Мой (лп)

ОН ВСЕ ЕЩЕ ТЕМНЫЙ в день боя, и атмосфера в номере люкс наполнена напряженностью, когда мы ждем его готовности.

Пит, Райли и тренер топчутся возле двери его спальни, в то время, как меня съедает заживо болезненное беспокойство, потому что я действительно не знаю, стоит ли ему драться в таком состоянии.

— Упомяните имя того ублюдка! — шипит тренер Питу. Думаю, он хочет спровоцировать Ремингтона направить свою буйную энергию в действие, но Пит качает головой.

— Мы не будем использовать гнев. Он полон ненависти к себе, когда подавлен, — шепчет Пит.

Но то, что я лично больше всего чувствовала - это его внутренняя борьба. Он замкнут в себе, сражаясь. Он не говорит о ненависти к себе, но я чувствую, что он думает, чувствует эти слова в душе. Электрошок помог, но он все еще подавленный. Меня разбивает то, что он должен драться в таком состоянии.

— Попробуй разогреть его мышцы, Брук, — предлагает Пит.

Подойдя туда, где Реми молча пытается завязать свои ботинки, я провожу рукой вверх и вниз по его спине, расслабляя все мышцы, которые могу, пробуждая их медленными, преднамеренно жесткими натисками своих пальцев.

— Ладно, Рем, давай разогреемся. Знаю, тебе понравится эта, — говорит Пит, подключая Айпод Реми к моим колонкам.

“Uprising”(Восстание) в исполнении “Muse” на высокой громкости взрывается в комнате. Бунтарский ритм музыки, кажется, достигает ушей Ремингтона, и его мышцы начинают работать, как будто он не может не реагировать.

Мое сердце слегка вздрагивает. Он приходит в себя?

Он был так занят борьбой внутри себя, что я просто задаюсь вопросом, оставил ли он немного борьбы для Скорпиона.

Он переходит на второй ботинок в то время, как я массирую его твердые мышцы и пытаюсь передать каждую унцию хорошей и целительной энергии, что у меня есть к нему. Я разогреваю каждую мышцу, одну за другой, двигаясь вверх по спине, обращая особое внимание на его мышцы плечевого пояса. Когда я не могу удержаться и наклоняюсь к его темной голове, чтобы спросить его о самочувствии, он поворачивается, хватает меня за затылок, и придерживая его, накрывает мой рот своим, и овладевает мной.

Когда он отстраняется, мой рот полыхает от его влажного тепла, а его глаза кипят темным ожесточенным отчаянием. Он смотрит на меня, как будто я являюсь единственной надеждой в мире, взгляд его глаз такой дикий и жестокий, он зажигает надежду внутри меня, что может быть, он будет бороться. Может быть, он хочет этого достаточно сильно, чтобы пройти через это. Я знаю, как сильно он желает эту победу, и я знаю, как сильно он ненавидит, когда темная сторона овладевает им.

— Ремингтон, чувак, это то, чего ты так долго ждал, — Пит хватает его за плечи и ободряюще сжимает. — Все, чего ты всегда так хотел, находится в пределах досягаемости. Все. У тебя есть планы после чемпионата, я это знаю. Победа поможет воплотить их в жизнь. Брук, ребенок...

На этих словах я вижу, как он на мгновение зажмуривает глаза, затем делает длинный медленный вдох. Пит наклоняется, чтобы прошептать ему что-то на ухо, а Ремингтон кивает и хрипло говорит ему:

— Спасибо.

Когда он снова открывает глаза, то встает, а синапсисы в моем мозгу, кажется, загораются от волнения.

Завернутое в свою боевую одежду, его рельефное загорелое тело выглядит новейшей боевой машиной, каким он сделал себя. Когда он говорит:

— Иди сюда, Брук, — я так безумно нервничаю о бое, что чуть не спотыкаюсь, когда иду вперед. Он берет меня в охапку и крепко обнимает, оставляя теплый поцелуй позади моего уха. — Ты нужна мне хотя бы в поле моего зрения. Все время. В любой момент.

Внезапно у меня внутри все содрогается от осознания того, что он будет драться, и что бы не случилось, я буду смотреть на него.

— Я не сдвинусь со своего места! — обещаю я.

Он обращает на меня внимание на секунду дольше, затем целует участок позади моего уха еще раз и гладит меня по заднице. Это все, что он делает. Потом он начинает прыгать на месте, крутя руками вверх и вокруг себя, и вся атмосфера резко меняется, когда команда снова начинает дышать.

— Где Джо? — он угрюмо спрашивает Пита.

У меня внутри начинает покалывать, когда я понимаю, что он действительно возвращается.

— Она уже разведывает территорию, — говорит Пит, и в его голосе слышно беспокойное дрожание, когда он, вероятно, понимает то же самое, что и я.

— Ни ты, ни Джо не должны спускать глаз с Брук, ты меня слышишь? — командует он, хрустя шеей то в одну, то в другую сторону.

— Мы поняли, приятель! — уверяет его Пит.

— Ладно, мы готовы? — тренер размахивает сумкой через плечо, содержащей чистую одежду Реми, “Геторейд” и дополнительные наушники.

— Готовы, — отвечает Ремингтон, отключая Айпод от динамиков. Музыка мгновенно замолкает, и мы все наблюдаем, как он хватает свои наушники с тумбочки и подключает их к серебристому Айподу.

— Да, черт возьми, это мой мальчик! — кричит тренер.

Райли вопит:

— Вот это МУЖИК!

— Кто надирает задницу? — тренер хлопает Реми по спине, когда они выходят за дверь.

— Я, — слышится низкое рычание Ремингтона.

Тренер хлопает его по спине с еще большим стуком.

— Какое имя все будут выкрикивать сегодня?

— Мое.

— Скажи это!

— Разрывной.

— Эти засранцы не так его произносят!

Ремингтон стучит кулаком в грудь и выкрикивает:

— РАЗРЫВНОЙ!!

— ПРАВИЛЬНО! — выкрикивает тренер в ответ.

Они стукаются кулаками, затем тренер выводит его из комнаты к лифтам, все мы следуем позади.

— Ты хорошо подготовился к бою, парень?

— Да.

Тренер кивает, и говорит:

— Что мы будем делать, если он не сдастся, парень? Ты уже знаешь, что делать?

— Я знаю, что делать.

Когда я слышу последний спокойный ответ, моя кровь уходит в ноги, и, кажется, будто все остальные части меня дрожат и моя кожа покрывается миллионами мурашек и даже больше. Часть меня хочет быть смелой и смотреть этот бой, но я не помню, чтобы в моей жизни еще так не хватало мужества.

Внезапно нахмурившись, Ремингтон толкает пальцем тренера в грудь.

— Что бы ни случилось, ты не бросаешь полотенце. Слышишь меня? МЫ НИКОГДА не сдаемся.

Напряженность в воздухе резко возрастает, идет обмен взглядами. Когда немедленного ответа от тренера не слышно, Ремингтон толкает его на шаг назад.