Мой нежный враг

— А если бы я не нашла эту флешку? — спросила все же. — Если бы выкинула её, например? Или тот же папа выкинул? — я осеклась под его взглядом. А потом закачала головой. — Только не говори, что твои люди успели слазить на дачу и подсунуть туда новую зажигалку. Поэтому она работала, — я продолжала качать головой, наверное, это выглядело уже чересчур нервно.

— Я не мог допустить осечки, — заметил Ярослав. — Если бы был жив Матвеев, можно было вообще забыть про эту зажигалку, все бы додумали и без неё, а нужными документами я бы его снабдил. Но теперь ты должна была найти что-то осязаемое, ну и я сделал так, чтобы это случилось. А старой зажигалки, кстати, на даче не было, наверное, все же выбросили.

Я зажмурилась, потирая лоб, тяжело вдыхая и выдыхая. Надо же, а я ведь до конца не верила, когда мне говорили, что Ярослав великий путаник, такой, что будешь играть под его дудку и не понимать этого до самого конца.

А я ведь играла. Играла даже под угрозой членовредительства, не сдавая компромат.

— За то время, что я сидела в подвале, ты сумел добыть нужные тебе бумаги на Миронова? — усмехнулась в итоге. Ярослав немного помедлил с ответом.

— Да. Аня и так уже заводила разговоры о слухах, донести до неё информацию, что компромат у Миронова в руках, труда не составило.

— И она решила тебе помочь, — нервно сглотнула я. — И конечно, не знает, как все было на самом деле?

Мужчина качнул головой.

— По факту станет лучше всем. Аню я не дам в обиду, а Миронова давно пора потеснить. Помнишь, Аня рассказывала о проекте в центре? Его рук дело в принципе, планировал устроить долгострой с отмыванием бабла, потом обанкротить все это, а землю в тихую использовать для чего-то ещё.

— Ты, конечно, не мог такого позволить, — усмехнулась я, вставая. Ярослав тут же поднялся следом. Приблизиться не пытался, но смотрел неотрывно.

Я хотела уйти. Честно хотела. Мне это даже было просто физически необходимо. Но где-то далеко внутри стучала мысль: если уйду, то, скорее всего, навсегда. Да точно навсегда. И точно уйду. Но те секунды, что Ярослав медлил, ничего не говоря и не делая, я могла впитывать в себя нашу последнюю близость с ним. Вот такую нелепую, как и мои чувства к этому мужчине.

— Кать, — позвал Ярослав, а я тут же выставила вперёд руку.

— Не надо, пожалуйста. Дай мне просто уйти, ладно?

И уже не глядя, быстро пошла к двери. Открыла ее, а потом сказала, не оборачиваясь:

— Я как-то спросила Аню, кто вы друг другу. Она сказала: хочется надеяться, что друзья. Я тогда не очень поняла смысл этой фразы. Но зато теперь понимаю отлично.

И ушла.

Глава 35

Шла быстро, размашисто в сторону центра, до ближайшей маршрутки или такси, неважно, лишь бы подальше.

Мне повезло, через пять минут я рухнула в машину, которая покатила в сторону моего дома. Внутри было пусто, так подозрительно пусто, что становилось ясно: специально вычищены, заперты все эмоции. А я и впрямь не позволяла себе думать, странно, что это получалось. Только вот хватило меня ненадолго. Оказавшись дома, упала на кровать, и накрыло. Слезы полились как-то сами собой. Наверное, нервное напряжение последних дней и последних часов дало о себе знать. Не знаю, сколько времени я рыдала в подушку, но в какой-то момент полегчало. По крайней мере стало получаться думать хоть как-то.

Странно все-таки, как хорошо умеет человек себя обманывать. Вот сколько я себя накручивала против Ярослава, сколько доводов приводила, сколько раз на дню повторяла, что он ведёт свою игру, в которой мне просто отведена роль. А когда это оказалось правдой — все равно стало нестерпимо больно. Никакая соломка от падения не уберегла. Да, он говорил, что не идеальный, что часть жёсткого и грязного мира. А мне, видимо, все во что-то верилось. Не иначе как розовые единороги по голове настучали, мимо пролетая.

В ванной увидела своё бледное отражение и даже выругалась. Вашу мать, восставший из ада. Кстати, примерно так я себя и чувствую.

Приняв душ, наплевала на все и легла спать. Усталость взяла своё, я провалилась в беспокойный сон до раннего утра. А когда проснулась, твердо решила: переступить и забыть. Я же Катя Авдеева, сильная, самодостаточная, я все могу.

Нужно просто не мелочиться: разом выпихнуть из жизни все, что заставляет мои голову и сердце взрываться. Больше никакого Петренко, никаких компроматов, музеев, продаж картин, и никакого Матвеева и Даньки. Вычеркнуть все прошлое, меня оно не касается. Ну убил кто-то Матвеева, это его личное дело, у меня физически бы сил не хвалило, а значит, я вне подозрений. Пусть Артюшкин землю носом роет, а я больше не буду. В этой земле, оказывается, столько дерьма, что захлебнуться можно. Я вот почти. Причём по собственному желанию. Нет уж, больше в моей жизни этому всему нет места.

Только привычный быт и работа — отличный способ закрыться от мира и забыться хотя бы на время. Душевное спокойствие беречь надо, а человек инстинктивно действует в этом направлении, потому я не стала противиться позывам и заперлась дома. Работала, как сумасшедшая, закрыла старые заказы, набрала новых. Не отвечала на звонки, к дверям, слава богу, никто не приходил.

Спустя неделю даже подумалось: выкарабкаюсь, а потом напало вдохновение, и я писала, захламив и без того небольшое пространство своей квартирки бумагой и красками.

Действительно стала как не от мира сего. Данька первое время пытался окуппировать меня, но я кратко и довольно жестко дала понять, что между нами все кончено. Под окнами он не орал, видимо, понимая, что теперь за такое я могу его сдать в полицию: слишком много знаю.

Ярослав, конечно, не звонил. Никоим образом не тревожил больше моего существования. Я делала вид, что это то, о чем я и мечтала. Обманывать себя — что может быть лучше?

Спокойствие кончилось внезапно вместе с телефонным звонком. Точнее, пятью телефонными звонками сразу. Звонил Данька, я в это время мирно спала, потому что ложилась последнее время очень поздно. Первые два пропустила, даже толком не услышав. Третий и четвёртый скинула, на пятом подумала занести Даньку в черный список, а потом от него пришло смс:

“Возьми трубку, меня забрали в СИЗО по обвинению в убийстве!”

Сон как рукой сняло. Набрать Даньку не успела, он сам позвонил — в шестой раз.

— Что происходит? — спросила я бестолково.

— Меня забрали! Обвиняют в том, что я убил отца! Кать, ты же знаешь, я не убивал! — Данька почти рыдал, мои мысли беспорядочно метались между “а я говорила” и “ну вообще-то не знаю”.

— Где ты сейчас?

— В СИЗО. Я успел дяде Гене позвонить, он вызвал адвоката. Будут ходатайствовать о залоге…

— А с чего вдруг сейчас тебя взяли?

Данька судорожно выдохнул в трубку.

— Ну следователь там что-то копал, копал, и вот… накопал… там целый список, и почтальона нашли, и официантку, с которой я общался в ресторане перед случившемся. Пришлось рассказать про карточный долг. Кать, если они все узнают, мне конец. Я не знаю, что делать!..

— Для начала успокойся. С тобой там нормально обращаются?

— Да… Да, все нормально. Обращаются вежливо, ничего такого… Думаю, дядя Гена постарался.