Мой любимый враг

— Ты имеешь в виду, что не затащишь меня в постель. Ты же не будешь отрицать таких мыслей?

— Да, такая мысль приходила мне в голову.

От его взгляда у нее словно свет внутри зажегся, стало жарко, несмотря на холодную и мокрую одежду.

— Если ты честна сама с собой, тебе следует признать, что та же мысль хоть однажды посещала и тебя, — добавил он, пристально наблюдая за ней. — Признайся, Мэдисон, мне удалось соблазнить тебя?

Она бросила на мужчину испепеляющий взгляд.

— Меня может соблазнить шоколад, а ты лишь раздражаешь.

Он рассмеялся, отчего ей стало совсем плохо.

— Ты такая милая, когда злишься. — Деметриус с довольным видом разглядывал нахохлившуюся девушку.

— А почему бы мне не злиться? Я промокла и замерзла, а у тебя нет даже горячего душа в твоей развалюхе, о, простите, в логове!

— Я вскипячу на огне воду, и ты сможешь принять ванну, — предложил он.

— Смешно… — сухо вставила она, — но так случилось, что я не заметила ванны рядом с душем, разбитой раковиной и пятнистым зеркалом в твоей роскошной ванной комнате.

— У меня есть большое корыто, очень удобная вещь.

— Думаешь, я умещусь в корыте? — Она недоуменно взглянула на него.

— Оно достаточно большое даже для двоих.

— Для каких двоих? Для золотых рыбок?

— Для двоих людей, — спокойно сказал он. — И не надо расходовать много воды.

— Я не буду принимать ванну с тобой!

— Было бы весело.

— Возможно для тебя, но не для меня. Будь добр, укажи направление к твоей лачуге, где я смогу избавиться от промокшей одежды. Я устала и замерзла и не в настроении продолжать этот беспредметный разговор.

Он молча указал на тропинку, но всю дорогу до домика Мэдисон казалось, что и в этот раз последнее слово осталось за ним.

Пока Деметриус колдовал над очагом, девушка прошла в душевую комнату и сняла с себя влажные вещи.

Она до судорог сжимала зубы, стоя под холодной струей воды, решительно смывая с себя речную грязь. Как бы ни было искусительно обещание горячей ванны, лучше дьяволу душу продать, чем клюнуть на слова врага.

Она вошла в комнату, и Деметриус оторвал взгляд от воды, которую он нес к камину. Он скинул свою побуревшую футболку, но джинсы еще не высохли, и когда он повернулся спиной к огню, девушка увидела, как от них поднимается пар.

Он внимательно осмотрел ее и нахмурился.

— Ты все еще дрожишь.

— Н… нет, я н… не дро… жу, — предательски клацали зубы.

Деметриус в одно мгновение преодолел расстояние между ними. Он взял ее холодные руки, горячие пальцы сомкнулись над дрожащей плотью и оставались так, пока она не почувствовала, что жизнь постепенно возвращается к ней.

— Я уйду, и ты спокойно можешь принять ванну, — предложил он.

— Я уже приняла душ, — ответила она. — Я просто посижу возле огня и оттаю.

— У тебя губы синие.

Она провела языком по губам, словно это позволяло ей увидеть их со стороны, но внезапно пожалела о своем безрассудном жесте. Его темные глаза следили за каждым движением, и от его напряженного взгляда ее бросило в жар.

Деметриус обнял девушку. Томящийся жар его тела передался ей, так знойное солнце в одно мгновение нагревает холодные камни.

Его джинсы не успели просохнуть, и сейчас она бедрами ощущала влагу материала. Его губы медленно приближались к ее дрожащему, но не от холода, а от ожидания рту. Как только он прикоснулся к ней губами, она поняла, что сопротивление сломлено: невозможно отказаться от счастья и заставить сердце не биться.

Теперь она знала, что произошло в первую их встречу: его темный призывный взгляд стал тем горячим лучом, который помог зерну любви в ее душе прорасти, пробиться к солнцу чувства. И процесс уже не остановить.

От желания мутился рассудок. Деметриус хрипло застонал, и ответная дрожь на прикосновение желанной женщины сотрясла его тело. Одежда, служившая барьером, лишь усиливала стремление к единению.

Она расстегнула верхнюю пуговицу, взвизгнула молния, стыдливость и неопытность исчезли, уступая место древнему женскому инстинкту.

— О, боже! — задохнулся он от ее робких ласк.

Возглас придал ей смелости, движения стали уверенными, слегка резковатыми. Он перехватил ее руку и завел за голову.

Мэдисон понимала, что настало время остановить безумие, но сердце и тело противились. Почему нет? — кричала она сама себе. Я желаю его, он — меня, тогда почему нет?

«Потому что он тебя не любит, ты лишь прикрытие для его романа с Еленой Цоулис», — напомнил ей внутренний голос.

— Мэдисон, ты знаешь, что произойдет, если ты не попросишь меня остановиться? — Его слова звучали около ее губ, она чувствовала его дыхание.

Она молча кивнула. В его темных глазах вспыхнули искры, страсть разгоралась.

— Этого нет в соглашении, — напомнил он, лаская ладонью обнаженную грудь девушки.

— Мне все равно, — прошептала та.

— Предполагалось, что этот брак будет существовать лишь на бумаге. — Он говорил прямо в ее припухшие от поцелуев губы, нижняя часть тела уже не поддавалась контролю. — Мне не следовало этого делать.

— Делать что? — Она задержала дыхание, когда его рука нащупала эластичный поясок трусиков и начала стягивать их.

— Это… — Он прижался открытым ртом к пупку, затем двинулся вниз.

Мэдисон едва помнила себя от наслаждения. Деметриус вошел в нее одним ударом. Она вздрогнула, и он замер на мгновение.

— Что-то не так? — Он нахмурился при виде ее закушенной губы.

— Нет… я в порядке… ты просто такой… — Ее лицо пылало, а слова были еле слышны.

Он подождал немного, прежде чем начать движение, но от первого же толчка она снова закусила губу, и, к своему ужасу, он увидел в голубых глазах слезы.

Он замер, внезапно наступило прозрение.

— О, мой бог! — прорычал он и как можно осторожнее отпустил ее.

Мэдисон закрыла глаза, стараясь остановить слезы, но они продолжали течь по щекам, и она дрожащей рукой смахивала их.

— Мне очень жаль, — сказал он, поднялся на ноги и потянулся к джинсам.

Она услышала, как взвизгнула молния, и крепче сжала веки.

— Мэдисон.

Голос требовал поднять глаза, но она была слишком сконфужена. Девушка пыталась нацепить одежду, но руки не слушались.