Мой мир

В Малайзии у меня было несколько свободных дней между концертами, и один очень богатый человек пригласил меня в гости на свой собственный курорт. Это был остров в Индийском океане. Нам сказали, что там нет ничего, кроме отеля. Значит, нет и врачей. Это-то меня беспокоило, потому что я еще не оправился после недомогания. На случай, если мне опять станет плохо, я пригласил китайского доктора поехать с нами. Он ответил, что будет рад немного отдохнуть.

Первая неожиданность случилась, когда мы прилетели в ближайший к острову аэропорт. Пригласивший нас хозяин собирался доставить нас отсюда на свой остров на вертолете. Должен пояснить, что очень боюсь вертолетов, даже больше лифтов (там, по крайней мере, есть тросы). Я избегаю летать на них и потому сказал сотрудникам Рудаша, занимавшимся организацией наших поездок: «Никаких вертолетов».

Не думаю, что это уж так неразумно. Хватит того, что я летаю самолетами, но с вертолетами пора кончать: слишком часто приходится читать об авариях. Терпеть не могу летать вертолетом. Он стоит на земле, затем резко поднимается и висит несколько минут в воздухе, словно решает, упасть или нет. Наконец летит куда нужно, а я к тому времени ни жив, ни мертв. Вот почему я не хочу быть президентом: ведь тогда придется летать вертолетом.

Курорт оказался прекрасным — все очень удобно и в то же время просто. Остров был красивым и диким, почти сплошь покрытым густыми джунглями с прекрасными цветами и птицами. Нам сказали, что на острове живет тигр. Врач вспомнил древнюю китайскую поговорку: «Один холм — один тигр». То есть на одном холме может прокормиться один тигр.

Это меня беспокоило. Когда тигр с холма захочет чего-нибудь, кроме пищи, когда ему потребуется компания, он может спуститься в долину. Что делает один тигр на острове? Должно быть, ему очень одиноко. И это, наверное, портит ему настроение. Так я размышлял о плохом настроении тигра на острове, когда Николетта предложила пойти погулять. От отеля в джунгли вело несколько дорог, и нам сказали, что это безопасно, если не заходить далеко. Уверяю вас, мы не заходили далеко.

Нашей группе предоставили несколько бунгало в стороне от основных зданий, окруженных джунглями. Комнаты были очень удобные, с большими кроватями под москитной сеткой. После великолепного обеда, устроенного нашим хозяином, я лег спать. В теплом воздухе замечательно пахло цветами, кажется жасмином. Иногда от сильного запаха цветов у меня может быть плохо с горлом. Есть какой-то определенный сорт лилий, на который я плохо реагирую, розы тоже на меня влияют. Некоторые запахи могут вывести мой голос из строя. Поэтому я очень осторожен с цветами.

Но я знал, что этот прекрасный запах не принесет мне вреда. И лежал, слушая звуки джунглей, — птиц, насекомых, животных. Они не беспокоили и не пугали меня, я не опасался, что какое-нибудь из этих животных зайдет ко мне в комнату. Достаточно того, что я осторожен с цветами, что ж, мне бояться еще и животных? Я лежал, наслаждаясь природой, освободившись от ужаса перелета и страха перед тигром. Ощущая гармонию себя с природой, я быстро уснул.

Проснулся я около шести. Обычно я сплю крепко и долго, но сейчас проснулся, так как очень захотел пить. В моем бунгало был маленький холодильник с минеральной водой. Я включил свет и пошел на кухню. К своему ужасу, на полу около холодильника я увидел змею. Она была не то чтобы огромная, но и не маленькая — около семидесяти сантиметров в длину — и медленно двигалась.

Змей я боюсь больше вертолетов и тигров. Наверное, на этот раз я испугался всерьез, со мной чуть не случился инфаркт. Змея не обращала на меня внимания, и я стал очень медленно отходить по направлению к телефону. Я поднял трубку и набрал номер очень медленно — чтобы не потревожить змею. Ответил человек с британским акцентом:

— Чем могу вам помочь, господин Паваротти? — спросил он бодро.

— Приходите скорей, — сказал я, стараясь не закричать. — В моей комнате змея.

— Какого она цвета? — спросил он уже не столь радостно.

— Черно-желтая. — Я полагал, что в чрезвычайных обстоятельствах служащие отеля должны успокоить гостей, если ситуация серьезная. Я ожидал, что так и будет. Но…

— Боже! — завопил он. — Это очень опасный вид! Они очень ядовитые. Не двигайтесь. Высылаю людей!

Я позвонил Николетте, чтобы сообщить о случившемся, но запретил ей приходить, потому что змея могла ее укусить. Николетта сказала, что я преувеличиваю опасность. Пришлось объяснить ей все, дополнив слова моего собеседника:

— Николетта, эта змея такая ядовитая, что убивает одним взглядом!

Появились работники отеля со специальными палками, осмотрели помещение, но не нашли змею и решили, что она уползла обратно. Я настоял, чтобы они осмотрели все, ничего не пропустив: в шкафах, под кроватью, в туфлях, в душевой — везде, где змея могла спрятаться. Наконец я удостоверился, что змея уползла. Но продолжал нервничать.

Работники отеля извинялись, говоря, что змеи редко заползают в комнаты, особенно этот вид. Наверное, это правда, иначе немногие бы возвращались с этого острова.

Я позвонил Николетте, чтобы она помогла мне все снова проверить. Она посчитала это смешным, но я уговорил ее помочь мне. Мы заложили полотенцами все щели под дверями, закрыли окна, заткнули каждую дыру, в которую может пролезть змея. Наконец я опять лег спать, но на этот раз уже не так радовался окружающей природе.

Оставшиеся дни я провел хорошо, но так и не смог забыть о той черно-желтой змее. Каждый раз, когда я видел на земле что-то черное или желтое, я думал: «Опять она!»

Чтобы войти в мое бунгало, надо было пройти веранду, разделявшую его на две части. В центре веранды не было крыши. Каждый раз, возвращаясь к себе, я опасался проходить здесь: боялся, что змея может спрыгнуть на меня сверху. Николетта сказала, что это глупо. Я ответил:

— Если ты считаешь это глупостью, то иди первой.

В 1995 году в южноамериканском турне у нас были трудности с отелями и с тем, чтобы найти хорошие рестораны. Конечно, у них много прекрасных ресторанов, но нам почему-то несколько раз не повезло. Самое плохое произошло в одном чилийском городе, последнем в нашем маршруте. Пища оказалась ужасной: она была не просто невкусная, мы ей отравились. Все заболели, но хуже всех было Николетте. Мы возвращались из Чили в Майами на частном самолете, где было так много народа, что все чувствовали себя словно сельди в бочке.

Наконец мы прибыли во Флориду, чтобы дать большой концерт в Майами-Бич 22 января 1995 года. В аэропорту нас встретила живущая в Майами моя добрая знакомая Джуди Дракер, занимавшаяся с Тибором организацией нашего концерта, и отвезла туда, где мы должны были остановиться. Это оказался остров Фишер, дорогой курорт в бухте Бискейн, недалеко от Майами-Бич. На остров ходит паром: здесь нельзя строить мост, потому что через акваторию бухты большие суда идут в порт Майами. С острова и обратно следует очень много народу, поэтому паром, перевозящий людей и их машины, отходит каждые пятнадцать минут.

Мы пересекли пролив и попали в сказочный мир: красивые широкие лужайки с пальмами, поле для гольфа, озеро — все это на фоне океана. Строения, расположенные в глубине острова, выполнены в испанском стиле. Кажется, на этом очень красивом острове зимой живет Билл Райт, подумал я. Но Герберт поправил меня — он живет в Кей-Вест, в ста пятидесяти километрах отсюда.

Остров Фишер — это не просто отели, это комплекс роскошных владений и вилл. Некоторые из них сдаются в аренду даже на день — как номер в отеле. Менеджер Фрэнк Уид снял для нашей группы пятнадцать номеров. Меня отвезли на мою виллу. Это было эффектное низкое здание, стоявшее прямо на берегу. За стеклянными дверями — широкая терраса, неподалеку лужайка, а океан совсем рядом.