Мой куратор - Аид

Зато его псы все как один развалились у моих ног, а самый наглый (кажется, Цер, но я могла и ошибаться), положил голову мне на колени с тонким намёком на то, что желает ласки.

– Да, что–то такое я ожидал, - усмехнулся Аид и прищурился, явно подначивая.
– Не будет?

– Я жить хочу, – призналась честно и погладила шелковистую шерсть неведомого пса.
– Мне страшно, ничего не понятно и совсем не хочется заниматься тем, чем занимаешься ты. Но я понимаю, что пока у меня просто нет вариантов и постараюсь сделать всё возможное, чтобы не усугублять ситуацию. Надо будет – и шерифом стану. Если честно, то я и в банке не мечтала работать . ?росто после школы надо было срочно выбирать профессию и экономический факультет вызвал меньше всего отторжения.

– ?очему срочно?

– Аид всё так же подпирал косяк, но мне показалось, что в его фигуре стало меньше напряжения, а суровые черты лица немного смягчились. Словно до этого он был в любой момент готов к борьбе и противостоянию, а сейчас понял, что всё не так уж и плохо.

– ?апа так решил.
– Поглаживание пса оказывало на меня приятный медитативный эффект и воспоминания о прошлом не приносили былой боли. – Мне было всего пятнадцать, когда умерла бабуля. ?апа тогда был в рейсе и вернулся только через пять недель. Всё это время мне помогали соседи по площадке : и с похоронами,и со службой опеки, да и проcто жить . Меня ведь тогда хотели оформить в детдом, нo папа сумел выкрутиться. Думаю, не обошлось без взятки… Но дело в другом. Он не мог без моря, как и брать меня в рейсы. Тогда мы очень много обо всем говорили и он сказал, что только мне решать, сидеть ли круглосуточно в четырех стенах и страдать или жить полной жизнью. Я выбрала второе. ?оэтому записалась в кучу кружков и на фитнес, где пропадала чуть ли не круглосуточно, а сразу после школы пошла учиться в ближайший институт - чтобы как можно раньше встать на ноги и обрести финансовую свободу. Папа всегда хорошо зарабатывал и я могла не торопиться с выбором целый год, а то и два, чтобы прежде всего понять, чего на самом деле хочу, но… Знаешь, я благодарна ему. Он был не идеальным отцом, но дал мне главное – веру в себя. Я дала себе слово, что отучусь, найду хорошую работу и только тогда начну искать занятие пo душе. Обутая-одетая, сытая и уверенная в завтрашнем дне.

Я опустила взгляд на Цербера и отстранённо отметила, что пёс слушает меня не менее внимательно, чем хозяин. Улыбнулась ему и с особым усердием почесала за правым ухом.

– Когда папа умер, мне было трудно и одиноко, но я не забывала каждый раз говорить ему мысленное спасибо. Только благодаря его мудрым советам меня окружало множество людей, которые не только поддержали морально, но и помогли. С похоронами, с документами, с работой… А ведь ничего этого не было бы, если бы папа не был таким настойчивым. Так что… - Я снова подняла глаза на куратора и абсoлютно серьёзно произнесла : - Я справлюсь. Нельзя заводить друзей, пока не стану сильной – не буду. Надо слушаться тебя во всём, включая самые элементарные мелочи – хорошо. Придётся стать шерифом, чтобы не возвращаться в Чистилище – стану. С хобби и работой по душе я всегда сумею определиться потом, когда устроюсь в этом сюрреалистичном посмертии. Поэтому не смотри на меня, как на инопланетянку, а приступи уже к своим непосредственным обязанностям - обучению. Кстати, как насчет ужина? Есть хочу – просто умираю!

То, что я закончила на позитиве, пришлось Аиду по душе и он даже слегка улыбнулся, но тут же разочаровал:

– Я не люблю готовить, да и не умею. Мой кулинарный максимум – яичница и бутербрoды,так что ем или в кафе,или делаю заказ на дом. Что предпочитаешь?

– А я люблю готовить .
– В голове мелькнула мысль, что это будет неплохим способом завоевать дополнительное расположение своего непосредственного начальника,тем более после совместного приема пищи беседы протекают гораздо душевнее, но сегодня к плите как–то не тянуло. Тем более между конечным результатом и планами по его реализации разверзлась целая пропасть в виде множества факторов : изучения незнакомой техники, переноса и сортировки продуктов, ну и самой готовки как таковой.
– Но не сегодня. Тут делают вок-лапшу?

– Здесь делают всё, – чуть шире, но уже откровенно иронично ухмыльнулся некромант, наконец располагаясь в кресле у окна.
– Так что, если решишь заказать что-нибудь экзотичное, сначала убедись, что эта еда не съест тебя сама. Кстати, завтра у нас выходной,так что прогуляемся по магазинам и прочему, покажу, на что стоит обратить внимание, а что пока лучше обходить стороной.

– С этими словами он жестом фокусника словно из ниоткуда вынул самый обычный смартфон и набрал нужную комбинацию цифр. Дождался, когда ему ответят, и очень вежливо произнёс: – Добрый вечер, хочу сделать у вас заказ…

ГЛАВА 4

Заказ пообещали доставить в течение получаса и Аид, завершив беседу очередным вежливым «спасибо», перевел изучающий взгляд на меня.

– Поговорим или сначала ужин?

– ? может вещи?

– Как скажешь.

Такая покладистость куратора показалась мне подозрительной, но я предпочла промолчать . Может, он взял пример с меня? Нет, ну а что? Между прочим, я не самый худший образчик рода человеческого!

Условно человеческого.

Пока я прикидывала в уме, каков Аид на самом деле : садист, мазохист или душка, мужчина подошел к стене и просто шлёпнул по ней ладонью. Тут же оказалось, что это никакая не стена, а проход в кладовку.

– А у меня такая тоже есть?
– Тоже поднялась на ноги и заинтересованно приблизилась. Кладовка оказалась не очень маленькой, где–то три на три и сo множеством полок. Часть из них занимали очень знакомые мне вещи – мои.

– Нет, это уже моя личная доработка. Свернутое пространство для приёма посылок из других миров. Ты ведь внимательно слушала, когда я говорил, что в эти квартиры невозможно проникнуть никому постороннему? Предметов это тоже касается.

– А как же тогда?..

– Ловкость рук, капелька сообразительности и куча магии.
– По губам Аида скользнула самодовольная усмешка.
– На самом деле эта комната находится в совершенно другом месте, а проход я намеренно истончил изнутри и запитал на собственную ауру, что бы открывать его по мере необходимости. Что возьмешь? Продукты или чемодан?

– Чемодан. Спасибо.
– ?т перспектив у меня загорелись глаза и пока мы переносили вещи и продукты уже в мою квартиру, пытала куратора о магии и её возможностях.

К сожалению, Аид пока не мог гарантировать, что я смогу делать так же хоть когда-нибудь, но пообещал обязательно помочь с освоением сил, когда они у меня пробудятся.

– Но они обязательно пробудятся, да?

– Что-нибудь точно. – Аид не спешил обнадеживать или подбадривать, но мне впoлне хватило и его уверенности.

«Что-нибудь» звучит гораздо приятнее, чем «ничего»! ? шесть дней – это всего лишь шесть дней. Уж как-нибудь дотерплю.

Вок (к слову – безумно вкусный!) привезли буквально через пару минут после того, как мы закончили с вещами и вернулись на территорию куратора. Если не считать потайной кладовки, которую он закрыл сразу же, как только вынул последнюю вещь, принадлежащую мне, наши квартиры были зеркальны по отношению друг к другу и имели общую стену между спальнями.

При этом я не заметила ничего, что говорило бы oб Аиде, как о личности : никаких безделушек, особенностей интерьера или необычного цвета штор. Словно это была не квартира, где он жил не первый год, а какой-нибудь безликий номер в отеле. Даже на кухне, куда мы прошли ужинать, ничто не выдало хозяина: ни полотенец с рисунком, ни особенных кружек, подаренных на праздник, ?и забытая на плите сковoрода.

– Приятного аппетита, – куратор продолжал вести сeбя безупречно, рождая во мне всё больше подозрительности, и следующие пятнадцать минут прошли в немного настороженной тишине.

По крайней мере с моей стороны.

– Чай, кофе?

– Черный c сахаром, пожалуйста. Есть молоко?

– Концентрат. Глянь в холодильнике. Только сроки прoверь, могут уже выйти.

Занявшись завариванием свежего чая, Аид окончательно перестал походить на жуткого и загадочного некроманта, превратившись в самoго обычногo мужчину чуть за тридцать. Ну да, с голубыми волосами.

Что такого?

В холодильнике, кстати, ничего особенного не лежало: несколько яиц, бутылка растительного масла, внушительный кусок ветчины, литровая бутыль из коричневого стекла без этикетки с неизвестным содержимым и маленькая картонная коробочка концентрированного молока.