Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)
Шрифт:
Как одно мгновение, пролетели эти три недели в деревне Бабык, и вот за нами приехали мой отец и хромой Касымхан-ага. Наступила очередь мне и МПСу «десантироваться» в родовом ауле Касымхана-аги. Наша вольница продолжится ещё три недели.
Мы уезжали, а бабушка Екатерина, худощавая, немного сгорбленная от постоянной и трудной деревенской работы, махала нам натруженной рукой, а другой кончиком бабьего платка вытирала слёзы на уже подслеповатых глазах. Так она когда-то провожала своего мужа Рому на фронт. Мы уже скрылись за поворотом пыльной грунтовой дороги, а бабушка Екатерина ещё стояла и грустно смотрела нам вслед.
И вот мы приехали к бабушке МПСа Сабире [25] . Имя бабушке подходило – она была молчаливая, но приветливая старушка,
Они были чем-то похожи – русская и казахская бабушки. Такие же обветренные, покрытые глубокими морщинками, загорелые лица, натруженные от многолетней непосильной работы по хозяйству в зной и лютую стужу руки с уже плохо гнущимися пальцами. А самое главное – это бесконечная любовь к детям и многочисленным внучатам.
25
Спокойная, терпеливая – в переводе с казахского языка.
Несколько лет назад и она потеряла своего мужа Уайыса [26] . Он зимой спасал в снежный буран аульский табун лошадей и замёрз. После этого вся тяжесть ведения большого хозяйства легла на хрупкие плечи бабушки Сабиры, но как это ей было тяжело, мы поняли, повзрослев, уже много лет спустя.
Аул находился в степи, ровной, как обеденный стол-дастархан, который уходил далеко к горизонту. Неподалёку от него виднелись берёзовые рощицы с редкими деревьями. Эта казахская степь для нас была огромной прерией, которая привлекала аульских мальчишек и нас с МПСом своими тайнами, необычной красотой и запахами.
26
Сильный, энергичный – в переводе с казахского языка.
В этой бесконечной прерии водилось очень много шустрых рыжих сусликов, ленивых жирных байбаков (степных сурков), ящерок и другой всякой мелкой живности, которая являлась для нас с МПСом и аульских мальчишек объектом охоты. Вспугнутые нами, степные жаворонки – маленькие пёстро-серые длинноногие птахи, – вспорхнув из-под наших босых ног, возмущённо звонко долго высоко над нами обсуждали наше поведение. Степная теркуша, зависая над просторами, поёт свои бесконечные песни. А иногда нас пугал дребезжащий звон пёстрого стрепета, чем-то похожий на скрип гремучей змеи, которую мы видели в фильмах про индейцев.
Ковыльная степь весной была похожа на морской простор. Расцветающий белоголовый ковыль покрывал всё пространство степи, и малейшее дыхание ветра приводило его в движение, колыхание головок которого словно превращалось в красивейшие перекаты морских пенных волн. Можно было часами смотреть на это чудо природы. А уж про ароматы степи и говорить не стоит! Запахи ковыля, типчака, полыни, мелиссы сливались в один неповторимый степной аромат природных духов.
Бабушка Сабира поила нас кумысом и часто жарила нам бауырсаки [27] в большом казане на топлёном жиру. Он шкворчал, издавая сладкие ароматы, которые ощущались далеко от летней открытой кухни. Затем бабушка Сабира шумовкой доставала готовые бауырсаки, предварительно обваляв их в сахарной пудре, и высыпала в глубокий таз. Мы с МПСом сзади подкрадывались к этому тазу и незаметно похищали готовые бауырсаки, обжигаясь, раскладывали их ещё горячими в карманы своих засаленных штанов. Бабушка делала вид, что не замечает, как мы безобразничаем. Мы же, растущие и вечно голодные, с удовольствием поедали похищенные бауырсаки в одно мгновение. А вечерами за круглым низким столом-дастарханом, за которым сидят на полу на тонких стёганых одеялах, называемых курпача, мы ужинали. Часто бабушка Сабира нам на ужин готовила сытный и необычно вкусный кеспе (суп-лапша), пекла лепёшки жука нан, таба нан и шельпек. Жука нан она пекла на жиру на большой сковороде обычно из пресного теста, а таба нан – из дрожжевого теста. Сколько мы поедали этих вкуснейших лепёшек! Ну и, конечно, мы не обходились без кумыса, который приготавливала заботливая бабушка Сабира. Она наливала кобылье молоко в большую ёмкость купильбек, выдолбленную из
цельного куска дерева, скреплённого вкруговую железными обручами. Затем при помощи палки с округлым концом, которая называется пспек, взбивала молоко.27
«Родственники» пончиков. Это традиционное блюдо казахов представляет собой мучные изделия ромбовидной формы, или в виде шариков.
Наши вечерние посиделки за столом-дастарханом продолжались очень долго. От бабушки Сабиры я узнал, что казахский дастархан и гость – понятия неразделимые. У казахов есть такая поговорка: «Лучше один шыж-мыж, нежели тысяча сиз-биз» (сиз-биз – обращение на «вы»). То есть для гостя лучше накрыть один раз стол-дастархан, чем тысячу раз уважительно к нему обратиться.
У казахов принято, что дружбу и общение надо начинать с «дэм татысу» [28] . Если сосед помог соседу материально или по хозяйству – в честь него обязательно устраивают «дастархан». Все, что готовят для дорогого гостя и чем его будут угощать, – конагасы. Самому почётному гостю во время трапезы преподносят голову барана, и тот должен её разделить среди присутствующих (причём каждый кусок от бараньей головы имеет свое значение).
28
Угощения – в переводе с казахского языка.
За ужином бабушка Сабира рассказывала историю своего многовекового рода Кыпшаков из Среднего жуза [29] .
Она же в эти тихие вечерние посиделки нам поведала об одиннадцати приметах, в которые верят казахи с древних времён и которые мы запомнили навсегда:
– не отпускать гостя, не дав ему попробовать хотя бы маленький кусочек хлеба (гостеприимство – одна из важнейших черт казахского народа);
– не есть из треснувшей посуды (иначе ваш ангел-хранитель отвернётся от вас);
29
В переводе с казахского языка – Жз – союз. Исторически сложившееся объединение казахов. Всего образовалось три жуза: Старший жуз, Средний жуз и Младший жуз.
– не копать землю беспричинно (этим можно отпугнуть благополучие);
– не стричь ногти и волосы ближе к ночи (этим вы теряете частичку своей души);
– нужно накрывать на ночь еду на столе (иначе на неё могут положить глаз злые духи);
– нужно провести три круга над головой личной вещью, которую собираетесь выбросить (иначе новая вещь не принесёт удачи);
– беременной женщине нельзя перешагивать через натянутые верёвки (иначе ребёнок может родиться с болезнями);
– не покупать вещи для ребёнка до его рождения (это может привлечь злых духов);
– не показывать чужим новорождённого, пока ему не исполнится 40 дней (иначе его могут сглазить);
– нужно гасить пламя свечи, не задувая его (задув огонь, можно сдуть счастье и богатство);
– нужно есть правой рукой (так как с пищей в левой руке к вам легко могут внутрь попасть недуги).
А ещё бабушка МПСа нам рассказывала сказки про злых духов-дивов, про богатырей-батыров: Кобланды-батыре, Толагай-батыре, красавиц-пери, волшебном крылатом коне Тулпаре, при этом она тихо напевала бесконечные мелодичные казахские песни. А когда рассказывала сказки про коварную и злую Жалмауз Кемпир (Баба-яга), мы натягивали от страха ватные одеяла на голову и незаметно для себя засыпали.
Вот так и пролетели мои незабываемые дни у бабушки Сабиры, так же, как стремительный и молчаливый усатый сокол-сапсан пролетает над вольной бесконечной казахской степью.
Отец меня увозил домой по степной просёлочной пыльной дороге, бабушка Сабира украдкой смахивала слёзы, и потом с МПСом, который остался у неё до конца лета, они долго махали нам вслед.
Я очень соскучился по родимому гнезду, по родителям, но и в то же время у меня на душе была необъяснимая грусть от прощания с бабушкой Сабирой, МПСом, аульскими мальчишками и степью с её красотой, бесконечностью и тайнами.