Мой любимый босс

Мне придется уйти из этого дома и от этого мужчины, внезапно подумала Наташа. Быть может, вся эта затея немного облегчит задачу…

— Тебе нужно время подумать? — спросил Рафаэль, нахмурившись.

— Нет, я уже приняла решение. Я согласна. — После всего того, что он для нее сделал, это меньшее, чем она может отплатить.

Рафаэль наградил ее улыбкой.

— Отлично! — Увидев, как дрожат Наташины губы, он праздно подумал, каково было бы поцеловать их, скрепив «помолвку» традиционным способом. Возбуждение, которое он почувствовал, удивило его. Но это же игра. Притворство. Ничего больше. И нужно позаботиться о том, чтобы это выглядело как можно достовернее. — Тебе, разумеется, придется сменить свой гардероб.

Наташа чуть не поперхнулась вином.

— Что ты имеешь в виду?

Преимущество знать кого-то так же хорошо, как он знает Наташу, в том, что Рафаэль мог сказать все как есть, а правда — это роскошь, к которой можно прибегать далеко не всегда.

— Ну, тема «богатый мужчина — бедная девушка» прессе явно понравится — тот факт, что ты работаешь на меня и все такое, — но мой вкус относительно женщин широко известен, — прямо сказал Рафаэль, гадая, зачем она прячет свою нижнюю часть туловища. — А в данный момент ты не соответствуешь критериям. — После небольшой паузы он продолжил: — Ты должна будешь одеваться красиво, поэтому завтра пойдешь и приобретешь себе новый гардероб и запишешь все на мой счет. Покупай что захочешь, — добавил он, ощутив волнение от одной лишь мысли о ее соблазнительных изгибах. — И возможно, тебе стоит сделать что-нибудь со своими волосами.

На мгновение у Наташи возник почти непреодолимый соблазн сказать ему, что он может сделать со своей фиктивной помолвкой и как невероятно оскорбительны его слова, но порыв быстро прошел. Неужели она откажет Рафаэлю в помощи? Тем более помолвка — не ахти какой подвиг. После этого они будут квиты, и она сможет уйти от него.

И она не имеет права злиться из-за того, что Рафаэль смотрит на нее только как на наемную работницу. Это ведь на самом деле так. И если она возлагает какие-то иные надежды на своего босса, ей некого винить, кроме самой себя.

— Я уже давным-давно не делала ничего со своими волосами. — Наташа дотронулась пальцами до толстой французской косички. Разве Рафаэль не дает ей сейчас возможность сделать то, на что нацелены все эти телевизионные программы про стиль и макияж — превратить ее в женщину, которой она всегда хотела быть?

ГЛАВА ПЯТАЯ

На следующий день Наташа отправилась в самый знаменитый из всех известных ей универмагов и попросила о встрече с помощником менеджера по работе с клиентами.

— Зовите меня Кристи, — широко улыбнулась ей рыжеволосая девушка, — и скажите мне, что вы ищете.

Наташа сделала глубокий вдох. Она знала, что нужно Рафаэлю: чтобы она как можно меньше походила на экономку. Так почему бы не дать ему это?

— Я хочу полностью сменить имидж, — сказала она.

Когда они приступили к выбору одежды, Наташа была рада, что рядом с ней опытный специалист с наметанным глазом на цвет и фасон, поскольку ассортимент был просто ошеломляющим.

Кристи подбирала для Наташи сочные цвета зеленой листвы, терракотовый, насыщенно-голубой и фиолетовый наряду с ее обычными пастельными тонами. Шелк и атлас для вечерних туалетов, восхитительно тонкое белье — вещи, которых у Наташи никогда не было.

— А теперь самое важное — туфли. Вот, примерьте эти, — предложила Кристи.

Туфли были на невозможно высоких каблуках, и Наташа решительно отказалась покупать их, потому что не представляла, как будет в них ходить, но потом пошла на компромисс, согласившись приобрести греховного вида алую пару.

Под конец она уже буквально валилась с ног от изнеможения, но процедура педикюра как рукой сняла ее усталость. Ничего более приятного она в жизни не испытывала. Ее ноги массировали, скребли и отмачивали в сладко пахнущей теплой воде, а ногти отполировали так, что в конце она не узнала своих ног. Потом ей показали, как накладывать макияж, и она купила основу, тушь для ресниц, тени, румяна и помаду.

— Теперь вы снимите эти джинсы и наденьте что-нибудь из своего нового гардероба, — решительно произнесла Кристи. — Старая Наташа умерла — да здравствует новая!

После этого «новую» Наташу отвели в модную парикмахерскую на Саут-Молтон-стрит, где талантливый стилист начал колдовать над ее прической. Волосы девушки были выкрашены в несколько оттенков от медового до карамельного, и красиво подстрижены.

— Готово! — воскликнул сияющий стилист, закончив творить свое волшебство.

Наташа заморгала, с трудом узнавая лицо, смотревшее на нее из зеркала. Платье и макияж были изумительные, да и белье, которое было на ней, давало совершенно новые ощущения. Она больше не чувствовала себя серой и неинтересной. Но именно волосы способствовали ее полному преображению:

— Ну, что выдумаете? — поинтересовался стилист, явно довольный результатом своей работы.

— Я… не похожа на себя, — выдохнула Наташа.

— Так и было задумано, — торжествующе прокомментировал он.

Во время этого преображения легко было забыть, зачем она делает это, но когда такси приблизилось к дому, нагруженное таким количеством пакетов, что их вполне хватило бы, чтобы потопить военный крейсер, Наташа занервничала.

Не сочтет ли Рафаэль, что она переусердствовала? И что важнее, сможет ли она справиться со всей этой безумной затеей?

Но что-то случилось, пока она смотрела на себя в зеркало парикмахерской. Нечто, что она не могла облечь в слова. Какое-то странное ощущение, словно это спокойное лицо с безупречным макияжем принадлежит совсем другому человеку.

Это была не Наташа-мама.

И не Наташа-экономка.

И не Наташа, ничего не знающая о мужчинах.

Она обнаружила, что может быть тем, кем захочет, просто пока еще не поняла, кем именно.

Такси остановилось перед внушительным городским особняком, и водитель посигналил.

— Дома есть кто-нибудь? Вам понадобится подъемный кран, чтобы перенести все это.

В дверях появился Рафаэль. Долгое безмолвное мгновение он стоял, уставившись на нее своими черными, непроницаемыми глазами, прежде чем сбежал по ступенькам.

Заплатив таксисту, он забрал пакеты, и Наташа внезапно и отчетливо осознала его близость, мужской жар, который излучало его тело, присущий только ему лимонно-сандаловый аромат. Вновь обретенная уверенность девушки начала ускользать, осушаемая эбеновым блеском взгляда, которым он ощупывал ее. Скажи же что-нибудь, безмолвно взмолилась она.