Мой очаровательный медведь

Думала я, как ни странно, о Бернаре. За прошедшую неделю я его почти и не видела. Он вместе с мистером Фростом-младшим сейчас активно занимался тем, что пытался развалить тех самых конкурентов, устроивших весь тот сабантуй. И если бы не редкие сообщения эротического характера, обещающие так много всего неизведанного, невольно бы подумала, что все, что произошло в «Лесах», мне приснилось.

О таком даже и думать не хотелось. Ведь, похоже, в мистера Чертову карамель влипла по самое не балуй.

По поводу происходящего: все, что я слышала, так это что с тем водителем пропавшей фуры все оказалось более-менее в порядке. Его держали все это время в каком-то подвале на одном из предприятий конкурентов. И что его освободили и вернули жене, выписали огромную премию и отправили в принудительный отпуск.

И слава богу.

Ну и, пожалуй, все.

— Интересно, как там Алина, — тихо произнесла Лара, задумчиво прикусывая губу. — Некрасиво она, конечно, поступила, вот что ей стоило прийти к нам с тобой, мам, и рассказать?! Мы бы нашли выход, как ей помочь. Думаю, что обязательно нашли бы.

В ее голосе проскользнули обида и волнение. Все же с Алиной Калистовой Лара дружила с детства. И не могла не волноваться за ее судьбу.

Лизавета Михайловна поджала губы, подлив себе и мне вина. Хотя мне подливать и не требовалась. К вину за весь вечер я так и не притронулась.

— Не думаю, что об Алине стоит волноваться, детка, — с долей неуверенности, которую Котикова-старшая попыталась спрятать, протянула она. — Я имела удовольствие общаться с мистером Леонардо, и он мне не показался мерзавцем. Надменный, сложный, немного жутковатый, да. Но не козел. Хотя, кто его знает. Что бы ни сделала Алина, я считала и считаю ее дочерью. Но ты в чем-то права, хотя бы связь с ней какую оставили, что ли.

— Оставили, — буркнула Лара, делая глоток. — Только Лео настоятельно просил самой ей не писать. И пообещал, что Аля сама с нами свяжется, когда сможет. Нет, думаю, все будет в порядке. Леонардо, конечно, не без своих тараканов, но нормальный мужчина. К тому же, кто, покажите мне пальцем, не без тараканов-то?

Мы, переглянувшись с Лизаветой, промолчали. Потому как сами мы и наши мужчины с тараканами-таки были. И это прекрасно.

— Лине даже на пользу пойдет смена обстановки. С ним, с Леонардо, она в безопасности. Он о ней позаботится и, если понадобится, спасет от расплаты шантажистов.

— А кто спасет ее от него? — пробормотала я, поморщившись от запаха вина, снова отставляя его подальше.

Вот и непонятная причина, по которой я не понимала, что со мной не так. Меня стало просто воротить от многих ранее любимых или обычных запахов. Обычных, как, например, запах свежего салата. От него меня едва не тошнило.

Зато от запаха сырого мяса, от которого раньше, наоборот, тошнило, перло так, что я начала иногда ловить себя на мысли, что было бы неплохо схомячить кусочек стейка. Сырого.

Мля. Надеюсь, это не грядущая шиза.

— Давайте не будем тревожиться. От наших нервов все равно никакого толку, — твердо сказала Котикова-старшая. — А тебе, Лара, вообще запрещено волноваться. Давайте-ка лучше выпьем. Предлагаю тост: за нормальных мужиков в нашей жизни. И я очень рада, что именно таких нормальных вы и встретили. А это, между прочим, редкость.

Она протянула руку, предлагая чокнуться.

— А давайте, — повеселела Лара, протягивая свой бокал. — К тому же, мама, не только мы одни встретили, как ты выразилась, нормальных мужиков.

Моя рука дрогнула на пути к их бокалам, а бровь недоуменно поползла вверх. Это о чем таком толкует Лара?

Лизавета Михайловна улыбнулась, покачав головой.

— За наших мужчин!

Легонько ударившись бокалами, я поднесла свой, стараясь не вдыхать показавшийся мне на этот раз отвратительным запах вина, сделала маленький глоток. И тут Илария выдала:

— Это я, если что, Лен, о Димитрии Лирански, которому оказалось под силу обуздать такую дамочку, как моя мать. Его обуздание я видела собственными глазами. То еще зрелище, я скажу.

— Лара! — возмущенно воскликнула Лизавета.

А я, подавившись, закашлялась, чувствуя, как мерзкое вино застряла в горле. Его запах стал концентрированным. Меня замутило настолько сильно, что даже в глазах потемнело.

Покачнувшись, зажала рот рукой, взвилась с места, понимая: еще чуть-чуть - и меня стошнит.

Метнувшись в коридор, на ощупь нашла дверь, открыла ее и оказалась в ванной. Плевать. Потом уберу. Склонившись, зажмурилась, исторгая в сияющую от белизны раковину все, что было у меня за сегодня в желудке. И, похоже, все, что было вчера.

М-да. Вывернуло меня знатно.

Чувствуя себя, словно выжатый через соковыжималку лимон, умылась прохладной водой и, утеревшись полотенцем, неодобрительно посмотрела на дело «рук» своего желудка. Похоже, здесь понадобится служба уборки.

— Лен, ты как? — поскреблась в двери Илария.

— Словно в мясорубке побывала, — отозвалась я, пытаясь хоть как-то убрать учиненный беспорядок. — Можешь принести ведро?

— Ага, сейчас.

Не прошло и пары минут, как Лара, гремя металлическим ведром, протиснулась в ванную. Засучив рукава и отпихивая меня в сторону, приказала:

— Иди, тебя мама звала. Я сама тут уберу.

Не найдя в себе сил возражать, благодарно кивнула, отправилась к Котиковой-старшей. Она меня ждала на кухне.

— Держи, — протянула знакомую коробочку. — Рот прикрой, а то муха залетит. Иди делай. А то уже есть такая, которая кричала, что не беременна. Давай.

Она подтолкнула ошарашенную меня к выходу, оставляя наедине с коробочкой и роем гудящих мыслей.

Млять!

Только не говорите мне… Не-е-ет!

А ехидный голосок в голове баритоном Бера протянул:

«О, да-а-а, моя дорогая».

Пребывая в прострации, я сходила в туалет, использовала тест по назначению и, захлопнув колпачок, уселась на крышку унитаза, гипнотизируя взглядом алеющее табло с одной яркой полосой.

А когда к первой быстренько и четко встала вторая, жирненькая такая, выругалась:

— Твою же задницу! Ну, Бернар!

А стоило мне выползти на подгибающихся ногах наружу, как сразу наткнулась на ехидненькие взгляды Лизаветы и Иларии. Последняя не побоялась ляпнуть, и это в моем «прекрасном» настроении: