Мой граф

А когда она забралась в карету и увидела, кто это…

Чувств Пиппа лишилась больше от потрясения, чем от холода, дождя или неимоверной усталости.

Она выпуталась из затягивающих, соблазнительных сетей тепла и умиротворения, оттолкнувшись от его груди, потом села и заморгала. Реальность так ужасна. Пиппе хотелось вернуться в тот чудесный мир грез…

– Мы прибыли на постоялый двор, – объявил Грегори. – Я дал тебе еще несколько минут поспать, пока Оскар пошел распорядиться, чтобы нам все приготовили.

– Спасибо. – Ей не хотелось смотреть на него. Она стеснялась, зная, что они тесно обнимались, как любовники.

– Тебе надо надеть свежий шейный платок, – сказал он, вытаскивая оный из ее сумки. – Хочешь, чтобы я завязал?

– Ни в коем случае, – фыркнула Пиппа. – Я прекрасно справлюсь с узлом сама. Я постоянно завязываю шейные платки дядюшке Берти.

– Прекрасно. – Он вручил ей платок. – Тогда натягивай сухой парик, надевай поверх свою, к несчастью, мокрую шляпу, держи над головой одеяло, чтобы не вымокнуть, – и бегом в общий зал обедать. Там, похоже, не слишком много народу, так что должно обойтись. Мы пробудем тут меньше часа и поедем обратно.

– Грегори, я же сказала, что домой не поеду. Будет опять все то же самое – дядюшка Берти станет строить планы моего замужества. Ни о чем другом он, похоже, и слышать не желает. – Она приподняла уголки губ в дразнящей улыбке. – Но ты же знаешь, что в любую минуту можешь избавить меня от страданий.

Грегори покачал головой:

– Тебе не понравится быть замужем за мной.

– Мне ни за кем не понравится быть замужем, – возразила Пиппа.

– Но… – Грегори поневоле наклонился ближе к ней. – За мной тебе особенно не понравится.

Он говорил с такой непоколебимой убежденностью. Их взгляды встретились во взаимном узнавании серьезности момента. Пиппа могла сказать, что Грегори думает о том же, о чем и она: о детском рисунке, который она нарисовала в тот злополучный день, тот, что с сердцем. До той поры Грегори и не догадывался, что она влюблена в него.

– Держитесь от меня подальше, миледи, – сказал он, наклонившись еще ближе, чтобы донести свою мысль. – Если вам требуется напоминание, что ж, просто вспомните ту карикатуру.

– Хороший совет, – отозвалась Пиппа. – По словам дядюшкиных друзей в Лондоне, никто толком не знает, что ты делал в Америке, и все бурно обсуждают это, пока ты пускаешь пыль в глаза. Слухов полным-полно. Жил ли ты с индейцами? Якшался с преступным элементом? Оставил за собой след из мужей-рогоносцев во всех бывших колониях?

– Это не имеет значения, – отрезал он. – Суть в том, что я не гожусь для тебя. Когда-нибудь я, конечно, женюсь. Это мой долг перед домом Брейди. Но я не создан для нежных чувств. И если ты думаешь, что я говорю несерьезно, то ты ошибаешься.

– Нет, – призналась она. – Я вижу, что ты уже не тот человек, которым был до того, как тебя бросила Элиза.

– Как мило с твоей стороны напомнить мне, что я не имел решающего слова в этом вопросе.

– Но есть и другие перемены, – взволнованно продолжала она, оставив без внимания его попытку напроситься на сочувствие. – Во-первых, ты теперь на год старше. Должно быть, в Америке ты много работал физически. Твои плечи стали шире, а лицо – мужественнее. Ты очень возмужал.

– Правда? – У него вновь появился этот взгляд, который напомнил ей, что надо быть осторожнее, или все опять закончится поцелуем.

– Да.

– Все эти перемены довольно поверхностные, не так ли?

– Ладно, пойду глубже. – Она посмотрела Грегори прямо в глаза. – Говоря по правде, в твоем взгляде сквозит горечь, и губы стали твердыми, хотя я замечала в тебе признаки мрачности и до того, как…

– Элиза меня бросила, – закончил он за нее.

– Совершенно верно. – Она помолчала. – Мы много лет не говорили об этом. Ты мне не позволял.

– И не без причины. Говорить не о чем. Прошу прощения за наблюдение, но ты всегда была фантазеркой, моя милая. Ты видишь меня только раз в году. Твой анализ моей личности и характера не может быть очень точным.

– Когда с кем-то редко видишься, это лишь усиливает наблюдательность, – парировала она. – То, что я сказала, – правда. К моему глубокому сожалению.

– Если так, то ты лишь подтверждаешь мою мысль: я из тех, кого тебе следует сторониться на брачном рынке.

– При всем уважении, милорд, – она вскинула бровь, – я не имела в виду, что вы должны жениться на мне, когда просила вас положить конец моим мучениям.

– И ты еще удивляешься, почему дядя называет тебя дерзкой?

Пиппа усмехнулась и стала подкалывать волосы.

– Женись на ком-нибудь, на ком угодно, мне все равно. – Тон ее был прозаичным. – Тогда дядюшка Берти вынужден будет прекратить этот глупый ритуал.

Она просунула шпильку в волосы и посмотрела на Грегори безмятежным взглядом.

– Ясно, – помолчав немного, проговорил Грегори.

Пиппа мягко, сконфуженно улыбнулась:

– Знаешь, не все девушки хотят стать леди Уэстдейл, будущей маркизой Брейди.

– Ты выразилась очень ясно.

– Но я уверена, что много и таких, которые хотят, – подбодрила она его. – Возможно, ты мог бы жениться на одной из них – чем скорее, тем лучше.