Мой любимый Зверь, или Одержимость без границ

Саня особых успехов не показывал, на лавры не претендовал, но при этом искренне дружил с Матвеем и его близким окружением. Паренек ходил на все бои, поддерживал и всегда готов был вступиться за друзей. Как сейчас, к примеру — пожал руку Матвею, помотал головой из стороны в сторону, бросая последний взгляд на кухню, где кучка алкоголиков сгруппировались и с замиранием сердца смотрели, как их последняя надежда сейчас закроет дверь и испарится.

Оставив наедине со Зверем.

Матвей оскалился. Как дикий и необузданный зверь. Волчара или лев, который вышел на охоту. Голодный, злой и жаждущий растерзать свои жертвы.

— Не надо, — Арина неслышно подошла и дотронулась своими тоненькими пальчиками до локтя парня. — Это бесполезно.

— Кто из них твой отчим? — снова закатывал рукава, глядя пристально на девушку.

Медленно, не торопясь, равномерно распределяя силу. Мышцы напряжены. Не только на руках. Все тело готово к прыжку, потому что боем это назвать сложно. Зверь никогда не бил тех, кто слабее, но сейчас иная ситуация.

Сейчас перед ним те, у кого нет сердца. Вообще ничего нет — таких не стоит жалеть. Их надо уничтожать.

— Он, — Арина кивнула в сторону мужика, который совсем недавно толпился рядом с ее матерью возле порога.

Девушка подумала немного, молчала, опустив взгляд, но все же решилась.

А у Матвея что-то екнуло внутри. И какой-то порыв овладел парнем, лишив рассудка. Зверь, никогда до этого не испытывавший никаких романтических чувств, взял Арину пальцами за подбородок, несколько долгих секунд посмотрел в эти бездонный глаза, а после губами захватил в плен ее очаровательный ротик.

На глазах у ее предков и их дружбанов-алкашей, которые пытались девчушке под юбку залезть. Чтобы поняли наконец-то — Зверь пометил свою территорию.

Девочка принадлежит ему.

Кто тронет — пожалеет, что родился на этом свете.

— Подожди меня в комнате, — прошептал, а девушка кивнула, не желая сопротивляться.

Ее тоненькая фигура скрылась за дверь, после чего Матвей вздохнул с облегчением.

И перевел взгляд на четыре пары изумленных глаз.

Такое чувство, что протрезвели — но это даже лучше. Теперь держитесь, гады, Зверя вы разозлили.

Он сделал шаг вперед, а все обитатели кухни вжались в стену, не сводя перепуганных глаз с парня и его медленных и плавных шагов. Бойтесь, твари, сейчас будет очень больно!

Глава 22

— Кто первый? — пристальный взгляд Зверя плавно переходил с одного алкаша на другого. — Есть желающие?

— М-мы… — больше было похоже на мычание, чем на слова. И это мужики, мать их. Защитники, б**ть, отечества, а так же тех, кто слабее. Например, детей — меленьких цветов жизни, которые много не требуют. Лишь любви и внимания. И сдачи дать не могут, потому что маленькие еще. Не доросли, чтобы мамашке с папашкой противоречить. И пререкаться, по ходу, тоже права не имеют.

Воспитатели хреновы — убить их мало. Эти нелюди вообще забыли про такие простые понятия, как любовь, внимание и понимание.

— Больше не будем, — икнула мать Арины, на что Зверь лишь усмехнулся.

— Я женщин не бью, — зыркнул на пропитую представительницу слабого пола, наблюдая, как та сползает медленно на пол по стеночке. — Но сегодня сделаю исключение. Впервые в жизни.

— Не надо, — пропищала, а у Матвея сорвало башню.

В два шага пересек расстояние между ними, как метеор приближаясь к женщине. Отчим Арины попытался было вступиться, но тут же получил удар под дых. Сильный, резкий — Матвей не собирался с ними церемониться.

— С тобой я разберусь позже, — бросил в сторону мужика и обратил внимание на его жену, хватая ту за волосы и поднимая на ноги. — Не надо, говоришь? — шипел прямо в лицо, игнорируя слезы, которые градом катились по лицу женщины. — Почему девочку забрали?

— Я не хотела, — пищала недомать, зажмуривая глаза.

— Еще раз приду сюда и увижу тебя бухой, — в стальном голосе звучала лишь ярость. Дикая и необузданная, но Матвей и не собирался сдерживаться. — Выброшу из окна, поняла?

— Д-да, — еле произнесла, заикаясь, так и не открыв глаза, после чего парень отпустил ее, слегка отшвырнув в сторону.

— Теперь с вами, — повернулся в сторону троицы, все это время хранящую ледяное молчание.

Лишь отчим Арины стонал, хватаясь за живот. Больно, тварь? То ли еще будет. Это только начало, если не закончишь с пьянством. И не прекратишь таскать сюда дружков, которые то и дело норовят залезть под юбку милой девочке Зверя.

Да, именно так и будет — либо реанимация, когда Матвей челюсти сломает, либо кладбище, но парень очень надеялся, что до этого не дойдет. Раньше поймут — не все же мозги пропили еще, раз плакать умеют.

Девочка Зверя — а что, звучит прикольно. От осознания этой мысли тепло разлилось по телу парня, а кулаки сами по себе разжались. Так и быть, врежет пару раз, как и обещал, исключительно в профилактических целях и отпустит этих недоумков на все четыре стороны. Пока, по крайней мере — не стоит Арине этого видеть. И так в свои юные годы много грязи насмотрелась — надо же и светлого в жизнь девочки добавить.

— Мужик, мы больше не будем, — чуть ли не в один голос пропищали двое, а отчим девушки лишь кивнул, подтверждая слова товарищей.

— С сегодняшнего дня я буду здесь частым гостем, — заехал под дых одному. — Еще раз увижу здесь пьянку, — второй получил в глаз, после чего свалился под стол, ударившись при падении еще и головой о табурет. — Разговор перейдет в другое русло, — добавил кулаком в живот отчиму, который зачем-то разогнулся. Лучше бы и дальше сгибался пополам, а так повторно прилетело, чтобы не расслаблялся. — Усекли?

Мужики стонали, кивали так сильно, что головы едва ли не оторвались от шеи, но вступить в противостояние с парнем никто не рискнул. Отчим Арины, правда, покосился на почти пустую бутылку на столе, а Матвей проследил за его взглядом.

— Ты… — начал мужик, но Зверь перебил:

— Не советую, — наклонился к нему и взял за волосы, заставляя задрать голову и посмотреть ему в лицо. — Иначе разозлюсь по-настоящему.

Резко отпустил, после чего покинул кухню, на ходу поправляя рукава свитера. Теперь бы Арину успокоить, а то сейчас снова норов будет показывать. Строптивая, дерзкая и слишком взрослая для своих лет. Надо же, как быстро голову Матвею вскружила. Точнее, так крепко в ней поселилась, оттесняя все остальные мысли на второй план.