Мой мальчик

Когда они встретились снова, она сразу же заявила ему, что у нее есть дети. Его первым желанием было швырнуть салфетку на пол, опрокинуть стол и выбежать вон.

– Ну и что из того? – спросил он. И правильно сделал.

– Просто я подумала, что ты должен знать. Для некоторых это имеет значение.

– Почему?

– Ну, я имею в виду – для мужчин.

– Я понял.

– Извини, я, кажется, усложняю.

– Все в порядке.

– Просто если это у нас первое свидание, а мне кажется, так оно и есть, то я подумала, что должна тебе сказать.

– Спасибо. Но это не проблема, правда. Меня бы даже разочаровало, если бы у тебя не было детей.

Она рассмеялась:

– Разочаровало?

Хороший вопрос. С чего? Он сказал это, явно рассчитывая добавить себе мягкости и обаяния, но заявить об этом вслух не мог.

– Потому что я никогда еще не встречался с мамами, а мне всегда этого хотелось. Мне кажется, у меня получится.

– Что получится?

Действительно. Что получится? Это что же такое у него получится? Вопрос на миллион долларов, на который он никогда не мог ответить, к чему бы это ни относилось. Может, у него получится общаться с детьми, даже невзирая на то, что он ненавидит их и всех тех, кто причастен к их появлению. Возможно, он слишком поспешно списал со счетов Джона и Кристин с малюткой Имоджин. Что-то в этом есть! Дядюшка Уилл!

– Ну, не знаю. Ну, с детьми получится. Возиться с ними.

Пожалуй, действительно получится. Ведь у всех остальных получается?! Может, работа с детьми – это его призвание. Может, это поворотный момент в его жизни! Признаться, красота Энджи сыграла не последнюю роль в его решении переосмыслить свое отношение к детям. Теперь он знал, что эти золотистые волосы обрамляют спокойное, открытое лицо с большими голубыми глазами и немыслимо сексуальными лучиками вокруг них – ее обворожительная, спокойная и пышущая здоровьем красота роднила ее с Джули Кристи [4] . Именно в этом и было все дело. Когда в последний раз он ходил на свидание с женщиной, похожей на Джули Кристи? Те, кто выглядит как Джули Кристи, не ходят на свидания с такими, как он. Они встречаются с кинозвездами, пэрами Англии или чемпионами «Формулы-1». В чем тут дело? Он решил, что дело в детях: они – своего рода дефект, как родимое пятно или чрезмерная полнота, и благодаря им у него появился шанс там, где в другом случае ему бы ничего не светило. Может быть, дети делают красивых одиноких женщин более доступными.

– Должна тебе сказать, – продолжала Энджи свои размышления, большую часть которых он пропустил мимо ушей, – если ты мать-одиночка, есть риск начать мыслить феминистскими стереотипами. Ну, типа, все мужчины – сволочи, мужчина для женщины – это как собаке пятая нога, и все в таком духе.

– Ну еще бы… – посочувствовал Уилл. Ему это начинало нравиться. Если матери-одиночки считают, что все мужчины – сволочи, у него есть прекрасная возможность изменить эти представления. Да он сможет встречаться с такими вот Джули Кристи до конца дней своих. Он кивал, и хмурился, и поджимал губы, слушая пламенную речь Энджи, а сам тем временем разрабатывал новую стратегию, призванную изменить его жизнь.

На протяжении нескольких недель он играл роль под названием «Классный Парень Уилл» или «Уилл Освободитель», и ему это нравилось. Особых усилий не требовалось. Он так и не наладил контакт с Мэйзи, загадочно-мрачной девочкой пяти лет, которая, казалось, недолюбливала его за легкомыслие. В отличие от нее, трехлетний Джо влюбился в него практически сразу – за то, что при первой встрече Уилл подержал его за ноги вверх тормашками. Вот и все. Больше ничего не понадобилось. Ах, если бы так же запросто можно было устанавливать отношения со взрослыми!

Они сходили в «Макдоналдс». Побывали в Музее техники и Зоологическом музее. Покатались по реке на катере. В те редкие моменты своей жизни, когда он подумывал завести детей (а случалось это, только когда он был пьян и переживал первые бурные дни романтических отношений), он всегда уверял себя, что отцовство – это череда сентиментальных моментов с фотокарточек. Отцовство в обществе Энджи именно таковым и было: он шел за руку с красивой женщиной, дети весело скакали впереди, за этим наблюдала публика, а когда день заканчивался, он, если хотел, мог пойти к себе домой.

И к тому же секс! Секс с матерью-одиночкой не шел в сравнение ни с чем, что было у него раньше, решил Уилл после первой ночи с Энджи. Если повезет найти подходящую женщину, которую использовал и бросил отец ее детей и у которой с тех пор никого не было (потому что из-за детей никуда не сходишь, да и многие мужчины не любят чужих детей и всю эту суету, которая царит вокруг них), она будет любить тебя уже за одно то, что ты ее выбрал. Внезапно оказывается, что ты симпатичный, классный парень да еще и хороший любовник.

С его точки зрения, все складывалось просто отлично. Все эти второсортные романчики из мира бездетных холостяков, для которых ночь в чужой постели – просто очередная возможность с кем-то переспать… они не знают, что теряют. Конечно, многим благонравным мужчинам и женщинам его логика показалась бы неприемлемой, но для него она вполне годилась. Тем меньше конкурентов.

В конечном счете решающим фактором в его романе с Энджи являлось то, что он не был «кем-то другим». В данном случае он не был Саймоном, ее бывшим, имевшим проблемы с алкоголем и работой, который, презрев все табу, трахал свою секретаршу. Уиллу легко давалось быть не-Саймоном, в этом состоял его позитивный шарм, и у него это великолепно получалось. Казалось даже немного несправедливым, что его вознаграждают за то, что дается ему с такой легкостью, но именно так оно и было: за то, что он был не-Саймоном, его любили больше, чем когда-либо любили за то, что он был самим собой.

Даже конец их отношений во многом подтвердил это. Уиллу всегда было трудно поставить точку: он не хватал быка за рога, поэтому ему всегда приходилось оправдываться перед бывшими за то, что он заводил новых подружек. Но с Энджи все было просто – настолько просто, что он даже готов был заподозрить подвох.

Они встречались уже шесть недель, и кое-что стало его раздражать. Во-первых, Энджи не проявляла особой гибкости, а потом – все эти дела с детьми подчас очень мешали: на прошлой неделе он взял билеты на премьеру нового фильма Майка Ли [5] , а она появилась через полчаса после начала, потому что, видите ли, у нее опоздала няня. Его это просто взбесило, хоть он был уверен, что сумел это скрыть, и в итоге вечер получился неплохой. Она никогда не оставалась у него на ночь, поэтому ему всегда приходилось ехать к ней, а у нее не было ни приличной музыки, ни видика, ни кабельных каналов, так что в субботу вечером им вечно приходилось смотреть сериал из жизни нью-йоркской полиции и дурацкие телефильмы про больных детей. Он уже начал задумываться, действительно ли Энджи – то, что ему нужно, как вдруг она сама решила все закончить.

Они сидели в индийском ресторане на Холлоуэй-роуд, когда она сказала ему об этом.

– Уилл, мне очень жаль, но, думаю, у нас ничего не получится.

Он промолчал. Обычно такое начало разговора предвещало то, что его на чем-то поймали, или означало, что он поступил бесчувственно и глупо, или на что-то резко среагировал, но в данном случае он просто не мог понять, в чем могло быть дело. Он молча тянул время, выискивая в памяти забытые неблаговидные поступки, но ничего не находил. Его бы постигло огромное разочарование, обнаружь он, скажем, случайную неверность или походя оброненную жестокую фразу. Его положительность была краеугольным камнем их отношений, и любое подобное пятно означало бы, что он настолько испорчен, что даже не может себя контролировать.

– Дело не в тебе. Ты просто замечательный. Дело во мне. Ну, то есть в моем положении.

– А что такого особенного в твоем положении? По крайней мере, я в нем ничего такого не нахожу. – Он испытал облегчение, и ему захотелось проявить великодушие.

– Ты кое-чего не знаешь. О Саймоне.

– Он тебя донимает? Если дело в этом, тогда…

«Тогда что? – спросил он себя с презрением. – Тогда ты придешь домой, скрутишь себе косяк и забудешь о них обо всех? И начнешь встречаться с кем-нибудь попроще?»