Мой плохой

– Да уйди ты, бл. ть…

Сыч небрежно выбросил руку вперед, грубо оттолкнув парня с пути, и зашагал дальше, неумолимо приближаясь к лестнице.

Рома резко развернулся, но так и остался стоять на месте, не решившись на еще одну попытку остановить его.

Настя перестала дышать. Даже без конца не в тему хихикающие блондинки, что по-прежнему стояли у арки и обнимались, притихли, наблюдая за происходящим.

Сыч поднялся на вторую ступеньку лестницы, и они с Настей оказались лицом к лицу. Девушка по-прежнему не дышала, до сих пор находясь будто в оцепенении, и не могла пошевелиться. Одному черту известно, чего можно ожидать от этого человека.

Сыч с пристальным вниманием заскользил по ней хищным взглядом, после чего посмотрел в глаза и с презрением произнёс:

– Ещё красивее стала, сука…

Настя надсадно выдохнула.

Ничего не изменилось. Он все еще ненавидел её. Понятия не имея о правде. И это было так… несправедливо.

– Ты тоже знатно похорошел, – негромко произнесла она, растянув губы в язвительной ухмылке.

– Так ещё бы, – ухмыльнулся Сергей ей в тон. – Бабло всем к лицу. Да, шкура?

Настя злобно оскалилась, не в силах контролировать нахлынувшие эмоции.

– Лучше быть шкурой, чем шестёркой! – с ненавистью прошипела она ему в лицо.

И тут же оказалась схвачена за челюсть стальными пальцами.

– Ты че базаришь, дрянь?! Кто тут шестерка?

Девушка судорожно сглотнула – ну кто тянул её за язык?! По венам острыми стрелами пронеслась паника, в животе клубком свернулся жуткий страх.

Но к счастью, мужчина не успел причинить ей никакого вреда, потому что в следующее мгновение к нему сзади подскочил Рома и, схватив его за локоть, резко потянул назад.

– Сыч, бл. ть, я же сказал, её нельзя трогать!

– Паклю свою убрал, пока я не поломал её нахрен! – зарычал тот, разворачиваясь и обрушивая весь свой гнев на бедного парня. – Совсем ох. ел, щегол?!

– Прости, Сыч, но тебе правда лучше уехать, – самоотверженно смотрел на него тот.

– Шею тебе свернуть, что ли, чтобы под ногами не путался? – с пренебрежением выплюнул Сыч, уничтожая парня взглядом.

По комнате разнеслось глухое хихиканье, и Настя перевела взгляд на блондинок, про которых на какое-то время совершенно забыла. Они, оказывается, уже успели переместиться на диван, приняв на нём не самые приличные позы.

И в этот момент девушку, наконец, отпустило оцепенение. Пришло осознание – надо бежать отсюда. Закрыться в ванной. Срочно!

Она развернулась и бросилась вверх по лестнице, но уже через секунду Настю грубо схватили за волосы и дернули назад.

– Сыч, бл. ть! – заорал сзади Рома, и еще через мгновение хватка на волосах девушки ослабла, выпустив её на свободу.

Настя едва удержала равновесие и подвернула ногу на ступеньке, неуклюже ухватившись за перила.

Позади раздавались характерные звуки борьбы. Кое-как наступив на пострадавшую ногу, девушка обернулась и увидела, как Сыч заломил Роме руку, безжалостно пиная его коленом в живот.

– Что ты делаешь! – пронзительно закричала она, готовая броситься разнимать, но в последнее мгновение одумалась и беспомощно обхватила руками живот.

– Я тебе говорил не трогать меня?! – рычал на парня Сыч, нанося удар за ударом.

Рома уже хрипел.

– Что здесь происходит нахрен?! – вдруг прогремел знакомый низкий голос, и все взгляды разом обратились к арке.

Там стоял Саша. В вымокшей насквозь рубашке и с каплями дождя, стекающими с мокрых волос по озлобленному лицу.

15

– Саша! – разнёсся по комнате радостный визг, и одна из блондинок, подскочив с дивана, бросилась навстречу к хозяину дома.

Сыч с презрением оттолкнул от себя Рому и медленно развернулся. Парень пошатнулся, закашлялся, но каким-то чудом удержался на ногах, не упал. А через пару мгновений и вовсе выпрямился, утирая ладонью губы, будто ни в чем не бывало.

– Саш, я так соскучилась! – простонала блондинка.

Она явно намеревалась повиснуть на шее у Каримова, но на расстоянии вытянутой руки была схвачена за предплечье и остановлена.

– Тебя какой черт сюда принес посреди ночи? – холодно поинтересовался Саша, глядя исключительно на Сергея. – Мы же договаривались завтра встретиться?

– А что, какие-то проблемы? Ты вроде не спишь еще? – невозмутимо отозвался тот, откинув полы пиджака и сунув руки в карманы брюк.

– Са-а-ш… – заскулила блондинка, принявшись тереться щекой о его руку, которой он её удерживал.

Каримов перехватил настырную девицу за шею и притянул к себе, пристально вглядываясь в её лицо. У него был такой озлобленный вид, что Настя бы на месте этой блондинки уже богу душу отдала, но та, вместо того чтобы испугаться, сдавленно захихикала. А её подруга в этот момент завалилась спиной на диван и закинула обе ноги на спинку, обнажив бедро, перетянутое тонкой полоской нижнего белья.

Хмуро проследив за этой наглостью, Саша перевёл острый взгляд на Сыча.

– Какой дрянью ты их накачал?

– Я? – усмехнулся тот. – Мне это нах. й надо? Сами обдолбались где-то.

Настиного присутствия, казалось, никто не замечал. По-хорошему ей стоило бы воспользоваться моментом, развернуться и тихо подняться наверх, в свою комнату. Но девушка почему-то упорно продолжала стоять на своём месте, ожидая сама не зная чего.

Каримов грубо оттолкнул от себя девушку, и та едва не завалилась прямо на пол, заскользив шпильками по паркету.

– Эй! – обиженно протянула она. – Зачем так грубо?

Сыч вынул руки из карманов и, сцепив их в замок, демонстративно хрустнул пальцами.

– Ты бы поосторожнее. С моим добром, – угрожающе произнес он.

Девушка, пошатываясь, дошла до дивана и со всего маху рухнула на свою подружку сверху. По барабанным перепонкам вновь ударил взрыв раздражающего женского смеха.

– Рома, выведи этих двух отсюда. – Саша с пренебрежением дернул головой в сторону дивана. – Пусть ждут в машине.

Роме два раза повторять не пришлось. По этому парню вообще нельзя было сказать, что его только что жестоко избили. С невозмутимым выражением лица он быстро подошел к блондинкам, как-то ловко подхватил обеих под локти и, не обращая внимания на недовольные возгласы, быстро повел их на выход.

– А ты не ох. ел, Карим? – вкрадчиво поинтересовался Сыч.

Мужчины схлестнулись взглядами, явно назревал конфликт. Насте уже давно следовало бы развернуться и уйти от греха подальше, но она все еще зачем-то стояла и наблюдала. Была ли настолько уверена, что Каримов не даст её в обиду? Или всему виной неуместное дурацкое любопытство? Или, может, её беременный мозг на голодный желудок растерял остатки способности к аналитическому мышлению?