Мой персональный ад

Мой мозг категорически отказывался принимать услышанное. Нет. Только не моя Полина... Она не может умереть...

Больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы всё это оказалось страшным сном.

– Я остаюсь дежурить, - твердо заявил я.
– Я останусь с ней.

Если бы я не устроился работать в это отделение, после расставания с Полиной, у меня бы не было возможности остаться сегодня, а уж тем более попасть к ней в палату реанимации.

***

Тихо войдя в палату реанимации, я остановился в дверях смотря на Полину. Она выглядела так, словно просто спит. Словно вот вот откроет глаза, но этого не происходило. В груди все болезненно сжалось, от одной мысли, что я потеряю её.

– Не уходи...
– присев рядом, я взял её ладонь в свою, касаясь нежной кожи губами.
– Пожалуйста, не уходи...

Говорят что мужчины не плачут. Это полная чушь. Плачут. Слёзы одна за одной скатывались по моим щекам, и мне не было стыдно. Я был убит, раздавлен, уничтожен. Меня выворачивало только от одной мысли, что она может умереть.

– Помнишь нашу первую встречу?
– я улыбнулся сквозь слезы, чуть сжав её ладонь.
– Я тогда даже подумать не мог, что в итоге ты станешь моей женой. Борись... Ты должна. Ради меня... Ради нашей дочери...

Мне было страшно представить, что наша с ней малышка, может остаться без матери. От одной этой мысли, по телу пробегал холодок.

– Прости меня за всё...
– тяжело вздохнув, я прикрыл глаза, снова коснувшись губами её ладони.
– За Ульяну... За то что не выслушал тогда... Я обещаю, когда ты поправишься, мы уедем. Куда ты только захочешь. Уедем втроём, и будем жить простой жизнью, как мы и мечтали. Ты только живи... Ради нас... Ты нужна мне, нужна дочери, нужна своей подруге. Кто же будет крестной её малыша, если не ты?

Я понимал, что она меня сейчас вряд-ли слышит, но мне так хотелось верить в это. Верить что она сейчас откроет глаза, улыбнётся как прежде, и всё будет хорошо. Но к сожалению этого не происходило.

За что ей это? Почему она? Почему не я?

***

Утром состояние было ещё хуже. Всю ночь я просидел рядом с Полиной, не сомкнув глаз. Внутри была необъяснимая, и болезненная пустота. Словно в груди пробили огромную дыру, и на живую рану сыпят соль. Это было невыносимо больно.

Устало выйдя из палаты реанимации, я прошел в ординаторскую. Не смотря на бессонную ночь, сна не было ни в одном глазу. Да и какой здесь может быть сон, когда твоя жена находится между жизнью, и смертью?

В голову лезли ужасные мысли. Как бы я не старался, я не мог от них избавиться.

Я прекрасно понимал, что не смогу жить, если Полина умрет. Я не смогу без неё. Она моё всё. Мой воздух, мой свет. Она олицетворяет для меня всё прекрасное этого мира. Она мать моей дочери.

Лёгкая улыбка все же проскользнула, при мысли о дочери, но к сожалению она была не долгой. Снова и снова, я возвращался мыслями к Полине.

На столе стояла наша свадебная фотография, на которой мы были счастливы. Ещё три недели назад, мы были счастливы. Три недели... Всего три недели...

Хотелось выть от раздирающей изнутри боли. Это было невыносимо. Невыносимо знать что твой любимый человек умирает, а ты ничем не можешь помочь. Ничего не можешь сделать.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Коротко взглянув на часы, я заметил что уже девять часов утра.

– Да, - устало проговорил я, присаживаясь за стол с чашкой кофе.

Не прошло и пол секунды, как дверь в кабинет открылась, и вошёл в мужчина лет сорока пяти на вид, в милицейской форме.

– Добрый день, - поздоровался мужчина.
– Артем Андреевич Тимофеев?

В ответ я молча кивнул смотря на него.

– Следователь Климентьев Роман Юрьевич, - представился он.
– Я веду дело об аварии в которую попала Тимофеева Полина Сергеевна.

– Присаживайтесь, - указал я на стул рядом.

Присев, мужчина хмуро посмотрел на меня. Его явно напряг мой уставший вид.

– Вам что-то известно?
– задал я первый вопрос, который вертелся у меня на языке.

В ответ мужчина отрицательно покачал головой, тем же хмурым взглядом смотря на меня.

– Скажите, вам известно, куда направлялась гражданка Тимофеева?
– последовал его первый вопрос.
– Может быть вы созванивались с ней?

– Нет, - честно ответил я.
– Мы созвонились один раз ближе к обеду, она была дома. А потом когда я собирался уходить из больницы я заметил что её привезли на скорой в бессознательном состоянии.

Мужчина сочувствующе вздохнул, записывая мои показания в протокол.

– Артём Андреевич, машину вашей жены отправили на экспертизу, и в течении нескольких дней будут известны результаты, - встав из-за стола, проговорил он.
– Мужайтесь, желаю вашей супруге скорейшего выздоровления.

***

Медленно подойдя к кювезу где лежала наша с Полиной дочь, я посмотрел на малышку с замиранием сердца.

Она такая крошечная, такая беззащитная. Наша крошка. Наша малышка.

– Все будет хорошо, солнышко...
– поджав губы проговорил я, чувствуя как глаза наливаются слезами.
– Мама поправится. Обязательно поправится. Скоро мы снова будем втроём. Вот увидишь. Ты будешь самой любимой, и самой счастливой девочкой на свете. Я обещаю...

Я понимал что скорее всего стараюсь себя успокоить, но мне нужно было во что-то верить. Мне нужно было верить что Полина поправится. И я верил..

Выйдя из палаты дочки, я прошел к палате Полины, но остановился увидев Лену. Я не мог не сказать ей. Они с Полиной лучшие подруги, и она должна была знать.

– Артем...
– со слезами на глазах проговорила девушка.

У меня не было слов. Я не знал что сказать сейчас. Молча обняв её я закрыл глаза, чувствуя как гулко бьётся сердце.

– Все будет хорошо, - тихо проговорил я.
– Она обязательно поправится.

Глава 41

Неделю спустя.

Артем.

Неделя оказалась просто адской. Состояние Полины было без изменений, но успокаивало то, что не было отрицательной динамики.

Эта неделя для меня оказалась самой нервной, и самой тяжёлой. Я почти каждую ночь оставался с Полиной, в надежде что она придет в себя, но к сожалению чуда не происходило, и у меня оставалась одна надежда.

Я только и жил мыслью, о том что наша дочь не будет расти без матери. Не так давно, у нас с Полиной был разговор как мы назовем нашу девочку. Мы остановились на имени Диана Тимофеева Диана Артёмовна. Мысли о дочери заставляли улыбаться, и держали меня на плаву.

Телкфонный звонок заставил вздрогнуть от неожиданности.