Мой милый враг

— А если ей не удастся заполучить Милл-Хаус, что тогда?

Что-то проворчав себе под нос, Эйвери круто развернулся, оказавшись с ним лицом к лицу. Этот парень напоминал ему терьера, держащего в зубах крысу. Его не так просто было заставить отступить. Совсем как я сам в его возрасте, невольно подумал Эйвери. Он тоже никогда не испытывал недостатка в храбрости — хотя кое-кому она могла показаться самоубийственной дерзостью, поправил он себя, улыбнувшись. Очевидно, это качество у них в роду передавалось по наследству.

— Я о ней позабочусь.

— Правда?

Торн остановился.

— Правда.

— Вы даете мне слово?

Наследственность наследственностью, но всему же есть предел! "

— Бернард… — начал он предостерегающим тоном.

— А что, если она не захочет, чтобы кто-то брал на себя заботу о ней? — стоял на своем мальчик. Эйвери снова повернулся к нему.

— Меня не интересует, хочет она этого или нет! — выпалил он. — Я аристократ, черт побери! До тех пор, пока я несу за нее ответственность, я буду делать все от меня зависящее, чтобы она ни в чем не нуждалась. Если для этого потребуется силой удерживать ее в Милл-Хаусе, я сделаю это, даже если мне придется приковать ее цепью к стене!

— Вы и в самом деле способны на такое? — Глаза Бернарда округлились от изумления.

Эйвери метнул на него язвительный взгляд и проследовал дальше, бросив на ходу через плечо:

— А ты все еще в этом сомневаешься?

Откинув крышку плетеной корзины, Лили внимательно осмотрела ее содержимое. Сыр, ветчина, приготовленное в горшке жаркое из куропатки, несколько буханок хлеба с хрустящей корочкой, керамические кувшинчики с маслом и большая ромовая баба, завернутая в покрытую жирными пятнами бумагу.

Девушка вздохнула. Ей надо будет поговорить с миссис Кеттл насчет ее кулинарных фантазий, которые в последнее время становились все более изощренными и чертовски дорогими. Они просто не могли позволить себе подобную роскошь.

Каждое утро Лили заставала старую кухарку уткнувшейся носом в какой-нибудь клочок бумаги с нацарапанным на нем перечнем загадочных ингредиентов, который она читала, беззвучно шевеля губами. И все это ради него. Создавалось впечатление, что все в доме были очарованы этим несносным субъектом.

Не исключая и меня, подумала Лили. Она умышленно отвернулась от Эйвери, однако не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него краешком глаза. Он перекинул пиджак через плечо, воротник рубашки был расстегнут. Солнце отражалось от его взъерошенных неухоженных волос, придавая им маслянистый блеск.

Лили на миг прервала свое занятие и настороженно прислушалась. Она могла поклясться, что он назвал ее имя!

Какая нелепость! Ведь они были врагами! Два пса, норовивших вырвать друг у друга одну сахарную косточку. Ей следовало больше думать о кости, а не о цвете глаз своего противника!

Лили чуть было не ущипнула себя в порыве досады. Мало того что ее план избавиться от своего увлечения, следуя за ним по пятам, не сработал, так он еще привел к обратному результату!

Когда во время их недавнего спора в гостиной ее глаза оказались на одном уровне с его сильной загорелой шеей, она была охвачена внезапным желанием и знала — не опасалась, а знала, — что стоит ей оказаться от него на расстоянии вытянутой руки, как она не устоит и прикоснется к нему.

Она знала: чтобы спастись, ей следует бежать со всех ног из этого дома. И эта затея с пикником понадобилась ей для того, чтобы немного развеяться и разобраться в хитросплетении своих мыслей. Однако они по-прежнему упорно вертелись вокруг его персоны.

Пожалуй, поцелуй способен довершить дело, подумала Лили. Один-единственный поцелуй, и тогда она убедится сама, что придавала своим переживаниям значение, которого они в действительности вовсе не заслуживали. Это должно ее отрезвить. Она перестанет просыпаться по ночам, преследуемая смутным, будоражащим душу образом Эйвери Торна и менее смутными, но зато куда более волнующими ощущениями, касавшимися того же самого человека — его губ, груди, рук…

К несчастью, вероятность того, что Эйвери Торн ее поцелует, положив тем самым конец всем этим глупостям, была примерно такой же, как и вероятность того, что ее управляющий фермой Драммонд станет вести себя с ней вежливо, — иными словами, равной нулю.

Это казалось ей несправедливым. Мужчины могли сами решать, кого им хочется поцеловать, после чего подкрепляли свое решение делом. Почему же женщинам не было позволено поступать подобным образом?

Лили бросила беглый взгляд через плечо. Эйвери и Бернард были по-прежнему заняты разговором, причем Эйвери, обращаясь к мальчику, не отводил взгляда от ее лица. По контрасту с выжженной тропическим солнцем кожей его рубашка выглядела ослепительно белой, он прищурился от яркого полуденного солнца. Должно быть, этим и объяснялась тонкая сеточка морщинок вокруг глаз.

— Он великолепен, не правда ли? — прошептала ей на ухо Франциска.

— Я решительно отказываюсь понимать, что ты имеешь в виду.

Лили снова принялась рыться на самом дне корзины в поисках апельсинов, которые положила туда на ее глазах миссис Кеттл.

— И так робок, — пробормотала Франциска.

— Робок? — переспросила Лили недоверчиво — кстати, у нее самой сложилось точно такое же впечатление. Франциска утвердительно кивнула. — Да он самый надменный, самонадеянный и деспотичный из всех мужчин, которых я когда-либо встречала!

— По-видимому, ты знала в своей жизни не так много мужчин.

— Ты, должно быть, шутишь, — отрезала Лили.

— Напротив, я говорю совершенно искренне, — возразила Франциска. — Эйвери Торн по природе очень робок. Должна признать, в тебе есть нечто, способное пробудить в нем его лучшие качества.

— Лучшие качества? — ошеломленно пролепетала Лили.

— Да. В беседах с тобой он проявляет бездну находчивости и остроумия. Рядом со мной или даже с Эвелин он становится болезненно застенчивым.

— Ха! Ты ошибаешься на его счет. Он не разговаривает с тобой просто из недостатка уважения. Как женщина, ты не заслуживаешь его внимания.

— Не будь такой бестолковой, — заявила Франциска без обиняков. — Он ведь мужчина. Будь он и в самом деле таким высокомерным и напыщенным, как это тебе кажется, он бы не упустил случая попотчевать нас рассказами о своих приключениях. Можно ли найти лучший способ утвердить свое превосходство, чем беспрестанно похваляясь перед нами своей храбростью?

Лили ее слова отнюдь не убедили.