Мой мир начинается и заканчивается тобой

— Петр Семенович, не нужно никакой охраны. — этот мерзавец знает неугомонного дядечку? — Моя девушка сейчас покинет вашу больницу вместе со мной.

— Денис. — смягченный тон. — Только из-за уважения к тебе не буду поднимать шум. — какое благородство с его стороны. — Но пусть твоя девушка некоторое время здесь не появляется. — даже не собиралась. — Слишком уж конфликтная она у тебя оказалась. — пожимают молча друг другу руки, и врач отходит в сторону. Я же остаюсь наедине с Денисом.

— Идем. — резко меня разворачивает и тянет на выход. За ним не поспеваю, но он и не думает останавливаться. Просто еще больше ускоряя шаг. Словно сейчас бежать начнет, а я буду по земле волочиться за ним. Даже пикнуть боюсь от его грозного вида. Ведь он явно зол, иначе вел бы себя по-нежнее. По крайней мере, я на это надеюсь. Он со мной не разговаривает, не останавливается, не поворачивает ко мне головы. И так до самого выхода. Вот Соболев открывает тяжелые двери, буквально выталкивает меня вперед на улицу, не выпуская руки. После чего быстрым шагом спускаемся по лестнице вниз и спустя мгновение оказываемся около его желтой Chevrolet Corvette C6 CABRIO. — Сука. — произносит всего лишь одно слово, сжав мое запястье еще сильнее. Дергаю рукой от резкой боли. От чего парень усмехается и прижимает меня к себе. Ощущаю его возбужденный член сквозь грубую ткань брюк. Горячее дыхание на моей щеке. Левую руку на моей заднице. Потом и правая следом за ней отправляется. Черт! Мы стоим посреди улицы, рядом с больницей. А этот козлина изволит приставать ко мне. Ничего у него не выйдет.

— Отпусти меня, Денис. — толкаю его в грудь, чем еще больше раззадориваю. — Хватит! Ты же… ааааа… — чуть приподнимает меня над землей, заставляя обхватить его бедра ногами. — Какого черта ты творишь?

— Это какого черта ты творишь, Рапунцель? — смотрит своими так мне полюбившимися зелеными глазами. Словно насквозь пронзает, заглядывает прямо в душу. — Сбежала из дома, не дав мне даже объясниться толком. Сказал же, что позже с тобой поговорю.

— Ну конечно. — закатываю глаза, пытаясь слезть с него. Но он не дает мне этого сделать. — Наверное тогда, когда наиграешься со своим сыном. Или когда с его матерью немного развлечешься. — все же отпускает меня и дает возможность отойти на некоторое расстояние. — Прости, но смотреть на это я не собиралась.

— За что. — возводит руки к небу. — мне послали тебя, Рапунцель? За какие такие грехи я был тобой вознагражден?

— За все, Соболев. За все. — с грустью произношу, не глядя на него. Никогда я не свыкнусь с мыслью, что у него есть ребенок от другой женщины. Что с кем-то другим он заделал сына. Именно поэтому мою дочь он не получит. Будет приходящим-уходящим папой. Не более. — Пожалуйста, возвращайся к своей девушке и вашему сыну. А меня оставь в покое. Нам с тобой явно не по пути.

— Как я могу. — подходит ко мне вплотную, а я даже с места не двигаюсь. Загипнотизирована его зелеными глазами. — оставить в покое девушку, что из мыслей моих не выходит? Засела там конкретно. Проникла мне под кожу, в кровь. Сделала зависимым от себя. Кроме нее ни о ком больше думать не могу. Закрываю глаза и представляю ее рядом с собой. Как обнимаю, целую, трахаю. — его губы в опасной близости от моих губ. Стоит лишь податься вперед и можно легко ощутить их вкус. — Эту самую девушку хочется оберегать, ценить, защищать. От любого рода неприятностей. Но также и привязать к кровати, отшлепать, надеть паранджу, чтобы никто не видел ее красоты. Чтобы ни один парень к ней не подходил, так как меня от какого-то урода рядом с ней охватывает дикая ярость. Хочется свернуть гребаному поклоннику шею. А ее приковать к себе наручниками, чтобы никогда больше не сбегала. — хватает одной рукой за шею, слегка ее сжимая. — Неужели ты не понимаешь, Рина, какие чувства я к тебе испытываю? Что меня на части рвет, когда тебя рядом нет. Что видеть тебя постоянно рядом с собой мне нужно. Сидеть друг напротив друга за столом на кухне. Смотреть вместе дурацкие комедии в обнимку на диване. Трахаться около стены или заниматься любовью в кровати. Встречать рассветы, ходить по кафе и в кино. — принимает задумчивый вид. — Или что там делают влюбленные парочки? Мне же это не известно. Мои отношения с девушками не подразумевали всего этого. Лишь один раз я вел себя как романтичный, более-менее хороший парень. С той самой девушкой, что приходила сегодня в мой дом. — округляю от удивления глаза, из которых текут слезы, и снова делаю попытку вырваться из его хватки. — Перестань брыкаться, Рина. Хватит. Сначала выслушай меня. Да, она моя бывшая девушка. И нет, я не отец Матвея. Он сын Артема. Соответственно, мне приходится племянником. А вот. — кладет руку на мой живот и слегка поглаживает, от чего перестаю дышать. — ребенок, что ты носишь в себе, еще как моим является.

— Откуда ты…

— Алексей сообщил мне о твоем интересном положении сразу же, как я описал ему твою внешность. Нужно же мне было знать, в какой именно палате ты находишься. Откуда мне тебя забирать.

— Денис… Я… Мне очень жаль. — все, что я могу пока что ему сказать. Все, на что я способна. — Ты и правда…

— Да, Рина. Я в тебя влюблен. — убирает руку с шеи, обвивая двумя мою талию. Прижимает к себе, давая возможность обнять его в ответ. — Очень сильно влюблен.

— Боже. — слезы все же потекли из моих глаз. От радости, что он не отец того мальчика, что наконец-то раскрыл мне свои истинные чувства, что все-таки приехал за мной в больницу. Уверена, что именно Вида ему обо всем сказала. Предательница, на которую даже рассердиться как следует не могу. — Я тоже. — всхлипываю на его груди. — Очень сильно в тебя влюблена.

— Поедем домой и там поговорим? — лишь киваю на его слова, отстраняюсь и, обойдя машину, сажусь на пассажирское место. Соболев занимает место водителя, заводит мотор и начинает выезжать с территории больницы.

Не знаю, что нас ждет впереди. Какие еще испытания преподнесет нам судьба, как еще захочет нас испытать. Но уверена в одном, мы со всем этим справимся. Мы сумеем все преодолеть, потому что есть друг у друга. То, что когда-то начиналось, как сделка с Дьяволом, где каждый преследовал свою определенную цель, превратилось в настоящие отношения. В которых есть место такому светлому чувству, как любовь.

Все вместе и по-отдельности

Рина

Могла ли я когда-нибудь предположить, что моя жизнь будет связана с одним наглым, дерзким, нахальным мерзавцем, которого всегда стороной обходила? Что нас сначала свяжет всего лишь обыкновенная сделка, где главным действующим лицом выступал Артем Агеев. Мой бывший лучший друг. Кто, можно сказать, и свел нас вместе, случайно свел. Сам того не зная. Ведь если бы я не согласилась с идеей Дениса по поводу его завоевания, то страданий стало бы еще больше. Подушка от слез так и не высохла, мешки под глазами не исчезали, а дикая, неконтролируемая ревность грозилась погубить меня окончательно. Так бы и жила с полным отчаянием и без возможности что-то изменить, сделать лучше. Пока в один прекрасный день, в том клубе, куда мы отправились всей компанией, один мужской голос не произнес мое прозвище. Дерзко, нахально, стараясь меня этим задеть. Зная, что молчать я не буду, обязательно что-нибудь да скажу одному засранцу, что посмел нарушить мой покой. От которого так хотелось поскорее отделаться, но вместо этого все же пошла за ним в кабинку. Где собственно судьба не только моя, но и его решилась. Где мы оказались связаны на определенное время. До того момента, как Артем поймет, какую девушку он потерял. Что нужно быть рядом с ней, а не с какой-то Стефанией Павловой. Необходимо было заставить его ревновать всеми доступными способами. Затеяли мы своеобразную игру, которая постепенно перестала быть таковой. Ведь сами не заметили, как чувства друг к другу выступили на первый план. Как нам стали не интересны третьи люди. Для нас был важен лишь тот мир, что вместе будем строить. Возможно по крупицам, по кирпичикам. Забыв обо всем плохом, что в жизни случилось за несколько недель или даже лет. Мне необходимо было вычеркнуть окончательно Артема из своих мыслей, что с легкостью получалось. Денис же впредь не должен находиться рядом с какой-то непонятной девушкой. Если она не является его родственницей или моей близкой подругой. А кроме Виданы таковых у меня нет. Да и всякие тети и кузины не появляются в доме. Так что Соболеву придется постараться, чтобы снова не накосячить по-полной. Иначе дорого может за это поплатиться. Уйти же всегда можно, вернуться в свой дом и там ждать появления на свет ребенка. Ведь после же той сцены у больницы, мне было велено собрать вещи и как можно скорее переехать к Денису в особняк. На раздумья времени не дал, на спор с ним тем более. Грозился отшлепать и запереть в комнате, если не выполню его просьбу-приказ. Конечно я думала для вида обидеться и хлопнуть дверью перед самым его носом, но остановила себя. Точнее тут больше препятствий создала его нога, резко появившаяся в дверном проеме. Пришлось тогда отходить в сторону и впускать своего все же парня, который просто взял меня на руки (из-за беременности побоялся на плечо закинуть) и отнес к машине. Посадив туда и резко тронувшись с места, он привез меня к себе домой. Сказав, что теперь я буду жить здесь. Отказ не принимается, возражения даже слушать не будет. Если начну что-то доказывать, перестанет со мной любовью заниматься. Это-то и стало для меня главным аргументом. Ведь этого нахала я хочу чуть ли не каждый час. Тут роль играют и мои чувства, и внезапная беременность. Вот и пришлось пойти на некий компромисс. Остаться в доме Соболева, где меня часто навещала Видана, приехавшая и сегодня днем. Ведь пока Дениса с Артуром не было, мы могли вволю наговориться. У нас предостаточно времени на это. К тому же интересно же узнать про личную жизнь своей подруги. Она о моей знает практически все, я же остаюсь в полном неведении.

— Как у тебя дела с Артуром? — сажусь на диван, прижавшись спиной к огромной подушке, которую купил специально для меня Денис. Живота еще даже не видно, а этот неугомонный парень носится рядом со мной, как курица-наседка. Следит, дает советы, запрещает, не дает сделать. Словно я какой-то инвалид, а не беременная девушка, которая вполне пока что сама может справиться. Да только Соболева ведь не переубедишь. Он же считает, что знает все на свете, особенно про женщин в положении. Он даже перестал заикаться про переезд в Лондон. В один прекрасный день все разговоры про Англию прекратились. Либо он передумал, либо пока не время про это говорить.

— Вроде бы все хорошо. — как-то невесело улыбается, присаживаясь рядом со мной. — Просто… — замолкает на мгновение. После чего берет в руки бокал с вином (я же теперь исключительно безалкогольные напитки пью), залпом выпивает остатки и ставит обратно на стеклянный столик. Вида явно очень сильно нервничает и боится мне что-то сказать. Раньше я за ней такого не наблюдала. Она же всегда, неважно в каком пребывала состоянии, говорила все, что на ум придет. Страха не испытывала. — просто… я встречалась пару раз с Димой. — отводит глаза в сторону. Только не это. — мы спали… трахались. Вчера в последний раз. — поворачивается всем телом ко мне.

— Какого черта ты это сделала, Зотова? — дар речи я не потеряла. Зато больше злости и негодования во мне кипит. — Уму непостижимо. — беру в руки пульт от телевизора и ставлю на паузу. Посмотреть мы сегодня точно ничего не сможем. — Он же женат. Даже дети есть. — понимаю, что ей очень тяжело, но все же срываюсь на ней. Я же беременна. Мне свойственны перепады настроения.

— Я знаю, знаю, знаю. — крик отчаяния в голосе. Лицо закрыто руками. Все тело напряжено. — Сама не понимаю, от чего снова с ним увиделась. Почему сразу не отказалась от встречи. — откидывается на спинку дивана. Руки смещаются чуть ниже, к губам. Спустя пару секунд оказываются вдоль туловища. — Это все вышло случайно.

— Ты просто шла, споткнулась и оказалась в его постели, да? — из меня так и рвется сплошной сарказм. — А жена его или дети вас не застали? Он наверное номер в отеле снял. — наблюдаю за сменой выражения ее лица. За глазами, которые способны испепелить в ту же секунду. К тому же в них столько боли сейчас, что в любой момент Вида может расплакаться. А я понимаю, какие мучения ей приношу своими словами, только остановиться уже больше не могу. Рот не закрывается. — Вида, почему ты вечно попадаешь в эти неприятности? — резко поднимаюсь на ноги, игнорируя головокружение и тошноту. Скрещиваю руки на груди и смотрю в упор на свою подругу. — Как же ты не понимаешь, что Дима никогда не уйдет от жены? Никогда не бросит семью! — голос срывается на крик. — Ему же так удобно иметь рядом с собой молодую любовницу, которую можно трахать в любое время!

— А поначалу ведь он тебе так нравился. — произносит Вида сквозь стиснутые зубы, со злобой в глазах взглянув на меня. — Ты была просто в восторге от этого «милого, чудесного парня». Даже позвонила ему тогда в клубе, чтобы он меня забрал. Не смущало, что я являюсь его любовницей. — разводит руки в стороны и начинает ехидно смеяться. — Значит тебе можно трахаться с одним братом, а любить всем сердцем другого. Мне же не позволено отсасывать своему бывшему прямо в его рабочем кабинете, да?

Громкое покашливание со стороны входа в гостиную заставляет нас замолчать в ту же секунду. Ведь если бы не этот звук, вполне возможно мы бы вцепились в глотки друг друга. Перегрызли их без зазрения совести, наплевав на все. На нашу дружбу, на мое состояние. Это все отошло на второй план, так как два молодых человека стоят в дверном проеме и с интересом смотрят на нас. И если Денис невозмутим, без доли удивления на лице, то у Артура во взгляде полное презрение и отвращение, направленное в сторону Виданы. Подруга же поняв, что он слышал все, пытается сделать шаг к нему навстречу. Должно быть хочет объяснить ему только что сказанное, но Артуру это явно не интересно. Так как он молча разворачивается и покидает нашу компанию. Зотова же спустя несколько секунд срывается с места и направляется за ним, громко хлопнув при этом дверью. Из открытого окна слышатся их голоса. Как Парфенов называет девушку шлюхой и велит не приближаться к нему. Как Вида умоляет его остановиться. Звук удара об железные ворота, визг шин отъезжающей машины. После чего наступает тишина. Должно быть они вместе уехали, так как никто не возвращается в дом. А выглянуть из-за шторы я что-то не решаюсь.