Мой муж

— Исаева, чьей же ещё? — удивилась продавщица.

— Вот именно, — забрала свои покупки и сдачу и вышла из магазина не молча, — Вашими языками улицы хорошо мести, длинные как помело! — ответила старухам, под громкий смех продавщицы.

Шла домой с покупками, и поедая шоколадку, страдала от несправедливости. Было невероятно обидно за мужа. Ведь была уверена, что он ни рубля ни украл, а каждую копейку заработал своим умом и трудом. Просто это всё человеческая жадность и зависть с ленью! Поэтому они так говорят о моём муже! Как он там рассказывал... Мясо думал выгодно продать, чтобы участок земли выкупить. Вот! Мясо же продал и землю купил, а не украл! Да и что он дурак воровать?!

Даже под ноги смотреть забывала порой и запиналась, пыхтя от злости на тех сплетниц старух, совершенно позабыв, как не так давно сама считала, как они.

Ведь сама не хотела замуж за Исаева идти и отца с братьями возненавидела за то, что бандиту отдали.

Думала, правда, с небольшой разницей, без зависти и жадности. Но действительно считала, что мой муж бандитская рожа. Почему-то было привычным думать, что честным и обеспеченным одновременно быть нельзя. Тем более в сельском хозяйстве.

Я почти дошла до дома, завернула за угол, с удивлением увидев Анну Захаровну. Не думала, что она станет стоять возле калитки и ждать меня.

— Вы что же так и стоите? — крикнула ей ещё издалека, но тётушка не ответила сразу, дождалась когда я подойду ближе.

— Ой, неспокойно мне что-то стало, ты ушла, и так сердце забилось нехорошо, — тихо произнесла Анна Захаровна, пугая меня своим таким состоянием.

— Давайте в больницу? Я могу отвезти! — уже бы кинулась к машине, но тётушку отпустить было страшно, казалось, едва на ногах стоит.

— Да нет, давай в дом просто вернёмся. Со мной бывает такое, волнение как накатит без причины и успокоится нет возможности. Но ты вернулась и всё лучше стало, — Анна Захаровна направилась к дому, а я за ней, не силой же её в машину тащить.

— Уверены? Может, всё же доедем до больницы? — я и сама заволновалась, бабки из «Курочки» и рядом не стояли.

— Да, а ты то, какао купила? — я кивнула в ответ, — Сюрприз тогда пойдём стряпать.

Перед началом готовки я напоила тётушку сладким горячим чаем и померила на всякий случай давление. Оно было в норме, и успокоившись, села изучать рецепт. В принципе, с коржами ничего сложного не было, разве что с помадкой надо было повозиться и сварить сгущёнку.

— А где сгущёнка? Я бы сразу варить поставила, она же небыстро варится.

— Так уже готовая есть, так и называется, «Варёнка»! — бойко заявила тётушка, становясь радостной буквально на глазах.

— Ну да, я такую видела в магазине как-то.

Не стала рассказывать, что сгущёнку мы если и покупали, то всегда варёную сгущёнку делали сами, из-за копеечной разницы в цене. Но отец бы удавился за эти три рубля, прознав, что сгущёнка была сварена не нами, а за эти деньги на заводе. Вспомнив про отца, заволновалась. Уже столько времени прошло, а он с братьями никак себя не проявили. Я ещё не ждала этого ежеминутно, но такие мысли проскакивали всё чаще и чаще.

— Ой прячь всё! Толя идёт! — крикнула Анна Захаровна, чудом углядевшая в окне моего мужа.

— Блин! — судорожно стала спихивать все ингредиенты в ящик стола, радуясь, что тесто на коржи ещё не заводили.

— Обедать приехал, давай стол накрывай, а я его встречу, — велела тётушка, но мне такой вариант был не по душе, чётко ощутила, это колкое чувство ревности.

 — Да вы сидите, отдыхайте. Я и встречу, и стол накрою! — молодость была на моей стороне, я проворней Анны Захаровны и ловко её обошла, выскочив из кухни.

Меня распирало от желания действительно встретить мужа. Всё из-за тех злобных и завистливых старух, наговоривших гадостей про Исаева. Из-за них мне хотелось мужа обнять и расцеловать, оградив тем самым от сплетен. А ещё стыдно стало, что думала про Анатолия как они и многие другие. Не имея собственного мнения о человеке, верила чужому вранью!

— Привет! — вышла в коридор к мужу, и даже разуться ему не дала.

Бросилась обнимать и целовать Исаева, а он словно и не ожидал такого внимания.

— Привет-привет, милая, — обшарил меня всю ручищами своими медвежьими, и наверное, не спроси я про обед, утащил бы в спальню.

— Ты иди пока руки мой, а я на стол накрою, — засуетилась, как самая настоящая жена и хозяйка.

Анатолий ушёл в ванную, довольный как тысяча котов со сметаной, а я вернулась на кухню. Ставя на огонь мясо с овощами, ещё раз проверила всё ли мы с тётушкой прибрать успели. Всё же, очень хотелось, чтобы сюрприз для мужа удался.

— Чего-то задумали девоньки, — сказал Исаев, сев за стол посмеиваясь и с улыбкой от уха до уха.

— Да с чего ты взял?! — возмутилась Анна Захаровна, слишком уж рьяно для человека, который ничего не затевал.

— Сюрприз! — честно призналась я, видя в этом единственный шанс всё скрыть до вечера, — Так что давай обедай и поезжай обратно, — подала ему тарелку с горячим и хотела отойти, чтобы чай налить, но муж поймал меня за руку.

Так посмотрел проникновенно в глаза, с любовью, как корова на хозяйку смотрит и поцеловал в руку словно благодарность какая-то.

— Да чего ты, — засмущалась, при тётушке такое творит.

— Спасибо, милая. Если ещё ложку подашь, будет вовсе чудесно, — напомнил муж не без ехидства.

— Сейчас!

Ещё полчаса порхала бабочк...

Нет уж!

Птичкой я летала по кухне, ухаживая за мужем, и не могла не признать, что мне это в радость.

Перед тем как приняться за торт, я пошла проводить мужа. До самой калитки дошла, чтобы убедиться, что он уедет, а не станет в окошко подглядывать. О степени его любопытства мне пока мало что было известно.

— Сюрприз, это хорошо, но постарайся и правила дорожного движения поучить. Хотя бы один билет, — настоятельно попросил Анатолий, перед тем как сесть в свою машину.

— Хорошо, я выучу, — пообещала ему, думая совсем не о билетах, а о том, что провожать мужа мне нравится так же, как и встречать.

Думала, что хорошо бы сделать эти проводы и встречи нашей первой семейной традицией, они ведь не берутся ниоткуда. Кто-то должен быть первооткрывателем.

— Ника, это серьёзно. Я вернусь и лично проверю, — строго произнёс муж, вызывая у меня лёгкое недоумение.