Мой парень – волк

— Ну не знаю, что еще в деревнях делают мужики, которые живут в развалинах дома, а спят вообще на соломе какой-то! — я сделала многозначительное лицо.

— Лена! Прекрати! Он не алкоголик! — Вера не на шутку разгорячилась, даже руками замахала.

— Да, по виду не скажешь! А вдруг он — скрытый алкоголик? — я подняла бровки домиком.

Верочка, похоже, рассердилась.

— Да, ты знаешь, у всякого человека есть темная сторона его натуры. Попробуй всю жизнь давить свои инстинкты — получишь водородную бомбу с маниакальными наклонностями.

— Какими еще наклонностями? — закипела подруженька.

— Ну как какими. Садистскими, алкогольными, женоненавистническими.

— Так ты брата моего еще и садистом называешь?

— Верочка, дыши ровно. Я не называю его садистом. Просто говорю, что дом его меня беспокоит, — наконец, объяснилась я.

Верочка примолкла.

Конечно, ее не могла не беспокоить эта картина — туалет на улице, летний ледяной душ и отсутствие окон в некоторых комнатах.

Не будем забывать про полы, которые могут проломиться под вашим весом на втором этаже!

— Да, меня тоже, — затухла Верочка. — Все эти годы мы не виделись, только разговаривали по телефону, скайпу. Он почему-то не хотел приезжать домой и к себе не звал, и теперь я понимаю, почему!

— Потому что он садист? — выпучила глаза я, выдвинув догадку.

— Да нет, какой садист? Потому что он не устроен, потерял себя, видимо, и сам не знает, чего хочет. Вот и дом запустил. — в Верочке проснулся аналитик-журналист.

— И все же, Верочка, очень странно жить в таких условиях, — пожала я плечами, прогоняя назойливое желание вспомнить о его руках на своей талии в воде.

— Да тут почти все в примерно таких условиях живут, правда, одни старики, но чтобы Паша…

Она вздохнула, а потом продолжила:

— Ну, я взялась за него, и живым с него не слезу. Он у меня как миленький придет в себя. На войне как на войне, короче говоря.

Мы согласно помолчали.

И тут вдруг у меня неожиданно зазвонил телефон, чем крайне удивил — видно именно в этой точке деревни сотовая связь, все же, ловила неплохо.

И я отвлеклась. Звонил Авиз.

— Алло, Авиз! Рада тебя слышать! — преувеличенно бодро сказала я в трубку.

Мне показалось, будто вся природа вокруг смолкла.

Он ответил. И все время, что я шла и пыталась что-то сказать в трубку, было четкое ощущение, будто меня накрыло коконом чьего-то внимания.

Говорил, в основном, он. Все спрашивал, когда меня ждать, рассказывал, что поставил какую-то крутую магнитолу на свою машину и страстно целовал трубку, желая разбудить во мне ответное чувство.

Чувство никак не приходило, только казалось странным посылать поцелуйчики по телефону.

Я повернулась в какой-то момент и увидела, вернее, поняла, кто за мной наблюдает.

Пашка с Мишей за спиной, глядевший прямо на меня из-под своих зеркальных авиаторов, очень отвлекал.

Надеясь, что издалека он не слышит, что я делаю, уставилась на него, его великолепный загорелый торс, на котором играли лучи теплого заходящего солнца, мужские такие накачанные ноги, обтянутые джинсовыми бриджами, ухмылочку на грешных губах и сказала в трубку:

— Ох, и я тебя так целую, всего-всего, от начала и до конца.

Авиз в трубке растаял как мороженое на солнце от моих слов и взяв с меня слово, что я ни с кем там из мужчин не познакомлюсь, а буду гулять по лесам с Верочкой и Мишкой.

— За таким платиновым сокровищем нужен глаз да глаз, — посетовал он на прощание.

На эти слова Пашка сложил губы трубочкой и поцеловал воздух.

Дааа, надеюсь, он не понял, что я только что говорила. Иначе получилось бы как-то не очень удобно. Особенно после того, как я только что побывала в его объятиях, пусть и не по своей воле.

До сих пор я ощущала на себе его руки, поддерживающие меня за талию и попку в воде.

Эти широкие сильные ладони, стальной пресс, плечи, на которые можно положиться…Эх…

И почему у меня было такое ощущение, будто от меня только что отказались?

А дома нас ждал сюрприз. В траве лежали строительные материалы. Стеклопакеты, какие-то тюки с бетоном в бетономешалке, трубы, ванна, штукатурка, плитка, покрытие для полов, инструменты.

— Да, да. Завтра будет вам ремонт, — на наш удивленный взгляд утвердительно ответил Пашка. — Чтоб не подумали, что я тут пью и садизмом занимаюсь.

Верочка рассмеялась, а я застыла, открыв рот.

— Вот видишь, я мыслю как все! Наверняка его уже в этом обвиняли, — шепнула я Вере.

— ММ?

Я прошла вперед и подумала: «Ну не может же быть у него такой звериный слух!».

Глава 18. Паша

Да, кажется, я понемногу сдавался на милость победителей. Осажденная этими двумя девушками и мелким ребенком крепость рушилась!

С одной стороны, было весело и здорово находиться среди родных людей, я был рад приезду сестры и племянника, но с другой!

Леночка Тряпкина выросла в настоящую занозу в заднице! Даже хуже (что такое заноза в заднице, я, как человек-волк знал не понаслышке).

Она все время зудела, что нужно что-то делать, менять, двигать и постоянно крутила своей аппетитной, как горячие булочки с корицей, попкой.

Мне кажется, я раздвоился на две личности и метался между двумя желаниями, диаметрально противоположными.

Паша-мужчина хотел засунуть ей кляп в рот, прогнать, увезти девушку в город, заселить в гостиницу, а еще лучше-запихнуть в самолет. И чтобы ноги этой вредной блошки, разворошившей мой окружающий мир, больше тут не было.

Паша-волк думал совсем иначе. Хотя, инстинкт трудно назвать мыслительным процессом…

Волк поддерживал мужчину только в одном. Мысль о кляпе в ее хорошеньком рту.

Все, дальше начиналась порнография, включающая в себя лес, все углы дома, речку, покосившийся летний душ и мою личную разворошенную комнату наверху.

Хорошо, что мужчина превалировал! Я уже каждый день зачеркивал в мысленном календарике, когда раздражающая зазноба уедет, наконец.

Да и вообще, зачем она приехала? Ехала бы в отпуск на море, как все нормальные девушки, соблазняла своими яркими купальниками и коротенькими шортиками отдыхающих.