Мой лучший враг

– Все люди знают что-то, чего не знают другие.

– Не уходи от ответа!

Рейм дергает рукой, поправляя щит.

– Я знаю, что сегодня он прибежит тебя утешать. Если нет – можешь облить меня краской завтра.

Я смотрю на него. Смотрю, пока в стороне наливается белым стена. Особенно ярко.

– Зачем ждать?

С этими словами я хватаю руку аристократа и ныряю ему за спину. Щит вздрагивает и тает. Он не успевает среагировать. Всплеск – и меня окатывает волной брызг.

И еще одной.

Когда Рейм сгибается, а затем разворачивается, когда я отпускаю его, мне чуть легче. Потому что он весь в краске – двойной выстрел-плевок разукрасил его так, что мне и не снилось.

– Лудар… – Он резко трет лицо – то ли взбешенно, то ли просто пытаясь продрать глаза.

Отшатывается, выставляя очередную преграду. Я просто отхожу в сторону от пушки.

Дала обращает на нас внимание и кричит. Остальные тоже отвлекаются. Я скорее вижу, чем слышу новые смешки, хотя гогот Дуласа и общее веселье очевидны.

Зато теперь они принадлежат Рейму, а у меня есть минута передышки.

– Я больше не повторю идиотской ошибки, – сообщаю «напарнику». – Я больше тебе не верю.

Рейм откидывает мокрые волосы со лба. Пытается промокнуть посеревшее лицо рукавом, но это слабо помогает. Только его глаза остаются нормального цвета – и на сером еще опаснее сверкают.

– Нравится выглядеть идиотом? – интересуюсь я.

Он смотрит в сторону площадки и скалится, показывая Дуласу неприличный жест. А затем надвигается на меня.

– Прекрасно, – его голос звучит зловеще. – Полегчало, бесенок? Хочешь секрет? Мне плевать, как я выгляжу в чужих глазах. В мире очень мало людей, чье мнение стоит хоть грош. Среди них, – он раздраженно кивает на площадку, отчего с волос летят брызги, – лучше даже не ищи.

Я недоверчиво усмехаюсь.

– Да, конечно. Поэтому ты выбираешь одежду по цене лошади. Поэтому не бегаешь за девицами и ведешь себя так, чтобы тебя боялись.

– Одежда удобная. Бегать за тем, чего и так в избытке или что нужно добыть иным способом, – глупо.

– По этой же логике тебе нравится быть отвратительным придурком, да?

Лицо Рейма темнеет.

Несколько секунд он смотрит на меня сверху вниз. В неравномерно серых тонах он мог бы сойти за статую. Потом его губы двигаются, сжимаются, и взгляд становится неожиданно мрачным.

– Вроде того.

Что у него в голове? Я вдруг понимаю, что могла бы поменьше задаваться этим вопросом после четырех лет знакомства. Или просто поменьше.

– Подставишь меня еще раз, хоть в мелочи, – и я пойду к Илману, Рейм, – говорю я холодно и твердо. – Откажусь от нашей пары и факультета. И если ты ошибся насчет Альнара сегодня – пожалуй, тоже.

Обхожу его и возвращаюсь к пушке. До конца занятия мы отбиваем шары и перекидываемся лишь десятком слов. Когда все заканчивается, я тащу усталые ноги на часовой перерыв, по-прежнему игнорируя «избранника».

Иду в душ в небольшой садовой постройке и, наконец, отмываюсь. Делать это куда приятнее, чем в наших комнатах.

* * *

Из душа, переодевшись в чистую форму, я выхожу последней. Сбежала и Тал, которая долго пыталась узнать, что случилось у нас с Реймом, и еще пара девчонок, ну а остальные сразу вернулись в общежитие. Я только за.

Радуюсь такой малости, как свежесть на коже, и раздумываю, поздно ли зайти в столовую за соком.

А потом вижу сидящего на узкой скамье у стены Альнара.

Меня будто током бьет. Хочется протереть глаза. Ал поворачивает голову и по всем правилам наших встреч должен улыбнуться, но не делает этого. Просто встает и идет ко мне.

– Келли. Как ты?

Мне очень сложно не замереть, настороженно на него глядя.

– Нормально. Ты ждешь Глорию? – это практически единственная моя версия: что я не заметила злобную брюнетку и она все-таки где-то здесь. Ну, еще парочка сумасшедших: Рейм ему заплатил? Они в тайном сговоре? Демоны, я сама не своя.

Ал качает головой.

– Тебя.

Меня.

– Что у вас произошло? – Лицо парня моей мечты – серьезнее некуда. Место тренировочной формы уже заняли рубашка и брюки, и выглядит он прекрасно.

Какая-то часть меня – совсем слабая. Она хочет подойти, уткнуться носом ему в плечо и действительно искать утешения. Разумеется, я так не поступлю. Но тут же вспоминаю слова Рейма о силе, едва не морщусь, и в груди взвивается буря.

– Мы просто поссорились. На тесте, – говорю я вместо каких-либо глупостей. – Результат ты видел.

– Что он сделал?

– Кое-что, после чего… – «… хочется его убить». Фраза вдруг кажется слишком кровожадной. Я прикусываю язык, а миг спустя уже кляну себя за то, что вообще так потеряна. – В общем, кое-что плохое.

Ал трогает ремешок на запястье, а потом словно вспоминает:

– Хочешь пить?

– А?

– Я принес тебе кое-что.

Пораженно слежу за движением его красивого подбородка. Только сейчас замечаю на скамье тарелку с печеньем и стаканом морковного сока. О Стихии.

Я вообще не понимаю, что происходит, но наконец выхожу из ступора. Вдыхаю глубоко, немного расслабляюсь и искренне улыбаюсь Алу. Мне кажется, получается все равно кривовато, но мы садимся рядом на скамью.

Надо признать: злость на Рейма, обида и горечь отходят на второй план. Не то чтобы я уже забыла про них, но на что бы ни рассчитывал мой враг-напарник, все у него получилось. Альнар пришел меня защищать? Кажется, так.

– Спасибо, – благодарю я. Мое плечо совсем рядом с плечом Ала. Он сидит вполоборота, теплые глаза изучают меня, и я почти тону в них. – На самом деле, не стоило…

Не стоило. Я сама могла бы дойти до столовой. И сказать об этом – совершенно естественно, мне ведь не хочется, чтобы Альнар думал, что я не в силах проделать двести шагов? Но я вдруг вижу, как он хмурится. Ему что, действительно неприятно?

– Мне несложно, Келли.

– Да, конечно. Спасибо, – бормочу я снова.

И быстро прикладываюсь к соку.

– Я просто имела в виду… Глория, надеюсь, не против?

Кажется, это вопрос чуть лучше.

– Не знаю.

– Как у вас прошел тест? А тренировка?