Мой лучший роман

– Я, – выдавила она, потому что надо было что-то говорить, чтобы Фролин не принял ее за глухонемую дурочку.

– А я иду, смотрю… ты или не ты! – продолжал кричать Стас. – Если бы не Пашка, решил бы, что кто-то новенький приехал.

– Нет, нет, это я, – заторопилась Белка, чувствуя, что несет страшную чушь, что говорить нужно что-то другое, умное и веселое. Но сейчас она была способна только на односложные ответы.

– Молоток, что приехала. – Фролин несильно стукнул кулаком о ее плечо. – Всегда приятно видеть знакомые лица. Эх, такое ощущение, что я и не уезжал никуда, что не было этого треклятого учебного года, а были только сплошные каникулы! – Стас выжидательно посмотрел на Огурцову, словно теперь пришла ее очередь давать реплику. Но Белка молчала, глупо улыбаясь и хлопая ресницами. – Слушай, Огурцова! – Фролин приблизился к ней вплотную. – Какой ты стала красавицей, глаз не отвести. Ты смотри, всех в округе с ума не сведи, а то я ревновать буду.

Он резко оттолкнулся от забора и, громко захохотав, пошел дальше. Мимо Белки проплыли знакомые и незнакомые лица, но она на них не смотрела. Она только чувствовала, как от жарких слов, что произнес сейчас Стас, у нее горит лицо, как снова бешено стучит в висках кровь.

Огурцова медленно отошла от калитки и присела на лавочку. Мысли в голове путались.

Неужели? Кто-то наконец смог оценить ее по достоинству?

Она сорвалась с места и побежала к зеркалу. Так и есть. Волосы растрепаны, футболка запачкана зеленью, и на всю щеку бордовый румянец. Научиться бы делать так, чтобы не краснеть… Вот было бы здорово.

Изабелла расчесала волосы, собрала их в пушистый рыжий хвост, подправила разлохматившиеся брови, провела пуховкой по маленькому вздернутому носику. С чего она решила, что нехороша? Очень даже хороша. Тем более после таких слов… Он будет ревновать… Как же, станет он это делать. Да и не один он приехал, а с девушкой. Тоже небось красавица… Надо будет на нее посмотреть.

Белка снова показалась на крыльце, застыла в дверном проеме – бедром касается двери, правая рука поднята вдоль косяка. Эффектная поза, она сама ее придумала.

– Здравствуйте, – раздался знакомый голос из-за забора.

Максим!

Огурцовой очень хотелось сорваться и побежать по дорожке. Но она даже не думала двигаться. Для Лаврентьева у нее была выработана специальная тактика. Месяц она всячески давала понять, что он ей нравится, – постоянно попадалась ему на глаза, а когда он проходил мимо, совершала один и тот же ритуал: опускала глаза и вздыхала; заводила с ним интересные разговоры о литературе и живописи. Изабелла была убеждена, что ей удалось заинтриговать Макса. Он несколько раз пригласил ее погулять, вел умные беседы о каких-то поэтах древности и о том, кто мог написать «Повесть временных лет». Словом, мышка уже сидела в мышеловке. Теперь наступил новый виток. Мышка должна была попробовать отравленного сыра – привыкнув к общению с Белкой, Лаврентьев теперь обязан был сам проявлять активность.

Именно поэтому Белка все еще стояла на крыльце. Только лицо подняла к солнцу и закрыла глаза – мол, она ничего не видит и не слышит. Стоит, медитирует.

– Здравствуйте!

Максим галантно раскланивался с Белкиной мамой. Пока Огурцова удивлялась, момент был упущен – Лаврентьев заметил, что она на него смотрит.

– Здравствуй, – улыбнулся Макс. – Ты сегодня не на речке? А я принес тебе книгу. Помнишь, я рассказывал тебе о древнеримском философе и историке Плинии-младшем. Вот, почитай, это интересно.

Если бы Огурцова была не Огурцова, а какая-нибудь Пупкина, она бы возмущенно заорала: «Другого повода зайти у тебя нет? Только с макулатурой таскаешься! А то, что я почти целый день дома сижу, тебя жду, это не в счет? Да катись ты со своим пыльным Плинием!..»

Но ничего подобного Белка не сказала, а только медленно улыбнулась и нерешительно протянула руку к книге.

– Тяжелая, – взвесила она на ладони объемный талмуд. – Обязательно прочитаю.

Пока Белка вертела книгу, та чуть не выскочила у нее из рук. Максим резко наклонился вперед, подхватывая свою собственность, из-за чего случайно толкнул Огурцову рукой в грудь. Тут же стал извиняться, краснеть и покашливать. Белка глупо хихикнула и спустилась по ступенькам во двор. Все-таки мальчишки примитивные существа, ими так легко управлять.

– Помоги мне, пожалуйста, – еле слышно прошептала Огурцова, дойдя до куста малины. – Ты не сорвешь мне несколько ягод? Я так боюсь оцарапаться.

Она села на краешек скамейки и скромно потупила глаза. Максим с готовностью полез в колючие кусты.

– А я сегодня был на речке. – Лаврентьев говорил нарочито громко, скрывая неловкость своего падения. – В поселок приехала какая-то местная знаменитость. Семен, кажется…

– Стас, – догадалась Белка. – Он всегда приезжает на один месяц в июле. Теперь начнется веселье.

– Он будет собирать толпу и травить с утра до вечера анекдоты?

– Не завидуй чужому счастью! – разозлилась Огурцова. Кто он такой, чтобы наговаривать на классного парня Фролина?!

– Было бы чему завидовать, – равнодушно пожал плечами Лаврентьев. – Пустомеля и позер. – Он выбрался из куста, даже не замечая колючки, цепляющиеся за его одежду. – Впрочем, кому что нравится.

Максим протянул Белке ладонь с десятком крупных ягод. Но смотрел он в этот момент не на Огурцову, а куда-то вдаль, за калитку. И Изабелла обиделась не на шутку.

– А ты чем лучше? – От ее сильного удара ягоды посыпались на землю. – Тоже любишь покрасоваться, строишь из себя всего такого загадочного и неприступного. А что в тебе есть? Твои никчемные стишки?

Максим недовольно поморщился.

– Я не сравниваю, кто лучше, кто хуже. – Голос его стал чуть напряженным. – Глупое занятие. Ты спросила, я ответил. Зачем спрашивать, если неинтересно слышать правду? Впрочем, – он развел руками, – если неинтересно, можно сменить тему.

– Почему же, очень даже интересно! – Белка еще старалась сохранять спокойствие, помня о необходимости делать плавные движения. – Интересно знать твое мнение о нашем поселке. Месяц прошел, ты вполне успел освоиться.

– Поселок как поселок. – Максим снова смотрел за забор – видимо, ему было скучно. – Нормальный поселок. Места вокруг красивые.

– Только места? – напряглась Огурцова.

– А люди везде одинаковые, – вынес свой приговор Лаврентьев.

– Что?

Такого Белка не ожидала. И это после месяца обработки, когда она была глубоко убеждена в своей окончательной и безоговорочной победе! Да этот Лаврентьев должен валяться около ее ног с бесконечными признаниями любви и благодарности за то, что она снизошла до него. А Максик вот, значит, как себя повел?

– Убирайся, – прошипела она. – Иди отсюда! – Ей очень хотелось чем-нибудь запустить в это красивое спокойное лицо, расцарапать его ногтями, чтобы больше на нем не было этого равнодушия и холодности. – Топай к своим цветочкам! – Изабелла сдерживалась из последних сил, пытаясь сохранить остатки хладнокровия. – Проваливай! – Все-таки она вскочила, терпеть эту молчаливую дуэль взглядов было невыносимо.

И снова Максим смотрел не на нее. Он смотрел на землю, на растоптанные ягоды, которые безжалостно продолжали давить подошвы Белкиных босоножек.