поехали с нами, – сказал Иван. – Это была замечательная поездка. Марта сделала множество рисунков. Она так увлечённо работала, что даже я взялся за кисть. Но в основном рыбачил. Как жаль, что вас не было!

Иван пригласил меня в гости.

– Мы должны отчитаться перед вами о поездке, – сказал Иван. – Кроме того, Марта очень хорошо готовит.

Договорились встретиться на следующий день в семь вечера. Я купил две бутылки шампанского, коробку конфет и белые розы.

Марта жила на Гарибальди в новом кирпичном доме на десятом этаже. Квартира была небольшая, двухкомнатная, с лоджией, отлично отремонтированная и со вкусом оформленная. Комнату и кухню разделяла арка, будто встроенная в книжный шкаф. На стенах висели три десятка рисунков, привезённых из Плеса. Как я и предполагал, в большинстве это были детально прописанные карандашом одуванчики, крапива, васильки, божья коровка… Марта была бы непревзойдённым иллюстратором учебников по ботанике. Но я не мог этого сказать вслух.

Среди малоинтересного гербария моё внимание привлекла лишь одна работа, написанная маслом. Вблизи картон можно было принять за палитру, но метров с пяти краски начинали плавиться. Жёлтый цвет нескольких оттенков отдавал жаром, погрузив в сон кусты и поля. Это было лето, увязшее в пчелиных сотах.

Готовила Марта действительно превосходно. Она выставила на стол салат из грецких орехов и сыра, острый лобио, хачапури и великолепные голубцы. Пока мы рассматривали этюды, шампанское в холодильнике остыло. С него мы и начали.

Марта была в белых брюках и белой свободной блузке. Иван – в защитного цвета брюках и белой футболке, плотно облегавшей его мощный торс. От моих друзей исходил запах ветра и трав. Потом я понял, откуда такое впечатление: Марта пользовалась туалетной водой с тонким, едва уловимым запахом полевой свежести.

– Мы снимали мансарду в обычном деревянном домике, – рассказывала Марта. – Там стояла железная кровать, старый комод, круглый стол, покрытый плюшевой скатертью. Хозяйка готовила завтраки и обеды, а ужины готовила я. Не знаю, как Иван, а я просыпалась с невероятным ощущением лёгкости, почти счастья. После завтрака мы отправлялись к Волге. Если нам нравилось место, я садилась за мольберт, а Иван забрасывал удочку. Вечером сидели на веранде и смотрели, как опускаются сумерки. Они приходят незаметно, неслышно, словно кошка. Вот ты видишь, как блестит Волга, и вдруг – река исчезает. И вспыхивают звёзды.

– Если бы не комары, чёрт бы их побрал! – внёс нотку реализма в романтический рассказ Иван.

– И ничего страшного, – возразила Марта. – Мы смазывались специальным лосьоном.

– Как улов? – поинтересовался я.

– Когда как. За всё время я поймал десятка два лещей и краснопёрок.

– Вы себе не представляете, как быстро летело время! – воскликнула Марта. – Только когда Иван вынужден был на три дня вернуться в Москву, я не знала, куда себя девать.

– Позвонили с работы, – пояснил Иван, – пришлось уехать.

– У них, у адвокатов, – сказала Марта, – своеобразная жизнь: то затишье, то штурмовщина.

Так я узнал, что мой новый знакомый – адвокат.

– Простите, Андрей, а чем занимаетесь вы? – поинтересовалась Марта.

– Я следователь, – сказал я.

– Вот это да! – воскликнула Марта, всплеснув руками. – Никогда не видела живого следователя.

– Вы следователь федерального Следственного комитета? – профессионально осведомился Иван.

– Да.

– По особо важным делам?

– Да.

– В таком случае, давайте познакомимся поближе, – предложил Иван. – Комын, адвокат.

– Омелин.

– Если вы не против, представлюсь и я: Домбровская. Марта. Свободный художник.

Иван разлил по бокалам шампанское.

– За знакомство! – сказал Иван и осушил бокал. Шампанское шло легко, я его выпил с жадностью.

– А что вы расследуете, Андрей? – спросила Марта.

– Убийства, взятки, хищения в особо крупных размерах…

– А сейчас?

– Убийства.

– Убийства? – переспросил Иван. – Их много?

– К сожалению.

– Как интересно! – воскликнула Марта. – И что это за убийства?

– Странные убийства, – сказал я. – Людей убивают в разных городах. Убивают, не оставляя следов.

– Как же вы найдёте преступников, если они не оставляют следов? – удивилась Марта.

– Что-нибудь, да оставляют, – заметил Иван. – Безупречных преступлений не бывает.

– Эти не оставляют, – сказал я.

Мне хотелось поделиться своими размышлениями с моими новыми друзьями, умными и обаятельными, но профессиональная этика держала меня за язык. Я ещё не очень хорошо знал моих друзей, расположенных ко мне чрезвычайно дружелюбно.

Мы снова рассматривали этюды. На этот раз Марта поясняла, в каком месте сделан рисунок, рассказывала забавные истории, которые сопутствовали ему. Например, когда рисовала ветку бузины, подошла пасшаяся недалеко корова. Она смотрела на Марту так долго, что художница прекратила рисовать бузину и стала рисовать корову. Та стояла терпеливо, иногда пощипывала траву, и можно было подумать, что животное понимает, кто перед ним и что делает. Закончив, Марта отдала буренке все круассаны с клубничным джемом, которые захватила из дома.

– То-то хозяйка удивилась, когда после дойки обнаружила, что у молока вкус клубники! – рассмеялся Иван.

Я снова остановился у картона с названием «Лето». Несомненно, Иван был очень талантливым художником.

Мы расстались около полуночи. Иван довёл меня до такси, пожал на прощание руку, а спустя полчаса позвонил, уточнив, благополучно ли я добрался до дома.

Тернер и море

Знакомство с Иваном и Мартой произвело на меня сильное впечатление. Люди, с которыми я общался, были в основном мои коллеги следователи, оперативные сотрудники полиции и ФСБ, прокуроры, свидетели, подозреваемые и обвиняемые. Это был мир человеческих драм и трагедий, изощрённых интриг, жестокости, коварства и слёз. Мир Ивана и Марты был ярок и светел. В нём торжествовали солнце и краски. Их отношения и они сами напоминали сочную акварель. От одного взора на неё становилось до того радостно, что хотелось подпрыгнуть и сделать сальто.

После нашей встречи у Марты прошла всего неделя, как позвонил Иван.

– В Пушкинском открылась выставка картин Тернера, – сказал Иван. – Давайте сходим.

Мы встретились у музея в половине одиннадцатого следующего дня.

– К общению с прекрасным нужно готовиться, – сказал он и повёл меня через дорогу в кафе. Заказал по пятьдесят грамм коньяка и кофе.

– Вы знакомы с Тернером? – спросил он, опрокинув содержимое рюмки.

– Поверхностно, – сказал я.

– Тернер…