Мой хозяин. Я не твоя собственность

– Ты хорошо пахнешь, – сухо сказал он, а после направился к двери.

Через секунду в замке провернулся ключ. Я лежала, не понимая, что происходит. Он ушёл? Ушёл?! Халат мой был распахнут, ноги раздвинуты, а по вискам бежали слёзы. Горькие, отчаянные. Я – его вещь. Вещь… Вещь, которой он будет пользоваться, когда захочет.

Глава 2

Милана

Кое-как я заставила себя успокоиться. Укуталась в ничего толком не скрывающий халат и принялась шарить по постели в поисках того самого осколка, коим несколько минут назад задела своего хозяина. Умом понимала, что делаю что-то глупое, что ничем мне этот жалкий черепок не поможет, но это, в сущности, было единственным, что я могла делать. Потому что… Потому что стоило остановиться, и на меня с оглушительной неизбежностью накатывало отчаянье.

Вещь, которой он будет пользоваться, когда захочет… Тщетность поисков была очевидной, и я уселась на скомканное одеяло, поджав под себя ноги. Осколок я так и не нашла. Наивная дура! Неужели он не забрал бы его? Конечно же, забрал… Только когда? Я и не заметила. Впрочем, движения его были такими стремительными, неуловимыми, что оно и не мудрено.

Меня бил озноб и, чтобы хоть как-то согреться, я укуталась в одеяло. Как же хотелось, чтобы рядом оказался Матвей. Просто прижаться к нему, услышать его голос, больше мне ничего не надо. Мой спокойный, тактичный Матвей… Правильно говорят, что люди совсем не ценят то, что у них есть и осознают, как много у них было, лишь потеряв. Я так долго не решалась сделать следующий шаг в наших отношениях, заставляла Матвея ждать, а что теперь? Теперь у меня нет права выбора.

Уснула я с трудом. Помимо беспокойных мыслей терзало меня и чувство голода. Весь минувший вечер я провела в одиночестве: никто не заходил ко мне, не стучал. Серые сумерки сменила ночная мгла, звуки, время от времени доносящиеся до меня сквозь дверное полотно стихли, дом погрузился в молчание. Сделав несколько глотков воды прямо из-под крана, я, как была в халатике, забралась под одеяло и закрыла глаза. Есть хотелось так, что живот, казалось, прилип к позвоночнику, но не орать же мне сквозь дверь. Судя по всему, так хозяин решил наказать меня за мою бездумную выходку. Что же, могло быть и хуже. Я представила себе родной город, Матвея… В моих мыслях мы с ним сидели в ресторанчике неподалёку от центра и ели печёную с сыром картошку. Он наполнял вином бокалы и говорил мне о будущем… О нашем будущем. Нормальном, где я не просто Милана, а его жена, где у меня есть фамилия, семья и право выбора.

Проснулась я от того, что кто-то резко раздвинул в комнате шторы. Прищурившись от яркого солнца, посмотрела на стоящую возле окна горничную. Та закрепила шторы лентами и, мазнув по мне взглядом, проговорила:

– Доброе утро, Милана. Вандор Александрович ждет Вас через полчаса в столовой.

Господи, какое лицемерие… Будто бы обеим нам не известно, кто я такая. Вандор Александрович ждет меня… А если я скажу, что не хочу, что она сделает? Несмотря на заманчивость идеи, я выдохнула:

– Хорошо.

К чему провоцировать человека, от которого целиком и полностью зависит моя жизнь? Вчера лишили еды – урок понят. Я – вещь. Если хозяин желает, чтобы вещь его переместилась из одной комнаты в другую, вещь должна подчиниться. Только так и никак иначе. Только вот как же тошно от этого… С трудом проглотив вставший в горле комок, я поднялась с постели.

– Мне нужно принять душ, – зачем-то сказала я горничной прежде, чем пойти в ванную.

Той, ясное дело, дела до моих нужд не было, лишь бы Вандор Александрович в итоге остался доволен.

– Платье будет лежать на кровати, – сухо проговорила она мне в спину, и я, на миг остановившись, кивнула как покорная марионетка.

Сегодня меня желают видеть в платье. И снова у меня нет выбора. Закрыв дверь ванной я прижалась к ней спиной и тяжело выдохнула. Новый день… Когда-то я слышала, что самое разумное – ставить перед собой небольшие цели и двигаться от одной к другой. Мол, так легче. И какую цель мне нужно поставить? Пережить это утро? Пережить этот день? Наверное. Но только что дальше? Выбор – вот что отличает человека от животного. А я, чёрт побери, человек! Я хочу выбирать! Хочу выбирать, что мне съесть, что надеть, с кем лечь в постель. Стиснув зубы, я подошла к ванной и включила воду. Ни к чему сейчас подобные мысли, до добра они не доведут. Пока я должна пережить это утро.

В столовую я спустилась в сопровождении охранника. Благо, к тому моменту, когда он вошёл в мою «темницу», платье надеть я уже успела. Короткое, оно едва доходило до середины бедра и струилось по телу белым шёлком. Ни трусиков, ни, тем более, лифчика на постели я не нашла и потому пришлось надеть его прямо на голое тело. Возможно, для кого-то и обычное дело ходить без белья, для меня – нет. Чувствовала я себя крайне неуютно. Что это? Ещё один способ унизить меня, указать на моё место? Или простая прихоть?

Стоило мне войти в столовую, я тут же увидела Вандора. Высокий и статный, он сидел на углу обеденного стола из красного дерева и смотрел на меня в упор, словно ждал, когда я войду. Увидев нас, он отсалютовал фарфоровой чашкой, которую держал в руках и поднёс её ко рту.

Я остановилась в нескольких метрах от него. Как и вчера, на нём были чёрные джинсы и чёрная рубашка. Жилистое запястье украшали чёрные наручные часы, а в вырезе виднелась цепочка из какого-то светлого металла. Серебро, белое золото или платина. Почему-то я склонялась в сторону двух последних вариантов.

– Проголодалась? – спросил он с лёгкой усмешкой, задевшей лишь уголок его рта.

Я не ответила. К чему, если он и сам прекрасно знает ответ. Его это, однако, не удовлетворило, и он спросил более вкрадчиво, с некоторыми угрожающими нотками в голосе:

– Проголодалась, Милана?

Глаза его нехорошо блеснули, и мне стало понятно, что игнорировать его вопросы не следует. Какими бы очевидными ни были ответы на них. Этот человек привык к тому, что каждое его слово имеет значение, что на любой его вопрос последует ответ.

– Да, – просипела я, с трудом сдерживая желание поёжится от пронзительного холодного взгляда.

Он небрежно осмотрел меня с головы до босых ступней. Медленно, лениво. Задержался на голых коленях, поднялся к груди. Я сглотнула, он же, очевидно удовлетворившись увиденным, сделал ещё глоток, а после протянул мене почти пустую чашку. Я покорно допила кофе и стиснула тонкую ручку пальцами. Скотина! Высокомерная циничная скотина! Больше всего на свете хотелось швырнуть эту самую чашку ему в лицо, развернуться и выскочить из столовой, но я знала, что, если сделаю нечто подобное, придётся мне несладко.

– Подойди, – приказал Вандор.

Я подчинилась. Сделала небольшой шаг к нему, потом ещё один и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Он посмотрел в вырез платья, потом поманил меня пальцем, и я подошла ещё ближе. Так близко, что почувствовала исходящий от него запах кофе с лёгким табачным оттенком. Вдохнула и почувствовала, как запах этот заполняет мои лёгкие, проникает в меня дурманящим туманом. Вандор дотронулся до моих волос, чуть распушил их и, положив ладонь мне на затылок, заставил подойти вплотную. Я почувствовала его жаркое, мощное тело и выпуклость паха. Но подумать об этом как следует не успела, потому что губы мои накрыл его рот. Смяв их, он втолкнул в меня язык и стал целовать – жадно, откровенно, без тени сдержанности. Вторая его рука оказалась на моём бедре, подол платья пополз вверх.