Мой папа - рок-звезда
Шрифт:
– Я не принимала наркотики! Как ты не поймёшь? Это ошибка! – я рыдала в голос.
– Нет тут ошибки! Леа, зачем тебе это?
– Что ты ко мне прикопался! Я сказала, что я не наркоманка! Да и если бы была, то уж точно не тебе об этом говорить! Ты сам…
– Я сам? Это была ошибка молодости. А ты молодая, красивая девушка, будущая мать, в конце концов! Ты подумала об этом? – негодующе спросил Билл. Его голос звучал намного тише, но всё с тем же презрением, что и раньше.
– Билл. Билл, послушай меня, пожалуйста, - я быстро поднялась с места и подошла к нему, - я никогда бы не прикоснулась
Билл устало вздохнул и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Если бы ты знала, как я хочу тебе поверить! – парень через силу улыбнулся мне и я почувствовала его тёплую ладошку у себя на щеке, - Пожалуйста, только не плачь. Лучше попробуй мне рассказать правду.
– Но я говорю правду, - я была абсолютно без сил. Его недоверия убивало меня морально…
Входная дверь захлопнулась и через мгновение в комнату вошёл Том. Он испуганно взглянул на меня, затем на своего брата и наконец-то спросил:
– Что здесь происходит? Объясните мне!
– Мы были у врача, - сухо ответил Билл.
– И что? Леа больна? – в глаза моего парня читался ужас. Он стоял на одном месте и боялся даже шелохнуться.
– У неё в крови нашли наркотики! – неожиданно громко крикнул Билл.
– Что?!
– Твоя девушка наркоманка! Понимаешь, Том? Она обманывала нас всё это время!
– Успокойся, прошу тебя, - прошептала я, - Это ошибка!
– Ошибка? – Билл резко вскочил с места и, бешено сверкая глазами, залепил мне пощёчину, - Я ненавижу тебя за это! Ненавижу!
Слёзы снова покатились у меня из глаз, я умоляюще смотрел на Тома, зажимая ладошкой щеку, которая горела от боли.
– Том…
Парень бросился ко мне и, схватив на руки, понёс в нашу спальню. Лишь когда мы остались наедине и я немного успокоилась, он осмелился взглянуть мне в глаза.
– Леа, скажи мне, ты, правда, принимаешь наркотики? – спокойно спросил мой парень. В его глазах не было ни осуждение, ни презрения как у Билла, лишь забота и любовь. Его руки тряслись от волнения, но он как мог, скрывал свою тревогу.
– Нет, я не никогда бы этого не сделала! Том, пожалуйста, поверь мне! Я не лгу! Я не наркоманка! Пожалуйста…
Том несмело улыбнулся и аккуратно коснулся моей щеки.
– Я верю тебе, любимая, - он нежно поцеловал меня в губы и поднялся с места, - Я принесу тебе лёд и ты немного отдохнёшь, а все разговоры отложим. Тебе нужно отдыхать, дорогая!
– Том, - я взглянула в его тёплые карие глаза, - я люблю тебя…
– Я тоже.
Он скрылся за дверью.
Через десять минут, так и не дождавшись его возвращения, я уснула.
========== Кто виноват? ==========
Pov Билл.
– Ты не должен был бить её, - спокойно сказал Том, остановившись в дверях моей комнаты, - Даже если она виновата, пожалуйста, не устраивай скандалы. Мы не знаем всей правды.
– Как ты можешь быть таким спокойным, Том?
– Я ей верю, – спокойно ответил мой брат.
– Тогда как это всё объяснить? – я протянул ему бумаги, в которых были написаны результаты анализа .
– Я найду объяснение, Билл. Но не отказывайся от неё так просто. Леа никогда бы не согласилась по собственной воле принять наркотики.
–
Почему ты так уверен?Том медленно опустился мягкий ворс ковра напротив меня и молча взглянул в глаза.
Его спокойствие и уверенность в правоте Леи постепенно переходила и мне.
– Ты помнишь её историю про маму? – тихо спросил мой близнец.
– Про Мишель? – я потупил взор, – Леа говорила, что она была наркоманкой…
– Да, и твоя маленькая сестрёнка никогда этим не гордилась! Неужели, ты, правда, можешь поверить, что она решилась бы на это? К тому же, где она могла взять наркотики, если мы были в неизвестной ей стране, да и не разлучались ни на секунду?
Я пожал плечами.
– Значит, она не могла?
– Не думаю, что Леа на столько глупа.
– Тогда как это всё объяснить?
– Это нам и предстоит выяснить!
– улыбаясь, ответил Том.
– Может, в больнице ошиблись? – предположил я.
– Не думаю, - Том задумчиво взглянул на бумаги.
– Для начала поговорим с ней. Она единственная, кто может нам помочь.
***
Pov Леа.
Нет ничего хуже недоверия.
Как объяснить человеку, который не хочет тебя даже слушать, что ты ни в чём не виновен? Как заставить просто выслушать тебя?
Бывает слишком больно понимать, что никому не нужно слышать твоих объяснений, они уже давно всё решили без тебя.
Нет ничего хуже недоверия.
Мне трудно было снова взглянуть в глаза Биллу. Теперь он был спокоен и рассудителен, и в глазах появилось сожаление. Он искренне раскаивался в своих словах, но мне почему-то не становилось от этого легче. Я уже ждала, что вот-вот он снова начнёт на меня кричать.
– Леа, прости меня. Я не должен был даже думать так и, тем более, бить тебя, - на лице парня появилась невинная улыбка. Я не могла на него злиться и даже понимала его. Будь на его месте, я вела бы себя точно так же. И, слава Богу, что среди нас оказался такой здравомыслящий человек, как Том. Если бы не он, то Билл бы давно сдал меня в психбольницу, а я бы возненавидела его до конца своих дней.
– Я не сержусь на тебя, – коротко ответила я и обняла своего старшего брата.
– Если вы помирились, то я думаю, нам нужно поговорить, - Том опустился рядом на диван и аккуратно взял меня за руку, – Леа, попробуй рассказать нам всё, что происходило с тобой в тот день…
И я раз за разом пересказывала им одно и то же, не понимая, что они могли найти такого необычного в моих словах. Когда Билл молча поднялся с места и вышел из комнаты, я вдруг поняла, что если его не остановить, то он может наделать кучу глупостей. Том, который, видимо, подумал о том же самом, побежал вслед за братом. Мне оставалось только сидеть и ждать их возвращения.
Я мысленно снова и снова возвращалась в те дни, что мы провели во Франции. В эти чудесные и безмятежные дни, когда мы все были счастливы. Что Билл мог найти в них такого странного? Что в моих словах его заставило придти в такое бешенство? Неужели, он знал то, что боялся озвучить вслух?
Я шумно вздохнула, представив лицо Гордона, когда он узнает обо всём случившимся. Мне было необходимо поговорить с ним первой.
Я решила пойти на безрассудный шаг – украсть машину Том и без спроса отправиться домой к отцу.