Мой идеальный смерч. За руку с ветром. Книга 3

Он резко нагнулся к ней – их носы теперь соприкасались. Девушка облизала губы. Извиняться она не собиралась – по крайней мере, в этот момент.

– Я же просил. Ты плохо меня понимаешь? – тихо сказал Никита на ухо Нике, коснувшись своей щекой ее щеки. Она вздрогнула.

– Я просто хотела, чтобы эта девчонка поверила нам.

– Неужели? Неубедительно играешь, второсортно. А вообще, не стоит со мной играть. Или ты забылась?

Ника попыталась оттолкнуть его, но Ник, естественно, не позволил ей этого сделать. Между ними завязалась короткая борьба, исход которой был предрешен с самого начала – он с легкостью завладел обеими руками девушки.

В этот момент все вдруг поменялось – но ровно на секунду, мгновение. Их со страшной силой потянуло друг к другу. Никита внезапно ощутил непреодолимое желание поцеловать нахалку – не так, как Ольгу, а жестко, резко, так, как нравится и хочется сейчас ему, не заботясь, что чувствует девушка, запустить пальцы одной руки в волосы, а другой… Впрочем, на этом он сам себя оборвал.

А Нике вдруг захотелось вцепиться в него ногтями – но уже не в лицо, а в спину, укусить, сделать больно, и ее, словно плеткой, хлестнуло воспоминание из клуба, где она целовала Кларского, прижимаясь к нему всем телом, потому что тогда, под действием наркотиков, хотела раствориться в нем. Ей сделалось страшно от своих собственных желаний, но если бы сейчас Никита коснулся ее губ, у нее просто-напросто сорвало бы крышу.

Впрочем, если бы и Ника свершила что-то или хотя бы просто озвучила свои желания, Кларский тоже не выдержал бы. Однако никто из них ничего не сделал, и все закончилось тем, что у обоих одинаково быстро билось сердце, а еще казалось, что в салоне невыносимо жарко. У Ника на лбу появилась испарина, у Ники покраснело лицо.

С обоюдного молчаливого согласия они сделали вид, что ничего не произошло.

– Не играй со мной. Иначе не получишь денег. За книгу вычту, – пригрозил Никита, нехотя отпуская девушку и включая кондиционер.

Ника ничего ему не ответила, только натянула на колени платье, не понимая, то ли она сожалеет, что ничего не было, то ли нет. В душе было дискомфортно и как-то непонятно.

– Я схожу за мороженым, можно? – тоном послушной девочки спросила Карлова, про себя крывшая парня последними словами. Она безумно хотела вырваться хоть на миг из этой машины, которая казалась ей клеткой. Что-то странное произошло с ней только что, когда Укроп держал ее за руки.

– Давай. И мне возьми, – согласился Ник. Ему тоже требовалось временное одиночество, чтобы прийти в норму. В эти секунды он мечтал о ледяном душе.

Девушка выбралась из автомобиля и спешно зашагала прочь, к супермаркету, в котором долго выбирала мороженое. В результате, внутренне ухмыляясь, купила три порции – два фруктовых льда на длинной палочке и медовый пломбир. Пломбир она съела около магазина – торопливо, чуть не подавившись один раз, чтобы Ник не видел, а после продефилировала в его машину и молча протянула фруктовый лед.

– «Смеющаяся льдинка»? – мрачно прочитал название парень и перевел гневный взгляд на Нику. – Это что?

– Мороженое, – улыбнулась она и пояснила: – Фруктовый замороженный лед.

И девушка с удовольствием лизнула лакомство.

– Я вижу, что мороженое, – медленно произнес парень, рассматривая его, и кинул Нике на колени, заставив вздрогнуть. – Не могла ничего лучше взять?

– Ты чего? – возмутилась она, довольная, как лиса в курятнике без хозяев. Так и знала, что «Льдинку» он есть не станет! Ее бывший такое тоже не покупал, посмеивался, что такое мороженое – не для парней, пусть лучше девушки его едят – лучше всего медленно, с чувством, толком, расстановкой, как он тогда выразился. Ника запомнила.

– Других не было? – хмуро посмотрел на нее Кларский.

– Это самое вкусное.

«Ну у тебя и вкусы», – говорил выразительный взгляд парня.

– Хочешь, я схожу и другое куплю? – предложила Ника. Она знала, что умудрилась разозлить Ника, но сделала это так аккуратно, что он при всем желании не мог на нее наехать.

– Не надо.

С этими словами он завел машину, и они куда-то вновь помчались. Куда они ездили и зачем, Карлова не знала, да и не горела желанием спрашивать. Если нужно было, она шла вместе с молчаливым и почти чем-то недовольным Ником туда, куда он говорил, не отходя ни на шаг – случай с парнем из пропахшего сигаретным дымом бара все еще был жив в ее голове. Иногда Никита уходил один, веля девушке сидеть в машине и дожидаться его.

Сейчас произошло то же самое – оставив Нику давиться уже третьим мороженым, Кларский ушел и вернулся только через часа два, когда Ника уже вся извертелась и даже вышла на улицу – благо, Никита припарковался в тени раскидистого дерева, напротив старого серого унылого дома в два этажа. Телефон у девушки благополучно разрядился, и ей было очень скучно, потому что даже карандаша или ручки у нее не оказалось, чтобы порисовать. Зато неподалеку она увидела двух девочек с мелками, подошла к ним и уже вскоре вовсю чертила на асфальте на радость мелким. Правда, вскоре девчонки убежали и Карлова вновь заскучала.

Когда на извилистой тропинке, бегущей по детской площадке, появился мерзкий Укроп, она даже обрадовалась.

«Идет, обезьяна, – подумала она с неприязнью. – Иди-иди. И на моей улице будет праздник. Будешь и ты меня ждать часами».

– Почему не в машине? – не самым радушным голосом спросил Никита. Однако судя по тому, что легкая складка между бровей исчезла, да и спина стала менее напряженной, встреча имела хорошие плоды.

– Надоело сидеть, – сказала Ника. – Немного размялась.

Кларский прошел к передней двери и потянулся было к ней, как его взгляд привлекли какие-то синие каракули на дороге, которых он прежде не замечал. Разноцветными мелками кто-то нарисовал на асфальте симпатичную парочку – схематично, но забавно. Босой лопоухий парень в рубахе и широченных брюках стоял на одном колене перед сидящей девушкой в бальном платье и короной и лобызал ей ступню. На следующей картинке принцесса использовала его в качестве подставки для ног. А на третьей скакала на нем верхом, как на лошади. «Кит-дурачок и принцесса Лето», – было аккуратно выведено над картинками явно недетским почерком.

– Что это? – кивнул на асфальт Кларский.

– Откуда я знаю? Дети рисовали, – как можно более равнодушно ответила Ника, пряча за спину руки, запачканные в меле. – А что?

– Ничего. В следующий раз, если выйдешь из тачки, следи за ней. Что-то пропадет – виновата будешь ты. И платить тоже.

– Да что ты все о деньгах да о деньгах! Я… – Наткнувшись на суровый взгляд Никиты, Ника предпочла замолчать. И вдруг прикусила губу. – Упс.

– Что еще? – не понял Кларский.

Ответить ему она не успела.