Мой друг Жабыч

Ответ маму не устроил. Ее лицо стразу стало строгим.

– Почему? – у мамы хватка, как у прокурора, так всегда говорит папа.

– Он умный мальчик.

Ответ еще больше не понравился маме.

– С чего ты это взял?

Я давно понял: папа – великий успокоитель мамы. Она в разговорах с ним часто бывает чересчур эмоциональной и неспокойной. Бабушка уверена, что папа – мамин огнетушитель.

Когда мама начала на Матиаса катить бочку (это любимая фраза бабушки), папа напомнил ей один случай.

Мы с другом смотрели с балкона на Луну. Папа находился рядом. Он также любил выходить вечерами на балкон и смотреть в небо, разглядывать звезды. Луна висела молодая и серебристая. Мы долго ею любовались. Я спросил, о чем думает Луна, когда ночью смотрит на Землю. Папа ответил, что у Луны слишком мало времени о чем – то думать. Матиас с ним не согласился.

– Луна думает: как хорошо, что есть Земля! – Матиас завороженно смотрел в небо. – Они же, как близнецы, друг без друга не могут!

– Как интересно и необычно рассуждаешь, – похвалил папа, с любопытством разглядывая Матиаса.

Еще помню его реакцию, когда папа первый раз увидел котиков на моем столе и на стене. У него приподнялась бровь, потом появились ямочки на щеках. Папа редко улыбается. Когда я допытываюсь, почему он дома почти не улыбается, отвечает, что у него такой возраст, когда улыбаются редко, но это неправда. Бабушка намного старше папы, но всегда улыбается. Она считает, что человек без улыбки увечный. Глухой, слепой, немой. Поэтому я безмерно удивился, когда увидел на лице папы улыбку, с интересом разглядывающего котиков Матиаса.

– Они такие смешные! – заметил я.

– Они восхитительные, – выдохнул негромко папа.

Матиас часто рисует котиков у меня дома, и потом оставляет.

– Пусть живут у тебя.

Самого красивого, обаяшку, я прикрепил магнитиками к двери холодильника. Котикам у меня вольготно.

– Папа сказал, что твои котики напоминают детство, и улыбнулся.

– Значит, детство – это улыбка, – подытожил Матиас, чем снова удивил папу.

Вид у него был довольно веселый.

– Почему ты рисуешь именно котиков? – поинтересовался папа.

– Они защитники людей, – с готовностью ответил Матиас, будто ждал именно этого вопроса.

Папа снял очки.

– Значит, ты защитник Тобиаса?

Матиас отрицательно покачал головой, заставив отца насторожиться.

– Нет, – уверенно произнес он. – Я его фонарик.

Папа помолчал, собираясь с мыслями, продолжая пристально разглядывать Матиаса, затем потрепал его по голове, сказал:

– Смотри, Тобиас – самое главное и ценное, что у нас есть.

Папина помощь понадобилась, когда мама однажды в моей комнате неожиданно обнаружила Матиаса.

Просто, когда она заходила до этого, друга в комнате не было, и его появление вызвало бурю эмоций, но все по порядку.

Матиас, когда мама дома, ко мне редко заходит. Он кричит в окно:

– Зяба! Зяба! Зяба!

Я выхожу на балкон и сигналю: есть дома мама или нет.

Матиас маму не боится, но остерегается. Мама Матиаса недолюбливает, считает его «последствием солнечной вспышки».

Когда мама дома, Матиас залазит ко мне через балкон и прячется там, когда мы слышим ее приближающиеся шаги.

В тот день мама была дома. Матиас хотел, чтобы мы немного погуляли, но я сразу предупредил, что вряд ли получится. Мама помешана на чистоте и заставила прибраться в своей комнате.

Матиас стоял перед балконом в легкой куртке и резиновых сапогах.

– Давай я тебе помогу, – предложил он. – Вместе уберемся, маму позовешь, покажешь ей чистую комнату, она и отпустит тебя гулять.

– Хорошо, – мне очень хотелось, чтобы рядом был Матиас.

Мне с ним интересно и нескучно. Мой друг ловко, как кошка, взобрался по пожарной лестнице на второй этаж ко мне на балкон.

Мы почти уже собрали все игрушки в коробку, рисунки Матиаса сложили в отдельный альбом, который мне недавно купили.

Мама зашла в комнату тихо и неожиданно. Долго и удивленно разглядывала Матиаса, пытаясь понять, как он проник, потому что дверь в квартиру она никому не открывала.

– Ты как здесь оказался?

Она увидела не до конца закрытую дверь на балкон. Недоверчиво уставилась на нее.

– Через балкон? – осипшим голосом уточнила мама.

– Да! – подтвердил Матиас, еще не до конца понимая ужас своего положения.

Пугающая тишина. У мамы свело дыхание.

– Ты же разбиться мог, – отчаянно воскликнула она, будто увидела перед собой окровавленное, бездыханное тело Матиаса с множественными переломами рук и ног.

– Я умею лазить по балконам, – с душевной простотой успокоил Матиас.

Теперь мама знала, как Матиас незаметно приходит ко мне в гости. Открытие ее нисколечко не обрадовало.

– Ты всегда так приходишь?

Матиас утвердительно качнул головой, отчего лицо мамы сделалось еще напряженнее. Она пристально рассматривала Матиаса, не зная, что с проказником делать. Давно заметил, если мама хмурит брови – это нехорошая примета.

– Зябе скучно одному, – оправдывался Матиас.

Мой друг выбрал неправильную тактику. Бабушка говорит, в таких случаях надо как можно чистосердечней каяться, но Матиас – это Матиас. Он не каялся.

– Зяба – это кто? – с недоумением поинтересовалась мама.

– Тобиас.

Глаза у мамы слегка расширились и округлились

– Значит, мой сын уже не Тобиас, а какая – то Зяба? – уточнила она, нахохлившись.

Маме решительно не понравилась мое новое имя. Матиасу пришлось объяснять, почему я Зяба.

– Птичка такая, хорошо поет.

– Кто хорошо поет? – занервничала мама.

Неужели непонятно? Взрослым всё надо подробно объяснять, как говорит бабушка: «Не разжуешь – не съешь».

– Птичка и Зяба.

Мама не понимала, о чем говорил Матиас. Она вышла на балкон, посмотрела вниз.

– Сапоги резиновые внизу чьи?

– Мои, – теперь удивился Матиас. – Не в

сапогах же заходить в квартиру. Чистоту надо уважать!

– Хорошо, хоть до этого додумался, – мама вышла из комнаты.