Мой личный ад

– Бля-а-а-а… – мозг прорезала догадка. Борис говорил, что ему отправлено письмо, за которым идёт охота. Если Аду используют, как носитель жучка?

Паша вернулся в номер, столкнувшись с открывающей дверь блондинкой.

– Я всё сделала! – она протягивала сумку, с испугом глядя в злые глаза.

Он дёрнул за пряжку застиранных джинсов.

– Одежда на тебе своя или дали?

– Мою отобрали сразу.

Павел выхватил сумку из дрожащих рук. Короткий приказ:

– Раздевайся! Снимай всё до трусов!

– Что? – Ада округлила глаза, наблюдая, как тот скидывает куртку. – Зачем?

Он с раздражением хмыкнул:

– Драть буду! – нахмуренный лоб. – Не задавай вопросы, а делай, как я сказал! – Паша протянул стянутый через голову пуловер: – Надевай. Торопись, нас ждут!

Ада стыдливо оголилась.

Паша прошёлся взглядом по точёной фигурке. Маленькая крепкая грудь, тонкая талия, длинные ноги, красивые плечи. Нежная, хрупкая, вызывает желание защитить.

Он отвернулся, с неудовольствием почувствовав, как реагирует плоть. Не хватало превратить блонду в любовницу.

– Кроссовки тоже снимай! Надень тапочки. В Новосибирске купим тебе одежду.

– Тапок нет… – взгляд нагадившего на пол щенка подбешивал, вызывая в душе закоренелого циника чувство вины.

Паша выматерился. Совершенно забыл, что этот люкс и московский – две огромные разницы.

– В Задрипенске время застыло. Как воровали всё, что плохо лежит, так и продолжают тырить.

Он приблизился в пару шагов и, не обращая внимания на протесты, подхватил её на руки. Коктейль из запахов нежной молодой кожи, пушистых волос, слабых духов, ударил в ноздри, добавляя желания в паху. Ненормальная реакция на едва знакомую дочь сводной, напрягала.

Лёгкая, как пушинка, живая ноша вызывала не радость, а раздражение. Виновата в том, что хочется затащить в постель?

– Слушай внимательно! – решил совместить пробежку по лестнице с введением в мир своих правил. – Если думаешь, что со мной в сказку попала – ошибаешься! Увидишь человека с оружием, говори! Когда бросаю тебя, ложись на землю и прикрывай руками голову! – Он заглянул в голубые глаза: – Поняла?

Ада отвечала на автомате, перепуганная перспективой попасть в перестрелку. Не верилось, что последние два дня проживает в реальности, а не в страшном сне.

– Да!

– Любой мой приказ выполняешь, не обсуждая!

Она кивнула.

– Не слышу!

От звонкого «поняла» заложило ухо.

– Орать не надо. Я не настолько старый, чтобы плохо слышать.

Твёрдые мышцы под ладонями в подтверждение. Ада вздохнула, не имея желания оспаривать очевидное. Не таким она представляла дядю.

Они выходили из гостиницы под пристальным взглядом молоденькой администраторши.

Уборщица косила глаза, старательно протирая широкие листья цветка в огромной кадке.

– По любому проплаченные! Сейчас станут звонить с докладами, – он оглядел малолюдную с утра улицу. – Нужно быстрее сматываться!

Джип уже подогнали к входу.

Паша, не церемонясь, закинул блондинку на заднее сидение внедорожника. Он как хищник втянул воздух, провонявший опасностью. Кровь бурлила. Мозг одновременно просчитывал несколько вариантов побега.

Ребята смотрели на босса преданными глазами. С их стороны предательства не будет. Павел взглянул на вибрирующий телефон.

– Тёма, сверни в первый проулок. Вооружаемся. Придётся пробиваться с боем. Едем быстро, срать на светофоры. Направление на юго-запад. Не останавливаемся ни при каких раскладах.

Он принял вызов, усевшись в джип, с рёвом сорвавшийся с места.

– Да, Боря!

На той стороне связи слышались приглушённые голоса.

– Говори, сука, или требуху выпущу!..

Паша до скрежета сжал зубы. Голос Тихони. Если дядя молчит, на то есть причина. Сердце сдавило предчувствие беды. Он сорвался.

– Боря, не молчи, говори! Знаю, что это подстава.

– Всё нормально, племяш… – он шепелявил через выбитые зубы. – Похоже, один ты теперь остаёшься. Отжил я своё. Помни, о чём говорили вчера. Подари внуков. Буду следить за тобой с того света. Обязательно своди их на рыбалку, на наше место…

– А-а-а-а!.. – Паша закричал, точно зная, что Боря не станет таким шутить. – Тихон, падаль, я же тебя загрызу!!!

Ответом стал смех и выстрел с вскриком последнего родственника.

Паша выбросил телефон в окно, приказывая Артёму сквозь сжатые зубы:

– Возле супермаркета поверни налево. На перекрёстке сверни ещё раз. Держи курс на карьер, его будет видно.

Старик перед смертью напомнил о мало кому известном объезде.

Паша закинул голову, с трудом сдерживая слёзы. Широкой ладони робко коснулись холодные пальчики.

– Я могу вам чем-то помочь? – в голубых глазах сожаление, смешанное с болью. – Вы сказали: «Тихон». Если это тот, кого называют Тихоней… – она всхлипнула. – Мама не умерла, он её убил… мне страшно…

Жалость, гнев, ненависть, ярость разрывали душу предпринимателя от криминала. Зубы скрежетали в бессилии. Он никогда не прощал обид и этот раз не станет исключением!

Сильные руки сгребли полураздетую ревущую пигалицу. Единственный человечек, что связывает с семьёй, рыдал у него на груди. Незнакомое чувство кольнуло сердце. То, что испытывал сейчас, не ощущал прежде. Его редкие слёзы капали на её светлую голову. Губы шептали с полной уверенностью:

– Не бойся! Я никому никогда не позволю тебя обидеть. Мы вырвемся из города. Будешь жить в Москве. Поступишь в университет. А за Маринку и Борю Тихон землю жрать станет… перед тем как сдохнуть!

Глава 3

Ада с ужасом наблюдала, как передёргиваются стволы автоматов. Скотчем сцепленные рожки с патронами. Несколько гранат. Пистолеты.

Свой бронник Паша нацепил на неё, не обращая внимания на писклявый протест.

Спокойная злость на решительных лицах мужчин. Живыми сдаваться никто не собирался.

Последние инструкции для перепуганной смертницы:

– Когда скажу, ложишься на пол. Голову накрываешь ладонями и молчишь как рыба. Никакого визга! Если нас убили, выползаешь в дверь и несёшься со всех ног зигзагами в лес… – Он встряхнул её за плечи, рыкнув с угрозой: – Попробуй не выжить!