Мой опасный

Для проверки нашей боеготовности, как он добавил, слегка усмехнувшись.

Его взгляд при этом чуть задержался на мне. Но, скорее всего, мне это показалось.

Глава 8. Полигон

Кажется, я сейчас умру.

Нет, не сейчас. Вот до того синего холма доплетусь. Именно на нём буду умирать.

Пока не время.

Умирать я буду потом. Но обязательно. Сразу после того как проползу под канатами, а потом залезу по верёвке на вертикальную стену в пять метров высотой.

Я рухнула в грязь, преодолевая боль в натруженных мышцах и поползла, прижимая хвост к бедру. Это было необходимо. Он рвался материться на рихтовом, несмотря на свои короткие размеры.

Это вон самцы пусть не сдерживаются. Впрочем, они и не сдерживаются, явно высказывая изгибами хвостов всё, что они думают о своём командире в целом, и об его умственных способностях в частности.

Мне нельзя. Не хочу, чтобы надо мной смеялись.

Я хорошо выучила хвостовой язык, несмотря на размеры моего хвоста. Хорошая знакомая моих родителей, Рания Грил научила. Она чистокровный рихт, её хвост стал коротким из-за ранения. Но она подстроилась и переучила его даже под такую длину, и мне объяснила принцип.

Поэтому изъяснялась я на хвостовом языке очень даже понятно. Но надо мной всё равно посмеивались, когда я хвостом жестикулировала.

Папа говорил, что будто ребенка маленького жесты разбирает. Изгибы хвоста не резкие и хлесткие, а очень плавные, мягкие… Потому что мне приходилось сильно напрягаться, чтобы понятно и правильно все показывать.

Поэтому я не буду материться хвостом, как остальные. Нет. Я не позволю насмехаться над собой!

Я держала хвост идеально неподвижным. Что не мешало мне выстраивать в голове матерные конструкции одна другой длиннее. Наслушалась и насмотрелась на эсминце. Могу и сама так красиво загнуть, что окосеют все.

Гадский Хард! Командир, мать его так! Кто же в первый день устраивает подобное?

Да у него же вся команда два дня будет недееспособна!

Интересно, какой он нам уровень сложности врубил?

Наш интенсив проходит на базе академии космодесанта. Здесь для тренировок специально построены полигоны с динамичной настройкой сложности.

То есть можно устраивать как лёгкую прогулку, так и адовую жестяную жесть, так что самые крутые взвоют.

Капитан Мрак на родном эсминце как-то заказал для своей команды максимальный уровень сложности на таком полигоне. Мои мама и папа там были. Очень не любят про это вспоминать.

Думаю, у Харда всё же хватает мозгов не включать нам максималку, мы бы тут точно сдохли. Но сложность явно выше обычных значений. И даже выше повышенных…

Выше повышенных — так и крутилось в голове, пока я бросала своё тело вверх, и заставляла его карабкаться на отвесную пятиметровую стену.

Это я ща стану повышенная. Или повешанная. Потому что вешаюсь, натурально вешаюсь от этого всего.

Рывок. Ещё. Давай же. Ещё капельку.

Малышка Диана, жги. Бывало у тебя и хуже. Намного хуже.

Ещё метр. Да!.. Твою ж мать!

Скользкая ослабевшая рука подвела, соскользнула с верхушки.

Я мешком полетела вниз.

Чудом ухватилась за верёвку, ободрав ладони, зашипела от боли, гибко изогнулась — откуда силы-то взялись.

Кувырок, точное приземление на обе ноги.

Вскидываю взгляд, чтобы осмотреться, куда дальше бежать, и натурально холодею…

Совсем рядом стоит Хард. Скрестив руки на груди, с совершенно каменным лицом. Странно, как он тут оказался? Страхует что ли? Меня пытался ловить?

Да и похрен на него! Стоит и стоит. Некогда думать! Дальше!

Мне надо добраться до того синего холма, где я и наметила себе большое такое, качественное умирание.

Прыжки по столбикам, вкопанным в землю. Затем через ров, на руках по горизонтальной лестнице, в трёх метрах над уровнем земли.

Подпрыгнуть, подтянуться на руках и перевалить через очередную стену.

Лечь в грязь и ползти, подрагивая от настоящего огня над головой.

Не знаю, как я это пережила. Но справилась.

На финальной точке даже заставила себя — осталась стоять на ногах. Не рухнула на землю, как некоторые рихты.

Стояла, специальными упражнениями восстанавливая дыхание. Нет, я не буду валяться на земле.

Распрямила спину. Спокойно осмотрелась.

Подтянулись ещё несколько курсантов из числа людей. Рихты были уже все тут. Надо же. Я не последняя. Не последняя! Я добежала! Я выдержала!!

Я отдельно проследила за тем, чтобы ни хвост, ни моё лицо, не выдали моих эмоций. Это внутри я могу, как девчонка, прыгать от восторга. Снаружи я буду выглядеть так, будто это всё для меня — пара пустяков.

Наконец, мы встали нестройным строем перед нашим командиром. Руки и ноги еще подрагивали. Ладони противно щипало, но я не беспокоилась на этот счет. Там простые царапины. Обработаю и вся заживет. Не так быстро как у папы, но и не хуже чем у мамы.

Хард оглядел нас всех, каждого с головы до ног. Молча выбросил в сторону хвост.

Я чуть не расхохоталась нервно от того, что он выдал на хвостовом языке. Изгибая хвост и выбрасывая жало, Хард обложил нас такими многоэтажными матюгами, что наш повар на эсминце извёлся бы от зависти.

Ух… Надо запомнить несколько выражений. Особенно одно. Жаль, я там концовку не разобрала. Там было что-то про крайне нетрадиционный способ совокупления таких отсталых моллюсков, как мы, с нашими собственными раковинами.

— Вы не уложились в норматив, 1-КА! — наконец, рявкнул Хард. — Вы космодесантники? Или слизь на сапогах?

Воу, а вот это уже прям мягонько он нас. Только слизь. А не половые органы инопланетной флоры и фауны.

Я промолчала и удержала лицо каменным. А вот кое-кто из рихтов не выдержал.

— С какого ляда мы не уложились?

— Командир, у тебя укладывалка не поломалась?

— Мозги у него поломались, вместе с укладывалкой.

— Хард, твою мать, ты…

Вдруг наступила тотальная тишина. Ого…

Хард вдруг оказался рядом с тем, кто попытался сказать про его мать. Это был здоровенный рихт, выше Харда. Я легко это видела, потому что Хард стоял к нему вплотную, глядя тому прямо в глаза.

Замолчали все. Почему-то стало очень страшно. То ли от совершенно дикого в своей первобытной ярости чуть прищуренного взгляда. То ли от того, как Хард стоял, подняв выпущенное жало на вздёрнутом хвосте над плечом.