Мой папа - миллиардер. Второй шанс бывших

— Да там салон красоты был один, — хмыкает он, и его тон мне отчего-то не внушает надежд на то, что все было уж очень легко, как он пытается показать. — Долго с ним возились. Но нашли пути решения проблемы наконец, — отвечает помощник чуть бодрее. — Оформляю билеты в Питер вам на понедельник?

— Все успеваем тогда? По графику ничего не смещается?

— Да, все успеваем! — восклицает, напоминая, что он новенький. Со временем эти эмоции утихают, и они уже безэмоционально отвечают. Этот же радуется любой мелочи, как, собственно, и все, кто впервые ко мне приходит.

Моя сестра шутит, что спустя месяцы, когда я всю кровь из них выпущу, они как зомби ходят. Ни на что не реагируют, кроме моего голоса.

— Отлично!

— Как раз к тому времени салон снесем, — добавляет он так же радостно.

— А до этого чем занимались? Почему до сих пор не снесли? — недоуменно спрашиваю.

— Неугомонных хозяек укрощали, — отвечает парнишка, и я чувствую на своих губах улыбку.

Была и в моей жизни неугомонная знойная блондинка, владеющая салоном красоты. Сколько кровушки моей попила эта вампирша, словами не передать! Но нравилась она мне так, что челюсть сводило от энергии, которая от нее исходила.

Таких бешеных и необычных больше не встречал.

Когда мы расстались, я даже скучал. Мне не хватало этого ее безумия в моей жизни.

— Укротили? — спрашиваю помощника.

— Ага, — кивает он.

Только ошибается парень. Либо с определением владелицы, и она просто была немного агрессивна, либо с тем, что укротил ее. Таких невозможно укротить.

— Отлично! — бросаю и отключаюсь, еще несколько секунд глядя перед собой в окно и вспоминая мою блондинистую заразу, которая из головы не выходит.

А может быть, они все, владельцы салонов, такие вредные? Может, это как обязательное условие для этого вида деятельности? Для моего жесткость и решительность важна, а для их вредность и безумие?

Оборачиваюсь к мальчикам, чтобы продолжить собирать с ними замок, но замираю, встретившись взглядом с пришедшим в дом гостем.

Как говорится, вспомни Дьявола, и он явится.

Мой Дьяволенок не заставил себя ждать.

— Чего пялишься? — бросает она, дернув бровями. — Здороваться не учили?

— Здравствуй, Рада!

— И тебе не хворать, Никита, — отвечает она и оглядывается по сторонам. Надевает на лицо улыбку и заговаривает вновь, но уже не со мной. — А кто будет тетю встречать, хулиганы? Кто будет подарки получать? — обращается к Антону и Тимоше и вытаскивает из-за спины два пакета.

Парни срываются и подбегают к ней. Обнимаю ее, целуют и получают свои конструкторы. И сразу же теряют интерес к ней, убежав рассматривать подарки.

Рада же, ухмыльнувшись, идет к лестнице и поднимается на второй этаж.

— А мне подарок? — бросаю ей в спину.

Она застывает, но оборачивается ко мне. На губах появляется фирменная проказливая дьявольская улыбка, не обещающая мне нормального ответа, но намекающая на то, что дальше будет весело.

— Видишь этот прекрасный орех, — показывает на свои ягодицы, и я киваю. — Можешь им мечтательно полюбоваться, пока я буду идти наверх. А если будешь хорошим мальчиком, то разрешу и перед сном о нем мечтать!

— Язва!

— Геморрой, — кидает она и поднимается наверх.

Нет, этого я не могу спустить. Я должен пойти с ней.

Я так давно ее не видел! Я так соскучился по этому острому язычку, что не могу лишить себя удовольствия поиздеваться.

Ускорив шаг, нагоняю ее, но остаюсь позади, чтобы не дать ей пути сбежать.

Только вперед, Радочка! Только вперед!

— Что ты делаешь? — не выдерживает и оборачивается ко мне. Скрещивает руки на груди, отчего ее приличная четверка аппетитно сжимается, соблазняя вырезом и этим крышесносным видом.

— Так подарок получаю, — фыркаю на ее вопрос, с трудом оторвав взгляд от вида сочных ягодок в области сердца. — Любуюсь, — поясняю. — И орешками, и ягодками.

— Олень!

— Тюлень! — в рифму отвечаю.

— Не до тебя сейчас, Никита! — восклицает она и начинает злиться, чем немного пугает. Такой я видел ее всего однажды. Когда у нее были проблемы. — Отвали!

Меня это напрягает.

Может, случилось что-то.

Ведь не зря из своего Питера прискакала, а ни Ира, ни Слава не в курсе.

— Зачем пришла к Ире? — спрашиваю ее, изучая поведение.

— Не твое дело! Отстань! — нервно бросает, подтверждая мои догадки.

Что-то явно стряслось! И не абы что! Она слишком взвинчена.

— А ты поделись, и моим станет, — предлагаю ей.

— Обойдешься! — рычит на меня испуганный зверек. — Хотя, знаешь, помоги! Где Ира? Она очень мне нужна!

— На кухне, — указываю себе за спину. — Готовит обед.

— Поняла! Спасибо! — благодарит меня, что даже неожиданно, проходит мимо и идет к лестнице.

— Так а в чем проблема? — не унимаюсь и иду за ней следом. — Может, я лучше сестры тебе помогу?

— Что ты пристал? — возмущенно выкрикивает. — Видишь, нервная! Занята! Отвали от меня! Одни проблемы от тебя, Златогорский! И сейчас на нервы еще мне действуешь!

— Ну так давно не виделись, — хватаю ее за руку, утащив подальше от лестницы, чтобы близнецов не напугать. — С того сообщения, когда ты сказала, что я тебе надоел и ты выбираешь новую жизнь, — напоминаю ей. — Так как тебе твоя новая жизнь, Рада?

— Идеально! — восклицает она, прыская своим ядом. — Но ты не отпускаешь.

— До сих пор любишь? — с вызовом спрашиваю, все еще не понимая, почему она тогда меня бросила.

Мне казалось, что у нас все идет замечательно с планами на будущее. Она даже о детях начала говорить.

— До сих пор ненавижу! — шипит сквозь зубы.

— А чего так? — прищуриваюсь и делаю шаг к ней, подталкивая ее ближе к стене. — А ведь говорила, что любишь…

— Мне так казалось…

— А твое дыхание говорит о другом, — веду рукой по ее грудной клетке, которая ходуном ходит. — О том, что желаешь до сих пор.