Мой любимый босс

— Это приятно слышать, — отвечает Василиса.

Я посмотрел на нее, и у меня в голове пронеслись воспоминания о том, как все время раздумывал, что именно чувствовал к ней: любовь или страсть, моя она или нет. Так было страшно ошибиться и сделать ей больно. Но теперь я с уверенностью могу сказать, что свою женщину чувствуешь сразу, только понять это, к сожалению, сразу не сможешь, но чувства ревности, нежности, заботы всегда будут тебе об этом намекать.

— О чем ты задумался?

— О том, что я самый счастливый мужчина на земле, — улыбнулся я и поцеловал каждый пальчики Василисы.

— Мне кажется, я сплю.

— Поверь любимая, тебе это только кажется, — отвечаю я.

Василиса

— Как это ты не уволилась? — рычал на меня Михайловский.

Мы сидели в аэропорту, обсуждали планы на месяц, и тут я возьми да и ляпни, что просто ушла в отпуск.

— Ага, — тихо сказала я.

— Ты хотела уехать назад?

— Милый, ну, что за истерика?

— Васька!

— Я думала, если у нас ничего не получиться, я уеду.

— Просто замечательно, ОТЛИЧНО!

Леша от меня отвернулся, я закусила губу, чтобы не засмеяться, ну как ребенок ей-богу.

— Солнышко моё, я съезжу и уволюсь, — сказала я.

— Когда?

— Давай, как вернемся с Америки, так я сразу и съезжу и уволюсь? — предложила я.

— Хорошо, — буркнул Леша, но я то уже видела, как он начал таять.

Через десять минут объявили посадку на наш рейс, и мой дорогой, забыл на что и обижался. Пришлось конечно зацеловать этого бессовестно красивого, но что не сделаешь ради себя. Я же не хочу, чтобы он дулся весь полет, мне будет скучно.

— Хорошо иметь парня миллионера, — усмехнулась я, присаживаясь на сиденье в первом классе.

— Если бы я тебя не знал, то подумал, что ты со мной ради денег, — буркнул Леша, потом весело заулыбался, потому что я все рассматривала с таким восторгом.

Когда весь восторг прошел, я уместилась с комфортом и решила послушать музыку, Леша ударился в работу. Документы, что-то сверяет, губы поджимает, брови хмурит, мой работяжка. Знаю я, почему он так упорно все проверяет. Кир трудоголик и все что касается работы для него свято. Да он за мелкий недочет так мозг выест, что захочется все бумажки, которые ему принес, съесть.

Было у меня такое, поэтому я не люблю с ним работать, но с одной стороны только благодаря такой своей черте, он добился многого, и нас за собой тащил. Если быть уже честными, всегда он впереди, такого друга, наверное, больше нигде не найти.

Я так хотела, чтобы он был счастлив, и очень злилась на эту Нику. Злость прошла, но осадок остался. И сейчас я боюсь, что она мне не понравится, что она будет меня раздражать, а вот претворяться я не особо люблю, особенно в компании друзей.

— О чем задумалась? — спросил Леша, забирая один наушник.

Послушав, что я слушаю, он закатил глаза.

— Дорогая, у тебя совсем испортился вкус, что это за женские сопли?

— Это моя музыка, и я не заставляю тебя её слушать, поэтому отстань Михайловский, — ворчу я, забирая свой наушник.

Терпеть не могу, когда кто-то критикует мой вкус.

— Так о чем ты задумалась?

— Не о чем.

— Врешь.

— Вру, — улыбнулась я.

— Говори.

— Я переживаю о том, как буду относиться к Веронике, — призналась я.

— Она показалась мне вполне нормальной, не заносчивой, как мы с тобой думали. Да, и самое главное, что он с ней счастлив, как и я с тобой, — с нежностью сказал Леша, поцеловав мою руку.

— Я тоже счастлива, правда ты стал очень капризным, — поморщив нос, призналась я.

— Как будто ты подарок, — усмехнулся Михайловский.

— Да, я подарок, и тебе просто повезло, и попробуй только сейчас сказать слово против, закусаю.

Леша наклонился к моему уху, поцеловал мочку так, что по телу пошла приятная дрожь, и прошептал:

— Вот пройдут у тебя месячные, и тогда я позволю тебе искусать себя, а пока не нужно бросаться такими угрозами, ты меня только дразнишь.

— Извращенец, — шепчу я.

— Ещё какой. Я до боли хочу тебя, хочу ощутить твоё мягкое и податливое тело под собой, услышать твои стоны, почувствовать, как ты содрогаешься подо мной.

— Прекрати, — полу стон.

— Хочу попробовать тебя на вкус, довести тебя до оргазма своим языком.

— Леша, — шепчу я, сжимая его плечо.

— После того как доведу тебя языком, я закину твои красивые ножки себе на плечи и буду трахать тебя часами, ты будешь умолять меня остановиться.

— Михайловский!

Леша отстранился от меня, его глаза приобрели цвет темного шоколада, наше дыхание было учащённым.

— И все-таки гад ты, Михайловский, — шепчу я и откидываюсь на свое кресло.

— Мокренькая?

— Что ты, сухенькая, наверное, и ты мягенький, — съязвила я.

— Нет, я тверденький хочешь проверить?

— Иди ты, — обижено говорю я, и снова затыкаю свои красненькие ушки наушниками.

Через полчаса, я улавливаю запах кофе, открываю глаза и вижу перед собой чашку с напитком и сладости, и миленькую мордашку Леши.

— Подлизываешься?

— Ага, у меня получается?

Я попробовала кофе, так себе конечно, но…

— Ты прощен, — по царски говорю я.

Леша усмехается, но молчит. Правильно дорогой, не стоит сейчас нарушать хрупкий мир моего прощения.

Полет, конечно, вымотал меня. Я спала, ела, слушала музыку, докапывалась до Леши, снова спала, слушала музыку. В общем, когда мы прилетели, я была злая, как не знаю кто.

— На тебе таблички не хватает, — зевнув, сказал Леша.

— Какой?

— Не подходи, загрызу, — улыбнулся Михайловский и чмокнул меня в лоб.

— А вы всё такие же, — раздался голос Кирилла.

Я взвизгнула и бросилась в его объятья, правда притормозила возле него, увидев Веронику.

— Можно я его обниму? — спросила я, а то я бы на ее месте не обрадовалась моему импульсивному поступку.

— Если только ненадолго, — улыбнулась Ника.

Я усмехнулась и быстро обняла Кира, чмокнув его в щеку, я отошла.

— Ей! На поцелуй мы не договаривались! — возмутилась Ника и мы засмеялись.

Блин, почему-то она мне так понравилась, не знаю в чем дело. Может, в том, что она так смотрит на Кира, или в том, как она улыбается. От неё такая положительная энергетика, я таких людей прям люблю.