Мой добрый папа

– Сейчас, сейчас, - волнуется мама.

– Молодец Володя, - говорит Фатьма.

В какой раз мама рассказывает:

– Я и не думала. Он звонит вдруг по телефону, так и так, говорит, только что я узнал, меня будут транслировать. Я кричу: "Что транслировать?" Он отвечает: "Меня транслировать". Я говорю: "Каким образом?" Он говорит: "По радио". А я всё не пойму, ведь впервые… Когда я поняла, так волновалась!

– За такого человека, как Володя, - говорит Ливерпуль, - я с удовольствием выпил бы. За него я готов всегда выпить.

– Опять всё про то!
– возмущается мама.

– Нет, за успех, - говорит Ливерпуль.
– Я за успех… Я не просто так…

– Да прекратите вы, - говорит мама.

– Сейчас начнётся!

– Нету там ничего, - говорит мой брат Боба.

– Там твой папа, - говорит мама.

– Где же папа, раз там его нет?

– Суета сует, - говорит Ливерпуль.

– Вы опять пьяный?
– говорю я.

– Тебя не касается, - говорит он.

– Так-то так, - говорю, - но всё же…

– Понимаешь, это со мной бывает. Не то чтобы каждый день. Но довольно часто. Я не скажу, что всё это здорово. Наверное, это даже плохо…

– Отвратительно!
– говорит мама.
– …но тут, брат, ничего не поделаешь. Тут такое, брат, дело. Привык я - и всё тут! Ну, ты не поймёшь…

– Понимать-то нечего!
– говорит мама.
– …в общем-то это скверная штука. А главное, что бесполезная. Толку от этого нету. Ну совершенно нет толку. Нисколечко… Трудно сказать, зачем я это делаю. Но я это делаю. И никому не советую…

– Да прекратите вы!
– говорит мама.
– …ты, брат, не думай, что я несчастливый. Я, может быть, даже самый счастливый. Я видел свет, много разных людей, а теперь я здесь, с вами… Твой отец плавал на шхуне "Мария"… Это шхуна была, я вам скажу! Таких шхун поискать на свете! Твой отец там плавал юнгой. До великих событий. Потом эти события - он на коня. Командир эскадрона! Как в сказке!

– Замолчите вы!
– кричит мама.

– Таких людей, - говорит Ливерпуль, - как твой отец, очень мало на свете.

– Что такое, - вдруг говорит Али, - шкала на Париже?

– О! Париж!
– говорит Ливерпуль.
– Я там не был…

– Почему шкала на Париже?
– говорит дядя Али.

– О каком Париже вы говорите?
– говорит мама.

– О самом французском, - говорит он.

– Ой, - кричит мама, - шкала на Париже! Приёмник совсем на другой волне!

Мой брат Боба куда-то исчез. Конечно же это его рук дело! Каждый крутит приёмник. Все ищут волну. Наконец-то! Мы слышим гром оркестра.

– Какая досада!
– волнуется мама.
– Володю уже объявили!

– Ура!
– кричу я.
– Ура!

– Уррра!!
– кричат братья Измайловы.

– Какая досада, - говорит мама.
– Как это можно! Ведь самое главное!
– Маме обидно. Она ищет Бобу.

Боба лежит под кроватью. Он чувствует что-то неладное.

– А ну выходи!
– кричит мама.
– Сейчас же!

Он не думает вылезать.

– Я жду!
– кричит мама.
– Давай вылезай!

– Оставьте его, - говорит Ливерпуль.

– Я ему покажу!
– кричит мама.
– Ведь он ненормальный!

– Я спрошу его, - говорит Ливерпуль. Он подходит к кровати и спрашивает: - Ты варёные калоши не ел?

– Не ел… - отвечает Боба.

– Тарелки в суп не крошил?

– Не крошил…

– Затылком ничего не видел?

– Ничего не видел…

– Какой же он ненормальный?! Вы слышите? Дай ему Бог здоровья!

– Ливерпуль, Ливерпуль, - говорит мама, - вы мне ребёнка калечите.

Братья Измайловы поют песни. Под мощный гром оркестра.

6. Воскресенье

В стену к нам постучали Измайловы. Мы всегда стучим к ним, а они стучат к нам. Это наша связь.

Я бегу к ним узнать, в чём дело.

Рамис, Рафис, Расим, Раис - в белых рубашках, в панамках и в синих сандалиях. Дядя Али говорит:

– Как Володя? Не хочет ли он прогуляться с детьми? Такой вечер! Вот мы все готовы.

Мой папа спал. Но он встал сейчас же.

– Да, да, да!
– сказал он.
– Немедленно! Мы идём прогуляться!

Это так неожиданно!

Я ищу свой костюмчик. Мой брат Боба плачет. Он сам не может одеться.

– В чём дело?
– говорит мама.

– Скорей, - говорит папа, - вечер чудесный, Али ждёт нас, дети ждут, я пойду умоюсь…

Мой папа идёт умываться.

– Я не пойму, - говорит мама, - он же спал…

Папа мой одевается. Я одеваю Бобу.

– Сумасшедшие!
– говорит мама.

Вот и тётя Фатьма. Она нас торопит. У них разговоры с мамой. Им гулять некогда. Им нужно поговорить. Все кругом мешают. Всегда не дают разговаривать.

Мы идём на бульвар всей компанией. У нас замечательная компания! Разве лучше бывают компании? Четыре моих лучших друга - все в белых рубашках и синих сандалиях. Я в красных сандалиях, а Боба в коричневых. Боба несёт заводной паровоз, а Рафис винтовку. У него замечательная винтовка. Её сделал дядя Али. Он всё может сделать - стул, стол, табуретку… У нас в прошлом году была ёлка огромная. Мы стали ставить её - ну никак!
– ёлка всё время падает. "Крест надо, - говорит папа, - где я возьму его?" Мы опять ставим ёлку в бочонок, а ёлка всё время падает. Входит дядя Али, говорит: "У вас доски есть?" Мы говорим: "Какие доски?" - "Деревянные", - говорит он. Я принёс две дощечки. А он говорит: "Толще есть?" Я говорю: "Толще есть". Он говорит: "Тащи их". Он берёт эти доски: раз-два - и крест готов. Мы так удивились! Соседи у нас просто редкие. Мы к ним ходим. Они ходят к нам. Папа музыке учит Раиса, Рамиса, а Расим, Рафис ещё маленькие. А то папа их тоже учил бы.

Мы идём на бульвар всей компанией.

А на бульваре народу! Море как зеркало. Играет музыка. Папа держит меня крепко за руку, а я иду по барьеру. А за барьером море. Там катают на катере.

– Кто со мной?
– говорит папа. Он идёт первый на пристань.

Мы садимся в катер. Мотор тарахтит, и мы едем. А я сижу с гармонистом. Он вовсю играет. И поёт здорово:

Любимый город может спать спокойно…

Я тоже пою, поют братья Измайловы. Все поют.

С моря город наш весь в огнях. Будто фейерверк. Очень красиво!