Мой друг

— Когда-нибудь скажу, — отвечает с ходу. — Поехали ко мне на квартиру?

Не могу. Пока не пойму, в чем дело — не могу. Я никак не успокоюсь от того, что не знаю, что его тревожит. Что за личные вопросы? Какие проблемы у него? Почему не делится со мной? Ведь знает же, что я как никто другой всегда пойму его и во всем поддержу! Неужели сомневается во мне?

— Ты ведь так и не ответил, — предпринимаю последнюю попытку.

— Зай… Я объясню все. Но не сейчас.

Не сейчас…

Ну что ж, я упертая. Даже не знаю, к его несчастью или к моей радости, но я знаю, как вытянуть из него правду. Но не сегодня. Придется подождать, а ведь так не хотелось… Это будет сложно для нас обоих.

— Отвези меня домой.

— Мила, — дробит недовольно.

— Я поеду с тобой. Но не сейчас, — отражаю его недавнее замечание.

Артём усмехается, но совсем невесело. Могу его понять, сама с трудом сдерживаю эмоции. Я бы тоже хотела все упростить.

— Приедешь утром? Часов… в десять. Проснусь, соберусь… — кто бы знал, с каким трудом мне удается сохранять невозмутимость и спокойствие. Даже улыбку кое-как выдавливаю.

Воодушевление на его лице, сменившее удивление, заставляет неприятно сжаться. Я даже на миг успеваю передумать. Но…

На следующий день, едва переваливает за указанное время, мне звонит мама.

— Артём приезжал.

Я этого ждала, но мне совсем не легче. Напротив — в груди разрастается невыносимая тоска, обостряющая все чувства до предела. Проглатываю горечь, убеждая себя, что все делаю правильно. Хотя, признаться честно — я уже ни в чем не уверена.

— Ты не сказала ему?

— Нет… Но, он не уехал, сидит под двором, — произносит с укором. — Мил, может поговорили бы с ним нормально?

— Нет, мам. Пожалуйста… Поговорю с ним позже.

— Ладно… Но если он к ночи не уедет — я за себя не ручаюсь, — грозится она и следом говорит уже мягче: — Ты бабушку предупредила?

— Да, она ждет. И… Спасибо, мам, — кладу трубку.

Неделя. Ровно столько я провела в деревне в нервном ожидании. Особенно после того, как на следующий же день снова позвонила мама и предупредила, чтобы мы встречали гостей.

Он прождал до утра, а когда получил адрес, сорвался с места. Но до меня, по неясным мне причинам, так и не доехал.

А я в тот день не находила себе места. Думала, что скажет, когда приедет, будет ли злиться, сможет ли понять, расскажет о своих таких личных вопросах, или нам придется снова ссориться?

Но даже к вечеру он не приехал…

«Никогда не сомневайся во мне»

Сложно… Так сложно мне это дается…

Всю ночь изводила себя, уснуть никак не получалось, хоть и надеяться уже было глупо. Лишь под утро провалилась в короткий тревожный сон. Казалось, что мне вспарывают грудь наживую. Столько боли я в жизни не испытывала, как в этом гребенном сне. Так ныло истерзанное сердце, что кошмары начали сниться.

За эту неделю я успела тысячу раз пожалеть о своем сумасбродстве, отчаяться и нарыдаться. О, да. Оказывается, в моем организме целые реки этой сырости, странно, что плесень не завелось…

А затем я вернулась домой и в каком-то отрешенном состоянии пошла в гимназию. Я не знала, что скажу ему, думала, что слова сами собой найдутся.

Я была готова к тому, что он будет меня игнорировать, злиться, кинется с обвинениями или напротив — с объятиями (о чем я в тайне надеялась). Да к чему угодно!

Но не к тому, что не увижу его и там…

А на следующий день я и вовсе узнала, что он перешел на домашнее обучение.

Как так?!

Неужели из-за меня? Избегает? Хочет чтобы теперь я примчалась к нему? Во мне даже злость проснулась! Но сильнее всего меня одолевал страх, что он не желает меня видеть. И никогда не захочет…

С трудом досидела до конца уроков и, не думая о последствиях, поехала к нему. Мне, естественно, никто даже дверь не открыл. Хотя я в очередной раз не была готова к такому повороту.

Ругала себя, но ездила снова и снова… А через неделю сдалась, и больше там не появлялась. Погрузилась в полную апатию. Отчаялась окончательно. Смирилась с тем, что он меня бросил.

По слухам в гимназии было много различных версий, от которых мне каждый раз становилось только хуже. Кто-то говорил, что он пострадал в аварии и прикован к постели, кто-то — что уехал в столицу, где заканчивает обучение удаленно и устраивает там свою новую жизнь, была и версия того, что у его отца очередные проблемы с бизнесом, и они всей семьей вынуждено покинули страну.

После каждой я снова срывалась к его дому, несмотря на то, что обещала себе больше не ездить туда. Но как и прежде — бестолку. Даже соседи были не в курсе произошедшего.

Но в последний раз мне все же улыбнулась удача, как мне тогда показалось, и меня встретила Елена Сергеевна — его мать.

Она растерянно улыбнулась, отчего на душе стало легче. По крайней мере варианты того, что с ним что-то случилось, можно было отмести. Мне в тот момент и этого было достаточно.

— Мила, дорогая! Ты чего тут сидишь? Давно?

Я подскочила с лавочки около их дома, не веря своему счастью, и зашла во двор без приглашения.

— Идем, идем, я сейчас чайник поставлю, — суетилась она уже в просторной кухне.

— Не надо, я не надолго. Скажите, где Артём? Почему он не ходит на занятия? Он тут?

Смятение Елены Сергеевны я распознавала по своему. Конечно же, предполагала самые худшие варианты — он не хочет, чтобы я что-то знала, не хочет видеть меня.

— Милая, он сейчас не в городе, но скоро вернется.

— Когда? Почему он не выходит на связь?

— Этого я знать не могу. Может что-то с сетью, — отмахивалась она.

Но мне было мало, я продолжала задавать вопросы, заведомо предполагая, что не буду рада ответам.

— Он… Что-нибудь мне передавал? Может что-то сказал?

— Давай, я все-таки сделаю нам чай, — подорвалась она из-за стола.

— Не нужно, я правда спешу. Извините… До свидания, — последнее я уже говорила на выходе.

— Мила, ты так не переживай, все хорошо. Он вернется и расскажет все сам. Я не могу, правда…

Я лишь кивнула и быстро покинула их дом. Не разбирая дороги, плелась уже в свой.

Конечно… Неправильно все скидывать на мать. Разорвать со мной отношения должен он сам. Не думаю, что это мои мысли. Так решил Артём Соколов. Мой когда-то друг и нечто большее, что мы так никогда и не обсуждали.

Итого три недели в диком отчаянии, внутренних терзаниях, агонии и боли.

Не знаю даже, как я решилась все же поехать на весенних каникулах в горы. Думаю, я все еще надеялась увидеть его хотя бы там.