Мой ненастоящий

Я задумчиво кошусь на наряд Барби-невесты, ожидающий меня на столе.

Один раз я ведь уже добилась, чтобы Ветров ошибся. Когда прикинулась послушной овечкой. Я слишком быстро выдала себя, сбежала, поэтому при повторении в роль нужно будет внести коррективы. Мне нужно время, чтоб он расслабился и перестал ожидать от меня подвоха.

Что ж…

Одеваюсь, мысленно содрогаясь. Нет, платье красивое, дорогое, чулки — нежные, тончайшие, будто пауки плели, белье — без комментариев, пожалуй.

Такое мечтает надеть любая девушка для того, чтобы ей в таком виде предстать перед мужчиной, которому она хочет сказать то, что в словах не очень-то нуждается.

А мне неприятно.

Неприятно надевать хоть что-то, имеющее сексуальный окрас. На работе я предпочитала закрытые платья, добавляя к ним то жакет, то жилет, то объемный шарф, чтобы прикрыть хотя бы грудь.

Не люблю, когда на меня смотрят как на кусок мяса. Не хочу. Хватило по горло.

До сих пор в ушах звенит это липкое.

А теперь пройдись взад-вперед. Пройдись, пройдись и бедрами работай. Тебя должны хотеть все, кто не оплачивал время с тобой. Твоя работа — сиять и вызывать зависть, сахарочек.

Я ушла от этого. Даже не ушла, сбежала, стремясь вытереть из памяти те несколько вечеров, что я «работала». И вот — снова вляпалась в то же самое. Позволяю диктовать, что мне надевать. Разрешу власть имеющему мудаку меня выгуливать и демонстрировать как свою собственность. Коллекционную редкость, с шестью нулями на ценнике.

Лестно, да?

Ни черта!

Ладно. Это ненадолго. Я избавилась от Сени — избавлюсь и от Ветрова. Хотя масштаб личности, честно говоря, у них слишком разный…

Только по стуку каблуков по паркету за моей спиной я и понимаю, что в комнате я уже не одна. Дверь открылась и закрылась совершенно бесшумно.

Я оборачиваюсь, одергивая платье, чтобы хоть на еще один лишний сантиметр прикрыть колени.

За моей спиной стоит девушка. Домработница — если судить по идентичной Машиной униформе. Но разница со скромной тихой Машей налицо. У этой брюнеточки крайне самоуверенный взгляд, гладкие волосы заделаны в высокий хвост. Макияж блестящий, выполнен безукоризненно, я б такой для работы использовать не стала — хотя на моих губах эта ягодная яркая помада и смотрелась бы иначе. Они у меня уже, скромнее. Невиннее, что ли. Вдобавок в этому Машина сменщица явно из тех, на ком даже мешок картошки сядет как идеальное платье от кутюр, приталенное в нужных местах. Так что форма на ней сидит получше, чем на мне — мое платье.

— Вас не учили стучаться? — холодно интересуюсь я, смеривая нахалку взглядом.

— Владислав Каримович велел разбудить вас немедленно, — презрительно роняет эта прекрасная мадемуазель, — он и нотариус ожидают в кабинете. У вас пять минут на сборы.

И хлопнув дверью моя неожиданная гостья совершенно по хамски сваливает.

Да, стучать её явно не учили!

Нотариус. И регистратор из ЗАГСа приехал тоже?

Мои пальцы снова начинает сводить неровной усталой дрожью.

17. Маргаритка

— Заходи, Маргаритка, мы тут без тебя умираем со скуки.

Если не знать, что именно так в голосе Владислава Ветрова и звучит ирония, можно и обмануться. Подумать, что он абсолютно искренен и вправду тут по мне изнемогает.

Да-да!

И вовсе я для него не детородный орган на ножках. Которому хотят заплатить за выполнение «естественной функции».

— Иди сюда, — Владислав Каримович похлопывает ладонью по столешнице рядом с собой.

— Мне сесть на стол? — спрашиваю с вызовом.

— Только если ты этого хочешь, мой Цветочек… — он насмешливо хмыкает, простым движением загоняя меня в ловушку своих же слов, — хотя я думаю, документы удобнее подписывать, когда ты за столом, а не на столе.

Я очень жалею, что не удержалась от этого выпада.

Нельзя играть с Ветровым в игры. И пытаться поддеть. Он даст фору любому игроку. Еще и смотрит так. С издевкой!

Шагаю через весь его домашний кабинет, и ощущаю как отчаянно заливает краской смущения щеки.

Мы тут не одни, к сожалению. У этого тура, закончившегося голом в моих воротах, были зрители.

Да — нотариус здесь, пожилой, деловитый мужчина, которому явно сейчас понравилась шутка Ветрова — он прячет насмешливую ухмылку. А молоденькая девочка, что отчаянно пытается сейчас казаться невозмутимой — его помощница.

А вот эта женщина, что сидит на диване напротив них с черной папкой для бумаг и красной толстой книгой. Строгое платье, корзинка из кос на голове. Да, регистратор из ЗАГСа, точно. И сидит такая невозмутимая, будто здесь и не происходит вопиющее нарушение гражданского кодекса.

Ветров поднимается при моем приближении. Завораживающая грация. С такой перекатываются из одного положения тела в другое тигры или львы…

Он пододвигает мне стул, чтоб я села рядом с ним. Смотрит на меня не отрываясь, буквально пожирает глазами. Косится на мои ноги, обтянутые тонкой белой шелковой паутинкой чулок. Улыбается самым нахальным образом.

— Ты восхитительна, моя Маргаритка. Ради того, чтобы на тебе жениться, можно и умереть.

Чертов лжец.

Для кого весь этот спектакль, мне хочется спросить? Здесь и сейчас он всего лишь подпишет договор купли-продажи, приобретая себе в собственность куколку, которой можно распоряжаться. И все же, он играет роль пылкого влюбленного для всех его зрителей.

Ненастоящий до последней капли крови.

— Может приступим к делу? — почти шепчу я, опуская ресницы и пряча под ними свою ярость.

Играй свою роль, Рита, мотай на ус. Кажется, когда-то ты мечтала быть журналисткой. И даже проучилась четыре курса. Пока Сеню на свою бедовую голову не встретила. Вот и считай, что ты под прикрытием, ищешь то, что тебя спасет.

Должна найти.

Не может быть такого, чтобы не было. Даже Сеня палился, то звонками, то странными деньгами, которые появлялись и исчезали, а он был так — мелкой сошкой в криминальных кругах, когда мы встречались.

Правда, тогда я была дурочкой, и мне можно было легко навешать на уши лапшу. Это деньги друга, на бизнес, он их мне отдал для сохранности. Что, какой товар? Нет, не говорил я слова «товар», Ритуль, и вообще, чего ты подслушиваешь? Личное пространство соблюдать когда начнешь.

Сейчас я знаю, нельзя игнорировать прямые свидетельства. И я знаю, что моя мелочность и умение замечать детали — это вообще-то достоинство. Оно-то мне и поможет.

Я найду то, что может поставить репутацию Ветрова под удар. И избавлюсь от него без права возврата.