Мой друг лайка

Вот прерывистая полоса следа, оставленного бегущей собакой, сзади охотника тянется сплошная полоса его собственного следа, а вот и еще какие-то следы, не похожие ни на те, ни на другие. Остроухий пес что-то учуял и, отфыркиваясь, потянул верхом. Быстро вертится кольцеобразный хвост лайки, поиск ее изменился, и все поведение говорит, что источник раздражающего собаку запаха находится совсем рядом.

Замеченные на росе следы оставлены кормящимися тетеревами, и именно их учуяла собака. Следов много. Они идут в одном направлении, встречаясь друг с другом и вновь расходясь. Близость сидящих в траве птиц волнует собаку. Казалось бы, чего проще: броситься впереди далеко за собой оставить хозяина с его ружьем и желанием охотиться. Так бы оно и было, если бы до этой охоты, еще в то время, когда собака впервые встречала тетеревов, охотник не занимался ее натаской. Ведь вся работа собаки, характер ее поиска, умение использовать принесенные ветром запахи, осторожность подводки и тесный контакт с хозяином — все это результат натаски и выработанные условные рефлексы в поведении собаки.

«Тише, тише», — говорит охотник, успокаивая собаку, и видит, как она, замирая перед кустом ивняка, точно лисица, готовится к прыжку. И уши, и глаза, и вся ее поза свидетельствуют о сильном возбуждении и страсти. Выводок найден и показан хозяину. Короткого мгновения перед прыжком собаки вполне достаточно охотнику, чтобы подготовиться к выстрелу.

Прыжок лайки сопровождается шумом взлетающих птиц и кокотанием старой тетерки. Гремит выстрел. Обычно не весь выводок поднимается разом, и поэтому не следует торопиться к убитой птице. Вернувшийся пес найдет ее и в том случае, если это был подранок. При удаче можно сделать с одного места два-три выстрела и потом продолжить поиски переместившихся тетеревов, которые редко меняют направление полета, взятое на подъеме, и не отлетают далеко.

До конца августа продолжается эта увлекательная охота по тетеревам «на подъеме». Позднее, в начале сентября, когда тетерева делаются более осторожными, охотник стреляет обычно по сидящей птице. Этот способ охоты гораздо шире распространен, но он менее интересен в спортивном отношении. Собака на этой охоте должна работать на более широком поиске, чтобы взлетевшие тетерева видели только ее, а не охотника. Не видя человека и не слыша его, тетерева охотно садятся на деревья, иногда совсем невысоко над землей, в нижней части кроны. Птица мало боится собаки и спокойно сидит на сучке, чувствуя себя в полной безопасности. Появление человека меняет дело, и тетерев, увидя охотника, сразу слетает. Птица умело прячется в гуще листвы, сидит неподвижно, и поэтому обнаружить ее довольно трудно. Подходя на лай собаки, охотник должен соблюдать осторожность, бесшумно шагая и не делая резких движений.

В середине осени, когда поредевшая листва не может служить укрытием, тетерева охотнее садятся на хвойные деревья, и это обстоятельство должен учесть охотник.

Охота по тетеревам в сентябре редко бывает добычлива, но зато те единичные экземпляры с ярко-сизым оперением и лирообразными хвостами куда более интересны, чем августовские тетерева-цыплята.

Что может быть лучше ясного сентябрьского дня сего бодрящей свежестью! В глубокой синеве неба слышатся трубные крики журавлиных стай. Уже прошли первые заморозки, и после них особенно ярко закраснели кисти рябины. В лесах много сладкой брусники, на болотах созрела клюква, и сморщились ягодки голубики, налитые густым фиолетовым соком, — ее пора прошла. По-прежнему кормятся на ягодниках тетерева, но все реже и реже можно застать их на открытых полянах.

Далеко услышат осторожные птицы шаги охотника и спрячутся под спасительный покров леса. Пройдет собака стороной или нет?

Если шорох лап бегущей лайки стихнет, тетерева так и не взлетят, но это редко бывает с чутьистой собакой, и уж если тетерева заслышали ее, то, значит, и собака зачуяла дичь.

Звонко захлопают крылья взлетевшего тетерева, мелькнет в багряной листве черно-сизый контур птицы и скроется. Тихо стоит охотник. Качается сучок березы, задетый упругим крылом, да кружатся в воздухе желтые листья, сбитые с него улетевшей птицей.

В лесу так тихо, что даже шорох упавшего листа можно услышать. И вдруг тишину нарушает лай собаки.

Не догнав летящую птицу, лайка обязательно услышит ее посадку. Тетерев недалеко отлетел и с шумом спустился в крону желтевшей березы. Лайка, руководствуясь слухом, быстро найдет и облает птицу. Тетеревов может быть несколько, но лает она на одного, которого удалось обнаружить. Опытная лайка работает в этих случаях осторожно, она не пугает птицу резкими движениями, не царапает ствол дерева и не грызет его сучья. Умный пес сидит в стороне от посадки тетерева и изредка взлаивает, не спуская глаз с птицы. Тетерев, вытянув шею, с любопытством смотрит вниз и не торопится улетать. Собака оставит его только тогда, когда птица напугается и слетит, и если этого не получится, то осторожный охотник подойдет, и тетерев, сбитый выстрелом, глухо стукнется о землю.

Неловким движением можно подшуметь тетерева, и тогда, заметив охотника, он слетит и вновь уведет за собой собаку. Молодую лайку это очень нервирует. Собака начинает самостоятельно гонять тетерева и отрывается от хозяина. Самое лучшее в таком случае — вернуться к месту взлета птицы и терпеливо дожидаться собаки. Позывные свистки и крик напугают оставшихся тетеревов, а разгоряченная собака успокоится тем, что хозяин рядом, и будет продолжать свою «охоту». «Пропажа» хозяина вызывает беспокойство, и собака, забыв о тетеревах, постарается его найти.

Само собой разумеется, что срывать свои неудачи на собаке не следует. Надо дать ей отдохнуть, успокоиться самому и взвесить ошибки, а затем уже продолжать охоту.

Как-то раз, в середине августа, мне пришлось охотиться с лайкой по тетеревам. Безрезультатно пробродив целое утро и жалея собаку, я решил уже закончить охоту. Жарко стало в лесу, и теплая шуба моего остроухого спутника была не по сезону. Мы возвращались без добычи, и мне казалось, что у собаки осталось от этой охоты чувство неудовлетворенности. Иначе что же заставило бы ее носиться по кустам, тяжело и громко дыша. С высунутого розового языка лайки обильно сбегала слюна, изрезанные об осоку губы припухли, и все чаще пес ложился в тень кустов, но не лежал подолгу.

В поросли березняка на моховом болоте мой Рыжик прихватил след и быстро повел по нему. На кустиках голубики я увидел раздавленные ягоды и догадался о причине волнения собаки.

Где-то совсем рядом должен быть тетеревиный выводок, и потому так порывисты движения собаки и так энергично крутит она своим хвостом. Рыжик не только чует, но и слышит птицу, настраивая на шорох уши. Птица долго бежит, как обычно бегают старые линялые петухи-тетерева, и я уже начинаю терять веру в возможность выстрела. Впереди глухая поросль ольхи и крушины, туда и устремляется тетерев. Забежит он в чапыгу, а там уж и взлетит, так что только шум взлета услышишь.

Рыжик точно понял маневр убегающей птицы и, сделав бросок в сторону, обогнал ее, пошел навстречу. Я вскинул ружье в сторону взлетевшей птицы и… не выстрелил.

Низом, задевая крыльями за траву, мимо меня летела тетерка-самка. Казалось, она едва спасается от зубов собаки и сейчас упадет совсем. Огромными прыжками собака почти настигала летевшую птицу.

На опушке болота тетерка неожиданно взмыла вверх, перелетела довольно высокий куст и где-то за ним опустилась на землю. Я хорошо слышал тревожное кокотание и понял, что мы с Рыжиком натолкнулись на поздний выводок тетеревов: тетерка отводила собаку от цыплят, сперва по земле убегая от выводка, а потом в полете, изображая подранка. Оставшись на месте, я решил понаблюдать за поведением птицы и присел за куст.

Голос тетерки замолк, затем я услышал новый взлет, и птица, пролетев у меня над головой, снова опустилась в траву.

Я поймал бегущую мимо собаку и усадил ее рядом. Надо было успокоить Рыжика, жаль стрелять маленьких тетеревят.

— Ко-ко-ко! — донеслось с той стороны, где опустилась птица. Собака задрожала, но, видимо, поняла, что это какая-то особая охота и что хозяин вряд ли будет стрелять. «Поди разберись, в чем тут дело!» — Собака растерянно смотрит на меня, так же, как и в тех случаях, когда пытается работать по выводкам домашних уток, жирующих за околицей села. Тогда я просто показываю полное равнодушие и спокойно прохожу мимо уток. Этого всегда бывает достаточно, чтобы Рыжик, не оглядываясь, пошел прочь: «Этих уток не бьют». Сейчас, когда хочется понаблюдать за птицами, мне не следует уходить, но надо чем-то выразить свое безразличие к тетерке. Это надо сделать действием, а не командой. Я достаю из ягдташа завтрак и раскладываю его на бумаге. Рыжик послушно лежит, но не обращает внимания на пищу. Даже кусок любимого лакомства, сахару, остается нетронутым перед его носом. Я вижу, как бока собаки иногда перестают вздыматься, и догадываюсь, что она вслушивается, затаивая дыхание: уши настороженно «стригут» и ловят звуки кокотания тетерки и цыплячий писк тетеревят.