Мой Лигр

Сволочи!

Они набросили на Дастана, как стая падальщиков на кусок мяса, и принялись лупить Лигра со всех сторон палками и кнутами. А он рычал. Пытался дать сдачи, извивался на цепи, беспомощный, как уличный щенок, ожидающий утилизации. В тот день я впервые увидела в глазах хищника чистый страх. И безнадежность. Вот-вот — и он подчинится. Сломается. Упадёт в ноги бандитам и будет ждать очередного их приказа.

Больно смотреть. Это зрелище рвёт на куски мою душу! Неужели у нас нет ни единого шанса обрести заветную свободу? Так и умрём здесь на пару в вечных муках. И лишь смерть исцелит нас от вечной боли.

— Не-е-ет!!!

В конце концов, я не выдержала. Бросилась вперёд, пытаясь закрыть Лигра собой, но кто-то сильно ударил меня палкой по спине. Окружающий мир опрокинулся вверх дном. Я упала, ударившись носом о край бортика арены и на миг захлебнулась в бездне. Лигр прекратил сопротивляться. Ловким прыжком бросился мне на помощь. Мелодично заурчал. Я почувствовала холод на своей щеке. Он нежно коснулся меня своим большим и влажным носом. Лизнул. Огромные усы приятно защекотали скулы. И вся боль прошла как сон.

— Так! Стоп! Застыли все! Ну конечно… — Руби громко закричал, а после нервно расхохотался, ткнув пальцем в мою сторону. — Сюда её тащите!

— Зачем? — удивился один из карателей.

— Ещё раз. Повтори!

— Что?

— Ударь её.

— Но…

— Живо!

Дрессировщик замахнулся, а я закрыла глаза. Лигр поджал уши, зашипел.

Секунда... и тело снова накрыло адской вспышкой боли. Ублюдок всё же полоснул меня по спине плетью. Так, что одежда разошлась по швам, отчего я была вынуждена придержать её руками. Не устояв на ногах, я снова упала на пол, больно поранив коленные чашечки.

— Место! — Руби оскалился, властно приказывая зверю. — Послушная киса. В клетку вали! Живо!

Лигр зашипел, отступая назад на полусогнутых лапах. Черные зрачки в глазах зверя полностью поглотили светлую радужку. Присмотревшись, я, кажется, даже увидела в уголке львиных глаз крупную прозрачную каплю. Слезы?

Лигр шипел, демонстрируя обидчикам свои острые клыки-лезвия в пасти, а его огромная мохнатая голова тряслась из стороны в сторону. В мощных лапах блестели цепкие когти, которые напоминали древние самурайские мечи.

Оборотень смотрел лишь на меня. Его взгляд буквально трещит от волнения. Вот-вот — и он спалит за миг весь этот проклятый клоповник одним взмахом длинных пушистых ресниц.

— М-м-м, любопытно, — тут же прокомментировал Джейк.

Укротитель снова замахнулся плетью, но бандит остановил его жестом, показав ладонь, а я рефлекторно зажмурила веки, ожидая новой вспышки яда по телу под жалобный вой моего заступника.

— Стой, — к счастью, Руби остановил бойню. — Вот мы и нашли способ, как приструнить тварь. Именно с этого нужно было начать раньше.

Сделав шаг, он схватил меня за горло и, выхватив револьвер у дрессировщика, прижал его дулом к моему виску. Я задохнулась. Жизнь пронеслась перед глазами, как немое кино. Лигр, поджав уши, присел на полусогнутых лапах и зашипел. А после, отступая назад, практически как щенок, жалобно заскулил.

— Значит, так, киса, с девкой ничего не случится. Если ты будешь примерным котёнком… Уяснил?

Оборотень кивнул, как человек. Во взгляде хищника таилась всё та же осмысленность. И обречённость. Для меня до сих пор оставалось шоком всё происходящее. Точнее то, что дикое животное понимало каждое слово бандитов, будто человек, нацепивший на себя львиную шкуру. Практически так оно и было. Любой другой посторонний наблюдатель подумал бы, что этот огромный и мохнатый кот вовсе и не кот, а всего лишь галлюцинация.

— Теперь обратись в человека. Немедленно. Я хочу это видеть.

Зверь скалится, топчется на месте. Ему очень тяжело переступить через свою гордость и склонить голову перед тем, в чьих руках трепыхается жизнь его истинной пары. Внутри льва сражаются две ипостаси — звериная и людская.

Щелчок предохранителя быстро решает проблему выбора. Дуло пистолета еще сильней вжимается в висок. Считанные секунды остаются до выстрела.

ГЛАВА 11

— Босс, вы не поверите. Монстр её не тронул. К тому же девчонка вылечила его раны. Удалила кусок металлической трубы из его лапы, перевязала рану своей футболкой и повынимала из туши все дротики. Удивительно.

— Что? — кажется, я снова стояла на коленях перед недоноском Савински и пыталась открыть глаза, проснуться, собраться с мыслями. — Я умерла, да? Мама, папа. Вы где? — меня водило и шатало в разные стороны, как на волнах.

— Помолчи, — хлёсткий подзатыльник. — Жива ты. Утром вытащили тебя из вольера. Дрыхла как сурок.

— В обнимку с Лигром, — добавил Руби, заикаясь.

— М-м-м, а вот это уже интересно, — мерзкие, как у помойной крысы, глазёнки верховного браконьера вспыхнули озорным блеском. — Что вы предлагаете?

— Дайте ей ещё один шанс. Мы думаем, эта девчонка принесет нам пользу. А вдруг она найдёт подход к зверю? И вы сможете воплотить в реальность план о вашем грандиозном шоу, а не использовать Лигра как экспонат, на который богатенькие буржуи будут отправлять глазеть своих отпрысков, как на экскурсию.

— Бинго! — мерзавец хлопнул в ладоши, на его полном морщинистом лице растянулся акулий оскал. — Мне нравится ход ваших мыслей.

— Да, если она научит животину прыгать через обручи, то вы станете знаменитым на весь мир. А о ваших достижениях будут слагать легенды.

— Славно-славно, — нечеловек обошёл нас по кругу, пока я приходила в себя после вчерашней ночи пыток и лежала на полу. На ковре, о который господин Савински вытирал ноги. — Хорошо, уговорили. Пусть соплюшка возвращается к работе. Поняла, Ясмина? Это твой последний шанс. Другого не будет. В следующий раз я брошу тебя в болото с крокодилами. Эти ребята уж точно не будут долго церемониться и выбирать, кого жрать.

Я покорно закивала.

Спасена. Не может быть.

Ну а дальше-то что?

Очередные пытки и долгое-долгое рабство. Не сожрал сегодня, так сделает это завтра. Я просто оттянула на день свой смертный приговор.

***

Мне выдали новую одежду. Накормили. Даже позволили пару часов вздремнуть в крохотном домике, что мне выделили в личное пользование для отдыха после труда, в котором раньше жил другой служитель зоопарка, такой же безвольный раб ситуации, а потом его просто скормили обезьянам. Либо стал стар, либо заболел, либо, как я, попытался сбежать. В домике даже остались чьи-то вещи. Мужские. Прошурудив карманы, я отыскала в поношенной ветровке потрёпанную фотографию. И загрустила, увидев на снимке молодых людей, которые улыбались и держали на руках маленького мальчика. На обратной стороне снимка было написано всего четыре слова: «Любим тебя. Возвращайся скорей».