Мой парень - сущность
Шрифт:
Настигло осознание: «Блин! Это очень плохой знак. Все намного хуже, чем я себе представляла!»
– Марина, – наконец, сказал он. – Я беру билеты на ближайший рейс и вылетаю в Москву. Напишу, во сколько смогу быть у тебя, когда куплю билеты. Ты где сейчас живешь?
– Я, вообще, на Нахимовском. Но в данный момент у Кости.
– Хорошо. Оставайся пока у Кости. Не находись одна. Я приеду. До встречи, Марина.
– До встречи, Адриан.
Связь прекратилась. Марина окинула взглядом каждого из друзей и сказала:
– Он вылетает ближайшим рейсом. Просил, чтобы я оставалась
– О чем речь, конечно. Я сам хотел тебе это предложить.
– Что еще он сказал? – спросила Соня.
– Еще?.. Да вроде ничего больше. Вариантов решения он не озвучил. Наверное, скажет что-то при встрече. Думаю, он был очень недоволен.
Отозвался Герман, до сих пор не произнесший при ней ни единого слова:
– Не приписывай мужчине того, о чем сама знать не можешь. Это был обычный шок.
– Может быть, и так…
– Костик, врубай комп, – предложил Герман, – посмотрим расписание рейсов из Будапешта. Когда нам примерно ожидать его прибытия?
***
Вика ожидала вестей от Ираклия, который уже более часа беседовал с Прохором за закрытыми дверями директорского кабинета.
Она нервно расхаживала по коридору в отдалении, заставляя себя не подходить близко, чтобы не подслушивать.
Наконец Ираклий вышел. Он выглядел… устало.
Он целенаправленно подошел к ней и протянул руку. Впервые. Она вложила свою, и он вывел ее из административного крыла. По дороге в сад он молчал. Усадив ее на скамейку и присев рядом, он сказал:
– Твой вопрос решен положительно, но предложение Прохора весьма неожиданное. Не знаю, как к этому относиться…
– Что такое, Ираклий?! – не могла унять волнение Вика. – Прошу, расскажи скорее!
– Ты станешь ангелом-хранителем Эдгарда, когда окончишь Школу.
– Как?! Не может быть! Ты гений, Ираклий!
– Но пока ты ее не окончила, – сказал он невесело, – обязанности его ангела-хранителя вменили мне. С вытекающими из этого побочными эффектами: моих учеников передают Афанасию, а мне вменили единственную ученицу – тебя… Отныне я твой куратор, Феврония…
Вика с благодарностью посмотрела на него, желая выразить чувства словами, но он предостерег:
– Не спеши благодарить, я строгий руководитель. Мне придется быть таким, чтобы всему тебя научить. Тебе достанется та еще работенка: Эдгард живет в незнакомом мире, где царят другие законы, ты ничего в них не смыслишь. Да и я не сильно-то разбираюсь, лишь по его рассказам. Странное дело, что мне доверили такую сложную работу. Но отчего они планируют доверить ее вскорости тебе?.. Это уму непостижимо! Я предполагал, когда шел к Прохору, что тебя, вероятней всего, избавят от энергетической связи, возникшей между вами, и ты сможешь спокойно доучиться в Школе.
– Ура! Я стану его хранителем! – не сдержала Вика победный возглас, не обращая внимания на доводы Ираклия.
– Ты не представляешь, что тебя ждет… – отозвался он с укором. – Эдгард рожден наследником правителя в крайне нестабильном мире. Его жизнь будет очень нелегка. На него возлагают огромные надежды и граждане его страны, и Высшие сферы. И все это будет проходить под твоим непосредственным контролем. А ты всего-навсего молодой неопытный
ангел… Что-то в этой истории не сходится. Тебе нужно быть очень хорошо подготовленной, Феврония. Отныне налегай на учебу и о разного рода глупостях забудь, очень тебя прошу.– Я все поняла. Я очень благодарна тебе за помощь, Ираклий.
Ей хотелось взять его за руку для большей убедительности своих слов, но она не посмела.
– Я никогда этого не забуду. Извини, что из-за меня так вышло... Постараюсь оправдать твои ожидания, и твоя жертва будет принесена не напрасно.
– Это не жертва, Вика, а повышение по службе, – объяснил он безрадостно. – Так что мы оба с тобой в плюсе. Но принесенные тобой обещания я принимаю и рассчитываю на твое усердие. Кстати, тебе разрешили проходить практику под моим руководством в мире Эдгарда. Ты сможешь увидеть его сразу, как только будут улажены все необходимые бюрократические формальности.
Вика чуть не подпрыгнула от восторга, но вовремя опомнилась, ведь сидела на краю крыши.
– Постой… – сказала она, заметив явное несоответствие. – Но как же Прохор смог принять решение такой важности? У директора Школы не может быть таких компетенций…
– Просто, да не просто… – заметил Ираклий. – В ангельской политике все очень запутано. Не надо его недооценивать. Прохор вообще не возражал против идеи сделать тебя хранителем Эдгарда…
– Как?!
– Ты же теперь его должница, ему выгодно продвигать тебя по служебной лестнице. Он сразу связался с верхушкой, и наша с тобой дальнейшая судьба была решена примерно за час. Единогласно.
Вика присвистнула:
– Я точно во что-то вляпалась… – она удивилась, что вообще сумела произнести эту «неангельскую» фразу. – Прости, Ираклий, что втянула…
– Думаю, Эдгард ожидал этого от нас. Неспроста все так сложилось. Мы часть его какого-то плана, да и выбора у нас с тобой в любом случае нет. Так что, пока поплывем по течению. Посмотрим, куда оно нас вынесет. А теперь, садись-ка ты за уроки, ангел, – он улыбнулся ей светло. Цвет его необычных бирюзовых глаз воскресил в ее памяти воспоминание о фиолетовых.
– Я сделаю все, и даже больше, – сказала ему Вика с благодарностью. – Не буду даже возражать против дополнительных занятий, мой куратор.
– Каждый вечер в шесть. На крыше. Увидимся завтра, Феврония.
***
Адриан позвонил в дверь Костиной квартиры в тот же день в полдесятого вечера. Дверь открыл хозяин. Марина по доносившимся из прихожей звукам распознала, как они дружески обнялись, хлопая друг друга по спинам.
– Привет, Константин. Как она? – голос Адриана был бесцветным.
– Она… держится.
Адриан вошел в гостиную. Марина вспомнила, как же он был божественно красив. Его глаза устремились к ней, сидящей на диване.
– Всем привет, – сказал он, не глядя на остальных. – Нам нужно поговорить с Мариной наедине.
– Пошли в другую комнату, – сказала она, поднимаясь.
Марина подготовилась к его приезду и привела себя в порядок: надела милое приталенное синее платье сестры, вымыла волосы и подкрасилась. Она не собиралась при нем лить слезы. Думала, если накрасит ресницы, сумеет сдержаться и не расплакаться.