Мой идеальный Демон, или Любовь без правил

И пришлось начинать заново.

Но физическая боль ничто по сравнению с душевной. Сначала жгло внутри, рвало на части от бессилия, но Демон запретил себе думать о Маше. Не пришла. Ни разу не позвонила. Выбросила его из своей жизни, как ненужную вещь, а он лежал на больничной койке и изводил себя печальными мыслями.

Конечно, она молодая и красивая, к тому же теперь богатая. Ящур со своим братцем и свитой теперь надолго за решеткой, да и потом не факт, что выйдут. Мышке можно не бояться — никто ее больше не тронет.

И Демон ей не нужен. Инвалид, мать его. Немощный придурок, который поверил в любовь. Сказки все это — любви до гроба не существует. Бабы продажные, у каждой своя цена. Да и проблемы им не нужны, куда проще найти нового богатого ухажера. Никто ж не давал гарантии, что Демьян когда-то встанет на ноги. Да и не факт, что хромота со временем пройдет — возможно, до конца своих дней останется калекой.

Боль душевная прошла — вместо нее осталась пустота…

— Ты со мной? — Бес вывел друга из раздумий, и тот поднял глаза. Сам не заметил, как уставился в одну точку на столе. У Демьяна такое теперь частенько бывает — вместо зашкаливающего адреналина, который беспокоил все эти годы, появилась неконтролируемая апатия.

Замыкается в себе и на какое-то время выпадает из реальности.

— Вроде как, — посмотрел на сидящего напротив Беса.

Сейчас Демону хотелось побыть одному. Не видеть никого, даже друзей. В последнее время и так одиночество стало его верным спутником. Просто привык. И не хотел что-либо менять.

— Послезавтра крупный клиент приезжает на завод, — Бес не сводил взгляда с сидящего в кресле парня.

— Зверь справится, — скривился Демьян, так как бедро снова заныло.

— И паренька новенького надо на ринг выпускать, — продолжал давить Карим, пытаясь хоть как-то вывести друга из двухмесячной апатии.

— Ты справишься, — кивнул в подтверждении своих слов.

— Демон, да что с тобой? — все-таки не выдержал и вспылил, но в ответ услышал лишь сухо:

— Отвали.

И так два месяца подряд, чтоб его черти слопали. Вот нахрена, спрашивается, так сильно убиваться? Зачем бередить себе душу и рвать сердце на части? Ни разу за все время Демьян не заговорил о Маше. Просто молчал, уходил в себя или, как сейчас, бросал безразличное “отвали”.

— Она завтра уезжает, — аккуратно произнес Карим, не называя имен. Но Демон понял. И даже ухмыльнулся.

— Мне все равно, — откинулся на спинку кресла, массируя бедро и кривясь. — Честно говоря, я думал, что она давно свалила.

Маша. Снова она. И так второй день к ряду снится, а тут еще Бес добивает. Вот нахрена, спрашивается, в душу лезть? Каждый считает своим долгом поддержать, только вот кто просит ковырять незажившую рану? И так тошно, еще и друзья добивают. Вроде как переживают, и это понятно, только легче почему-то не становится.

— Ты бы не горячился…

— Бес, отвали, а? — Демьян вспылил, а так хотел сдержаться. Показать всем, что ему безразлично, но воспоминания о ней слишком сильно давили на оголенные нервы. — Тебе дорогу показать, куда идти, или сам найдешь?

Бес молчал. Скрипел зубами и собирался с силами, чтобы признаться. Больше не мог смотреть, как его лучший друг мучается. В каждом слове — горечь потери. В каждом взгляде — новая и более сильная боль. Невидимыми нитями оплела, не давая никак вырваться наружу.

А все из-за него, Карима Бестужева. Хотел оградить Демьяна от проблем и не смог. До сих пор винит себя — как же он мог-то пропустить тот момент, когда Ящуру передали пистолет. И этот дебил выстрелил, попав Демьяну в бедро. А он, Бес, мать его, не успел. Прикрыл бы, сам получив пулю — наверное, это и есть расплата за все его грехи.

Потерять Демона он не мог, но сейчас, кажется, терял.

Бес должен переступить через себя и признаться. Сложно, но по-другому грехи не искупить, как бы он ни старался.

— Долго страдать будешь? — Карим все-таки решился, хотя прекрасно понимал, чем может закончиться этот разговор.

Потерей друга. Близкого человека. Но лучше так, чем смотреть, как его душа с каждым днем постепенно умирает. Да и похрен, если пошлет, лишь бы больше не видеть скорби на его лице.

— Вот чё ты ко мне докопался, а? — Демьян впился взглядом, но эмоций на лице по-прежнему не было. — Я ей нахрен не сдался, понимаешь? Когда было все в порядке, у нас вроде как любовь, а потом, — парень закрыл глаза и глубоко вздохнул, — никому не нужен калека.

— Нужен, Демон, нужен, — Карим провоцировал, так как хотел увидеть эмоции на лице друга. Иначе не выведешь его из того состояния полной апатии и безразличия, куда Демон сам себя загнал.

— Да она ни разу не пришла ко мне в больницу! — вспылил, подаваясь корпусом вперед и игнорируя новую порцию боли.

Наконец-то хоть что-то. Бес усмехнулся и спокойно произнес:

— Почему же, пришла.

— Не понял, — Демьян нахмурился, пристально сканируя друга.

— Она рвалась на ринг, как разъяренная тигрица, а после и в скорую, — отвечал пристальным взглядом глаза в глаза. — Еле оттянули твою строптивую мышку.

— Почему же до больницы… — тон Демона понижался, а в голове начался сумбур из мыслей.

— Дошла, — кивнул Бес, заканчивая предложение. — Неделю дежурила под твоими окнами на морозе, — сделал паузу, собрался с духом и выдал: — Я не пустил ее к тебе.

На языке у парня вертелись одни нецензурные слова. Хотелось кого-то прибить. А еще лучше самому биться головой о стену, чтобы понять хоть что-то из того бреда, что нес Бес.

И впервые после двух месяцев тишины проснулся внутренний Демон. Оживал на глазах, а после громко зарычал:

“Верни мне ее!”

— И почему же ты ее не пустил? — Демьян произносил слова негромко, практически по слогам, заглядывая другу в глаза. — Да ладно! — удивление так четко отразилось на его лице, отчего Бес опустил взгляд в пол. — Ты серьезно? — приподнял обе брови в немом изумлении.

Этого не может быть. Да он в это в жизни не поверит. Но в то же самое время Демон слишком хорошо знал Карима, чтобы сомневаться. Его взгляд говорил сам за себя — неуравновешенный Бес, импульсивный и местами агрессивный, который не признавал серьезных отношений с бабами в принципе, влюблен.

В его мышку!

Этого точно не может быть.

— Я не мог больше ее видеть, — наконец-то хоть глаза поднял, а то и слова из этого влюбленного придурка не вытянешь. — Уцепился за то, что виновата и из-за нее ты мог погибнуть.

— Нахрена, Бес?! — прорычал загнанный в ловушку Демон.

— Потому что я люблю ее! — ответил рыком Карим. — А теперь поставь себя на мое место, — даже слегка привстал, чтобы глаза в глаза смотреть, не моргая. — Ты тащишься от бабы своего лучшего друга. Я бы душу кому-нибудь отдал, лишь бы меня избавили от этого наваждения.