Мой ласковый и нежный мент

– А ты его об этом лично спроси. Я сегодня ему весь день звоню, секретарша меня уже по голосу узнает, но постоянно отвечает, что Игорь Ярославович в городе… – Людмила выглянула в окно. – Обычно его джип около конторы стоит, а сегодня что-то не видно!

– И я его сегодня не видела! – Антонина привстала и посмотрела на здание конторы бывшего райпотребсоюза, а теперь офиса фирмы Надымова. – Кажется, вправду куда-то смылся! – Она затушила сигарету о дно пепельницы и деловито спросила: – А дома у Светки была?

– В том-то и дело, что была! – Людмила пожала плечами. – Тут уж точно ничего не понимаю. Похоже, что мамаши ее тоже дома нет. На дверях замок, в окнах темно. Ума не приложу, куда они подевались?

– Ладно, не паникуй раньше времени. Сейчас Стасу позвоню, пусть выяснит, куда наш драгоценный Игорек слинял! – Она подняла трубку телефона.

Но Людмила вдруг выхватила ее из рук подружки и бросила на рычаг.

– Еще твоей милиции тут не хватало! Если не терпится Стасу позвонить, найди для этого другой повод!

– А тебе что, милиция на хвост наехала? – съехидничала Антонина. – Или кто-то из отдельных ее представителей?

– У тебя, дорогая моя, на уме только менты, и это уже неизлечимо! – Людмила скривилась в презрительной усмешке. – И это тебе твой ненаглядный Стас на хвост наступил, а не мне. Поэтому постарайся это спецучреждение при мне не упоминать!

– Ой-е-е-ей! – расхохоталась Антонина, откинулась в кресле и положила ноги на стол. – Видно, здорово он тебя зацепил, если уже на подругу бросаешься!

– Никто меня не зацепил! – огрызнулась Людмила. – Но если ты не прекратишь свои шуточки… – Она вдруг жалобно посмотрела на Антонину. – Вадим звонил той ночью, а этот чертов Барсуков поднял трубку…

– И?.. – Тонька сняла ноги со стола и даже привстала в кресле, ожидая продолжения.

– Тебя интересует, как Вадим меня отчитывал? Он это весьма искусно делает! Не оскорбляет, не обзывает, только после этого жить не хочется!

– Но ты ему объяснила, по какой причине посторонний мужик, да еще мент, в твоем доме ошивается?

– С какой стати? – Людмила махнула рукой. – Не умею я оправдываться! Да и зачем? Вот приедет, все ему и объясню.

– Приедет?! – всплеснула руками Антонина. – Ну ты, Милка, даешь! Еще подругой называешься! Сидишь и помалкиваешь в тряпочку, что твой ненаглядный женишок вот-вот с визитом пожалует. Видать, забеспокоился, сердешный, что невесту ненароком и умыкнуть могут, пока он там свою диссертацию кропает?

– Ничего он не забеспокоился! Просто он будет сопровождать делегацию американских и канадских экологов, но, вполне возможно, останется на Новый год!

– Людка! Мой тебе совет, – глаза Антонины заполыхали огнем от возбуждения, – Новый год – прекрасный шанс выяснить, действительно ли он хочет на тебе жениться или волынку тянет по той простой причине, что ему выгодно тебя в невестах держать. Прости, но где еще он такую дуру найдет, которая на двух работах жилы рвет, чтобы одеть, обуть, да еще и брюхо набить своему ненаглядному Вадику? Признавайся, что он у тебя опять попросил в антракте между сценами ревности?

– Никаких сцен не было, я же говорю: он про Барсукова почти ничего не сказал, только поинтересовался, по какой причине он у меня дома пребывает. А выговаривал по поводу того, что я опять ввязываюсь в дела, которые меня совершенно не касаются. Кочерян, оказывается, встречался с ним на республиканской конференции и жаловался, что я ему работать мешаю…

– Не увиливай от ответа. – Антонина пристукнула по столу кулаком. – Я тебя в последний раз спрашиваю: что он опять у тебя попросил?

– Дубленку… Ему неудобно в старой перед иностранцами показываться…

– Ну, я тебе и скажу… – Антонина даже присвистнула. – Есть же на свете такие козлы, как твой Вадик, и он из них – первейший! Он хотя бы в курсе, что у Славки выпускной вечер на носу, а потом парню надо будет ехать поступать в институт?

– В курсе. – Людмила посмотрела на Антонину и печально улыбнулась. – Он обещал вернуть эти деньги в мае, с отпускных…

– Свежо предание! – Заложив руки за спину, Антонина несколько раз прошлась по кабинету. – С каких это великих денег ты решила ему дубленку купить или занять надумала?

– Те, что для Славки копила, я трогать, конечно, не буду, но думаю продать шубу, куда она мне в селе?

– А ты уверена, что этот хмырь болотный оценит когда-нибудь твои жертвы? – Подруга остановилась напротив и, сцепив руки за спиной, склонилась к Людмиле и заглянула ей в глаза. – Отвечай как на духу, ты что, его до сих пор без памяти любишь? Или откупаешься, чтобы вину загладить?

– Отвяжись! Нет у меня перед ним никакой вины! – Людмила отвела глаза в сторону. – И вообще, это мое личное дело!

Тонька со скептической усмешкой на устах покачала головой и собралась было сказать нечто не совсем приятное и наверняка уничижительное в адрес своей непутевой подружки, но тут в приоткрывшуюся дверь кабинета просунулась буйная шевелюра баяниста Панферова, который сообщил начальнице, что хор ветеранов в полной боевой готовности и дожидается Антонину Сергеевну на спевку.

– Изыди, сатана! – прикрикнула на него Антонина и уже более миролюбиво добавила: – Скажи бабулям, буду через десять минут. – И опять повернулась к Людмиле: – Все тебе личное дело! Смотри, допрыгаешься! Банзай вон на все село уже растрезвонил, что ты сынишку Барсукова от собак спасла, так неужели он тебе спасибо за всю ночь не сказал?

– Сказал. – Людмила устало улыбнулась. – И не только спасибо, а в придачу решил меня осчастливить…

– Небось в постель приглашал?

– Не приглашал, но был близок к этому.

– И ты послала его к чертовой матери?

– И как ты догадалась, подруга? Просто ума не приложу!

– Так у тебя все на лице написано, а у Барсукова тем более! Стас давеча рассказывал: проезжали вчера с ним по селу, а ты у конторы с кем-то из лесников разговаривала, так милицейский командир чуть из машины не выпал, на тебя мил-друг загляделся!

– Твой Стас и соврет – недорого возьмет! – Людмила отвернулась и потянулась за ушанкой, лежавшей на соседнем стуле. – Пойду-ка я домой, посмотрю, что там братец мой делает!