Мой орк 2. Другая история

– Хет, мэрак, дэ хатас (Ты и, правда, незрелая), – заговорил почти шепотом, – аш хет мас, Эйва (но ты моя, Эйва)

Не хотелось ее отпускать от себя, такого с ним еще не случалось, чтобы наложница была настолько близко, чтобы обнимала настолько крепко, несмотря на жуткий страх. И голос ее, теперь он вообще не выходит из головы.

– Ты можешь идти, – взял ее за руки, чтобы отпустила. – Ступай, – заставил подняться. – Как понадобишься снова, Фарата придет за тобой.

– Хорошо, – взяла с пола юбку.

Когда Эйва покинула залу, Кархем позвал Фарату и потребовал привести к нему двух наложниц.

– Все в порядке? – смотрительница заметила напряженный взгляд вожака.

– Поёт хорошо.

– Кого привести?

– Новых.

– Налию и Вейру?

– Плевать! – рыкнул на нее, после чего схватил со стола яблоко, – буду ждать их в своих покоях.

– Габан.

Однако прежде чем идти за наложницами, Фарата устремилась к Эйве. Нашла ее трясущуюся в кровати под одеялом. Тогда немедленно подошла, отвернула одеяло.

– Бэр Кархем быть с тобой? – принялась осматривать ее.

– Нет, – кое-как села.

– Так, чего же ты трястись?

– Простите, гэл Фарата, просто страшно было.

– Ясно, – сразу успокоилась, – Риа принести тебе горячего отвара. Ты ужинать?

– Нет.

– Тогда и ужин.

– Благодарю.

На что орчанка как-то небрежно фыркнула, после чего отправилась дальше. В покои наложниц вошла, будучи на взводе:

– Налия! Вейра! Хозяин вас ждать!

Девушки мигом повскакивали, похватали туники и, натягивая их на ходу, устремились за смотрительницей. А отправив девушек к Кархему, орчанка поспешила в кухню, где все еще кипела работа. Служанки мыли посуду, подметали полы, Макора замачивала в воде репу на завтра.

– Где Риа? – Фарата оглядела присутствующих.

– Посуду моет, – ответила повариха, не оборачиваясь.

– Пусть отнесет Эйве ужин и обязательно успокоительного отвара.

И Макора развернулась, уставилась на нее с явным раздражением:

– Сгубил девчонку все-таки, – процедила сквозь зубы.

– Никто никого не губил, – выпрямилась, – девка перенервничала только и всего.

– Как ты только спишь ночами, – и снова отвернулась.

– Крепко, – прошипела в ответ, – чтобы Риа шла немедленно, – засим удалилась.

Тарос тем временем сидел в своем гулуме, ибо людских домов не признавал и не хотел находиться там, где все провоняло другими. Орк не знал, куда себя деть. Ирхат ему все рассказала. Возможно, этой ночью Кархем возьмет Эйву или уже взял. Тогда достал из-под жилета платок, вдохнул запах. Пусть! Пусть она подарит ему первую ночь, не важно. Он пойдет и попросит об обмене, все равно.

– Вы желаете нас, бэр Тарос? – раздалось со стороны спального гулума, где жили наложницы.

В ответ же получили такой взгляд, от которого разом побледнели и поспешили скрыться.

Эти самки не идут ни в какое сравнение с ней, с такой маленькой боязливой самочкой. От одной только мысли об Эйве, от одной фантазии, как ласкает ее, чтобы не боялась, аж зубы свело.

– Сашаль! – позвал одну из наложниц.

Та примчалась мигом:

– Да, бэр Тарос.

– Подготовить купальную. Мыться буду.

– Да, господин, – склонила голову и побежала скорее выполнять приказ.

Сейчас же за толстой шкурой, коей был загорожен проход в трапезную и купальную, зазвучали голоса, заскрежетала печная заслонка, загремели черпаки. А Тарос вышел на улицу, прислонился к столбу, поддерживающему шатер, и уставился на звездное небо.

– Не спишь? – из соседнего шатра показалась Ирхат.

– А ты почему здесь? – спросил, не отрываясь от созерцания звезд. – Почему не у дверей наложницы Кархема?

– Фарата отпустила на ночь. Тарос, бэр Кархем на самом деле сказал, что может определить меня в охотницы?

– Сказал, – и желваки еще сильнее заходили на скулах.

– Ты чего такой злой? – усмехнулась. – Все оруки от тебя шарахаются.

– Шла бы ты спать, сестра.

Вдруг она вскинула брови:

– В ней дело, да? – и обошла брата, встала напротив. – В этой мелкой буште?

– Тебе уши оборвать? – тотчас нахохлился, брови сошлись у переносицы.

– Гахэ-э-э-м (Охрене-е-е-ть), запал на девчонку, – прикрыла рот рукой. – То-то тебя кроет, то-то поубивать всех готов.

– Гирэк! (Дура!) – рявкнул на нее да вернулся в шатер.

Глава 8

Утро в гареме началось с суеты, а причиной послужило то, что одна из девушек проснулась с тошнотой и головной болью. Налия даже с кровати встать не смогла.

– Ну? – Фарата стояла рядом с Садат, которая осматривала страдалицу. – Не могла она забеременеть, никак не могла. Кархем всего как неделю здесь. Да, он часто ее просил, но…

– Да какая там беременность, – заглянула Налии в рот, – похоже, очередная неугодная соперница.

– Отравили?

– Все может быть. Заберу-ка я ее в лазарет, попробую отпоить. Будешь докладываться вожаку? – перевела на нее взгляд.

– Подумаю.

– Век бы не видела этих сарабок (дряней), – покачала головой. – Змеиный клубок как есть.

Через пару минут Налию уложили на носилки, и стража понесла ее в лазарет. Увы, сей случай далеко не первый. И травят, и змей ядовитых подбрасывают друг другу, и дерутся время от времени. Каждая хочет выжить, хочет остаться в гареме, оно и понятно. Фарата собралась было созвать девушек, но быстро передумала. Пусть сарабки делят территорию. Матерые девицы почувствовали угрозу, все ж Кархем последние дни предпочитал им новых наложниц.

– Альмари! – поманила к себе девушку. – Подойти.

Та мигом подбежала:

– Да, гэл Фарата.

– Твоих рук дело? – кивнула на постель Налии.

– Я… – захлопала длинными ресницами, – я не понимаю…

– Все ты понимать. Вспомнить Ламину, она тоже думать, что никто ничего не замечать. И где она теперь? Возможно, уже сгинуть.

– Гэл Фарата, клянусь, я и пальцем не трогала Налию.

– Ну-ну.

И как только смотрительница покинула покои, Альмари отыскала Мелатис.

– Ты совсем сдурела? – вцепилась ей в руку, да так, что ногти вошли под кожу. – Я же говорила по чуть-чуть, чтобы она просто вялая была. Если Фарата расскажет Кархему, нас сегодня же могут отправить на рынок. Какая же ты идиотка.

– Сама идиотка, – оттолкнула Альмари от себя, – я ей вообще ничего не добавляла. Не успела, – прошептала.

– Выходит, кто-то другой постарался? – аж растерялась.

– Выходит, – принялась растирать руку. – Нам теперь тоже надо держать ухо востро.