Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…

— Оснований никаких. Она просто пытается какое-то бремя ответственности за советское прошлое снять с собственного отца и переложить на плечи его ближайшего соратника. Это выглядит правдоподобно, и читатель, привыкший к злодейскому образу Лаврентия Берия, охотно верит словам мемуариста. Мы с мамой читали все книги Светланы и были очень огорчены, что ее судьба сложилась не совсем удачно. Мы понимали: многое она писала под давлением официальных властей; сначала внутри страны, а потом за ее пределами. Ведь только наивный человек может поверить в полное отсутствие идеологического прессинга на Западе, тем более если там издается книга такого выгодного автора, как дочь Иосифа Сталина.

Я мог бы напомнить Светлане о том, как ее любили в нашем доме, но с ней бессмысленно вступать в полемику. Скажу лишь: Светлана Аллилуева прежде всего предала своего отца. Морально, по-человечески. Как дочь. Она звонила к нам, когда приезжала в Советский Союз, хотела навестить меня с мамой, но мы посоветовали ей этого не делать.

Недавно я с горечью узнал, что Светлана, покинутая родными детьми, бывшими мужьями и любовниками, ныне влачит жалкое существование в лондонском приюте, Печальный и логический конец, возмездие судьбы.

Думая о поучительной жизни Светланы, вспоминаю одну историю, связанную с ней.

Как-то пограничники вручили мне несколько трофейных пистолетов, среди них — маленький «вальтер» с очень красивой инкрустацией. Приехав в Москву, я подарил его Светлане. Она была счастлива. Еще бы, стала владелицей личного оружия!.. Прошло несколько месяцев, и я почти позабыл об этом случае. И вдруг в Ленинградской военной академии, где в то время я продолжал учебу, появляется тот же генерал Власик и говорит: «Собирайся, Хозяин тебя вызывает!»

Сталин завтракал, когда мы к нему приехали. Как всегда он пригласил нас к столу, накормил, а потом начал расспрашивать об учебе, о жизни. Сижу и не могу понять, зачем я ему понадобился. После некоторой паузы последовал вопрос:

«Это ты подарил Светлане пистолет?» Отвечаю: «Да, я». Иосиф Виссарионович бросил на меня пронзительный взгляд и проговорил: «Слушай где у тебя мозги, что ты девушке такую игрушку даришь! Ты же взрослый человек, отвечающий за свои поступки как ты мог это сделать! Ты знаешь, что сотворила ее мать?» Я в самом деле не знал, что мать Светланы — Надежда Аллилуева — застрелилась. Сталин долго не мог поверить, что я впервые слышу об этой ужасной истории. Убедившись после сорокаминутных расспросов, что я понятия не имел о его семейной трагедии, Иосиф Виссарионович сказал: «Светлана уже получила свое. Тебе тоже полагается, но ладно… Езжай обратно, учись и не совершай больше таких необдуманных поступков!»

Меня снова накормили и отправили в Ленинград.

— Вы еще какой-то эпизод вспоминали, связанный с братом Светланы — Василием…

— Я тогда учился на IV курсе академии. Вызывает меня Сталин и говорит: «Мы посылаем тебя в Оксфорд, будешь там учиться и одновременно руководить группой товарищей, отправляющихся вместе с тобой». И он перечислил несколько имен.

Я отвечаю: «Иосиф Виссарионович, как я могу быть руководителем этой группы, когда в ней все — старше меня?» В числе других был назван и его сын Василий чудесной души человек, исключительно одаренный, но разбалованный. Дисциплина, как таковая, для него не существовала. И прежде всего я опасался выходок Василия, за которые пришлось бы отвечать.

Сталин очень рассердился и сказал: «Вся ваша семья — упрямцы, но я вышибу из вас это упрямство. Вы будете делать то, что я велю!»

Он вызвал моего отца и сразу же накинулся на него — «Как ты сына воспитал? Как это он отказывается ехать в Оксфорд, мотивируя свой отказ тем, что не способен руководить группой товарищей, старших его по возрасту?! Он позволяет себе возражать, ссылаясь на то, что сначала нужно получить образование на родине, а потом продолжать учебу за рубежом».

Отец заметил, что в этом есть своя логика. Тогда Сталин пришел в ярость: «Вы что, сговорились? Я не принимаю никаких рассуждений! Пусть Серго срочно собирается и вылетает!»

Узнав о нашем неприятном разговоре с Иосифом Виссарионовичем, мама очень встревожилась. Она никогда не позволяла себе обращаться к Сталину по собственной инициативе, но тут набралась смелости и впервые в своей жизни позвонила ему. Иосиф Виссарионович молча выслушал ее тираду, состоявшую, по существу, из моих аргументов, а потом рассмеялся: «Ну, черт с вами!»

— И поездка не состоялась?

— Нет. И меня оставили в покое, и группу тоже не отправили.

— Василий был старше вас?

— Да. На четыре года.

— Как Сталин относился к его баловству?

— Он очень переживал и старался заставить его взять себя в руки. Понимаете, Василия баловало окружение. Одни позволяли ему все, искренне любя, другие — руководствуясь расчетом. Сам Вася, способный и умный парень, из-за безволия предавался бесконечным застольям, развлечениям с девочками. Этот развязный образ жизни погубил его. Но спился он окончательно не без помощи тех, кто пришел к власти после Сталина.

— А каким вам запомнился старший сын Сталина — Яков? — О, Яков был полной противоположностью Василию.

Спокойный, уравновешенный, скромный, он сначала сто раз подумает, а потом лишь примет решение. Иосиф Виссарионович иногда посмеивался над ним: «Рачинец!» Рачинцем он его называл потому, что мать Василия — Екатерина Сванидзе — была из Рачи, где обитают наши замечательные горцы, невозмутимые и рассудительные.

Я знаю, что Яков долго не вступал в партию, и ему удавалось оставаться вне ее рядов вплоть до поступления и академию. Имея свое мнение о большевистском режиме, он считал его главным виновником в разгуле репрессий и не скрывал своих взглядов. Твердость характера и воля, унаследованная от отца, помогли ему достойно держаться в фашистском концлагере. Я читал письма бельгийского короля о последних днях Якова, адресованные Сталину, знаком также с досье, которое немцы вели на него. Из этих неоспоримых документов вырисовывается образ мужественного и благородного человека, знающего себе цену. Его не смогли склонить ни против Сталина, ни против Советского Союза. Якова держали в одиночной камере тюрьмы, где также находились Эрнст Тельман и бельгийский король. Яков и Тельман были расстреляны, а король уцелел и сообщил об увиденном Сталину.

— Как Иосиф Виссарионович воспринял известие о гибели сына? Он, видимо, и не ждал иного исхода? Иначе, как понимать знаменитое высказывание: «Я простого офицера на фельдмаршала не меняю!»

— Безусловно, Сталин знал, что своим заявлением обрекает сына на смерть. Это был величайший поступок отца, равноценный подвигу Георгия Саакадзе.

Светлана мне рассказывала, как страшно тяжело Сталин пережил эту трагедию. Ему, человеку глубоко одинокому, не с кем было отвести душу. Он позвал дочь в свою комнату, уложил в постель и всю ночь разговаривал с ней о сыне… Однако переживания не помешали ему подвергнуть репрессиям семью погибшего Якова.

«Никаких исключений!» — заявил он. — Раз Яков попал в плен, мы должны следовать соответствующему закону, который у нас один для всех». Таким человеком он был…

— Существует предположение, что Лаврентий Павлович постоянно внедрял в обслугу Сталина своих людей, в основном, проверенных земляков, которые держали своего шефа в курсе всех малейших событий в «стане вождя». Одной из таких называют майора ГБ Александру Николаевну Накашидзе, которая к тому же, оказывается, была двоюродной сестрой вашей матери.