Мой Лерой
Шрифт:
Люди принялись спускаться один за другим по нескольким каменным лестницам в ущелье. Другие бежали в оборудованные для машин шахты, третьи спускались в каньон прямо с обрыва. Я слышала, что кто-то оступился на гладких камнях и чуть не упал в низину. Паника нарастала. По другую сторону ущелья спускались мужчины. Тот край был намного опасней, имел всего одну каменную лестницу для спуска и ни одной шахты.
Вдруг я увидела, как на них надвигается буря. Судорожно ища Фенкса, я обнаружила его стоящим самым последним. Тяжелое сердце в груди не выдержало и, оборвавшись, упало
Вдруг кто-то схватил меня за руку и сильными рывками потащил в ущелье. Я открыла глаза и увидела, как шторм из пыли и камней покрыл противоположный край ущелья.
Лежа на камнях, я видела над стеклом силуэты вихрей, ниже купола трепыхались кроны деревьев, а прямо надо мной мелькали лица людей.
– Почему ты остановилась? – рыдала мама.
– Я не знаю…, – тихо пробормотала я.
– Что значит твое «не знаю», дочка? Ты же могла умереть! – недоумевала она.
– Мы все когда-нибудь умрем, – вытирая слезы, произнесла я.
– Ты же копия отец, – обняла она, – какое мне горе…
В голове стучали молотками убивающие изнутри мысли:
«– Ленна, Феникс не успел в укрытие, буря настигла его, нам очень жаль…»
Все мое существо медленно сжималось в кулаке страха, и словно губка ежесекундно напитывалось болью.
Расплывающиеся от слез картинки в какое-то мгновение прояснились, и я различила знакомую кучерявую голову.
Феникс хромал, карабкаясь по камням при помощи старейшин.
– Феникс! – закричала я во весь голос.
Он поднял свое испачканное пылью лицо, и заблестел ослепительной улыбкой.
– Ты переживала? Ради такого стоило умереть и воскреснуть!
– Замолчи, прошу, замолчи, – я упала на его плечи.
Все закончилось. Ущелье было спасено.
Я приехала домой от Феникса, он подвернул лодыжку и залег на несколько дней в постели. Не находя себе места, я бродила из угла в угол, гоняя ветер по комнате и мысли в голове. Ещё только утром я не могла дождаться вечера, когда открою дневник Лероя. Сейчас же мне не хотелось трогать его вещи. Отчего-то мне казалось, что так я предаю чувства к Фениксу.
«Какие странные мучения. Словно я выбираю между двумя. Один – лишь миф, фотография, отпечаток в истории. Так глупо воспринимать Лероя всерьез. Мне стоит дочитать побыстрее и закрыть эту тему раз и навсегда».
Я вытащила темный дневник и открыла на новой странице.
«Привет! Это снова я. Скучала? Тебе понравилась прошлая ночь?»
Я нахмурилась и посмотрела на край дивана, туда, где в моем сне сидел Лерой.
«Пожалуй, прочитаю только стихотворение. С меня на сегодня хватит».
Отточенным движением телекинеза я перевернула дневник и открыла новое стихотворение Лероя.
«Элвис»
Эх, завернусь я в плед сегодня,
И ни к кому сегодня не пойду.
Поставлю Элвиса пластинку,
Бурбона крепкого налью.
Налей и ты чего покрепче.
Сядь у открытого окна.
Найди теперь Кассиопею.
Надеюсь, в будущем она.
Надеюсь, в будущем есть гений,
Чтоб Элвиса изобрести.
Надеюсь, в будущем есть ветер,
Чтоб поцелуй мой принести.
Я не понимала, как он это делает. Но Лерой снова захватил все мои мысли. Я читала стихотворение снова и снова. И уже очень скоро мне захотелось взглянуть ему в глаза. Я засунула руку в потайной карман сумки, но фотографии там не оказалось. Судорожно перебирая вещи одну за другой, я, наконец, поняла, что потеряла ее где-то в ущелье.
Мне совершенно срочно надо было ее разыскать и, снарядившись мощным фонарем, я вышла из дома. Дорога до каньона наполнилась нелепыми оправданиями, всплывающими в голове на случай, если кто-то уже нашел это фото.
«– Это фото нашего далекого родственника с Земли… – Какая чушь, все фото и родословные давно внесены в информационную базу семей Гардокки.
– Я нашла лишь только это фото на плато и ничего больше…– Несусветица, никакое фото не способно сохраниться пять тысяч лет…»
Я, наконец, была на месте, прочищая квадрат за квадратом. У обрыва ее не было. Я спустилась по лестнице в ущелье и нашла то место, куда оттащила меня мать. Все было напрасно, фото нигде не было. Ни под кустами, ни за камнями, около деревьев было пусто, и в густом папоротнике тоже.
«Быть может, порывом его отнесло вглубь?»
Я встала в полный рост. Передо мной открылось гигантское пространство стометрогово ущелья.
«Мне никогда ее так не найти» – наконец, родилась самая разумная мысль.
Но я не могла остановиться. Это была не просто потеря. И даже не просто вещь, угрожающая привычному устою Гардокки. Это было нечто настолько важное, что не искать ее было гораздо мучительнее безуспешных поисков. Уже очень скоро я обнаружила себя у парника. Осмотрев основание его длинной стены, я, наконец, вышла к дому Франциско. Свет еще горел, словно зазывая зайти. Я постучала.
– Не спится тебе! – удивился растрепанный Франциско.
– Прости, ты спал?
– Лежал, читал. Заходи скорее, комары.
– Хочешь травяного чая? – предложил он, услужливо показывая на кресло у камина.
– Выпью с удовольствием.
– Что случилось? Ты ж не по поводу сегодняшнего происшествия. До меня смерч не дошел, видишь, даже ветки не долетели.
– Да, мне сообщили, что ты и парник в порядке.
– Тогда что? – он любопытно оглядывался, пытаясь прочитать мою проблему по лицу. – С Фениксом что-то?
– Нет, нет…
– С матерью? – насторожился тот.
Конец ознакомительного фрагмента.