Мой плохой

Стоило ей появиться в зоне видимости, как все внутри будто начинало вибрировать. Постоянно хотелось прикасаться, держать в руках, слышать голос, чувствовать дыхание. Мозг отключался напрочь. Лишь презрение в её взгляде было способно отрезвить и запустить совершенно другие процессы. Довести до тихого бешенства. Но даже в такие моменты Саша боялся причинить ей боль.

Боялся. А сам постоянно делал это. Только не руками. Словами бил. Жестоко.

И она всё время плакала.

Если бы только кто знал, чего ему стоило видеть её слезы! В такие моменты все жилы будто выкручивало изнутри, хотелось бить кулаком в бетонную стену и пробить в ней дыру, лишь бы прекратить эту пытку.

Саша крыл последними словами себя и свой поганый язык, обещал себе впредь молчать. В конце концов, она ведь беременна. Ей и без него должно быть паршиво. И он вроде понимал это, сочувствовал даже. Но стоило девушке в очередной раз затронуть больную тему, как всё повторялось снова.

Его постоянно бомбило, кидало из стороны в сторону, и успокоиться реально было, лишь припав к её губам. Да стиснув в руках покрепче.

Он знал, что несмотря ни на что, ей хорошо с ним. Чувствовал это. Ведь Настя не просто позволяла себя любить – она принадлежала ему. Так исступленно отдавалась. А этой ночью так и вообще поцеловала первой. Захотела сделать минет.

Саша гнал от себя мерзкие мысли, что это вполне мог быть очередной корыстный расчет. Не позволял себе даже на секунду допустить такой вариант.

Ну не совсем же он свихнулся на ней?

Невозможно такое сыграть. Этот взгляд, этот трепет. Да и зачем? Чтобы получить расположение, ей достаточно было держать рот на замке и вовремя раздвигать ноги. Этого хватило бы с лихвой. Какой смысл сначала дерзить и нарываться, а после так отчаянно целовать, прижиматься, впиваться пальцами намертво?

И когда на кухне сказала, что ей больно, она не обманула. Нет. Ей действительно было больно от его слов. И это могло значить лишь одно – она всё та же хрупкая девочка, которую он когда-то безумно любил. Запутавшаяся, бросающаяся на сильных мужиков, способных защитить. От тирана-отца или недругов козла мужа...

Саша печально усмехнулся – вот и снова пришла его очередь.

35

По мере того, как автомобиль приближался к дому, Саша всё сильнее испытывал чувство тревоги. Чем именно оно было вызвано – мужчина не мог себе объяснить. Лишь вдавливал педаль газа сильнее, выжимая из тачки всё.

Когда машина пересекла черту города, скорость пришлось сбросить. И это чертовски бесило. Кариму казалось, он тащится, как черепаха, даже несмотря на то, что всё равно нарушал.

Он злился. Барабанил пальцами по рулю. Матерился на светофоры. И в то же время осаживал себя, не понимая, что происходит.

Саше позвонили, когда он уже въезжал на территорию посёлка. Хорошо, что на тот момент он уже практически доехал, а не был где-нибудь на трассе. Потому что перед глазами после этого звонка возникла красная пелена.

У ворот Карима встречал Рома, на котором лица не было. Рядом с ним стоял начальник охраны дома и еще двое его подчинённых.

Бросив тачку, как есть, прямо посреди дороги, Саша размашистым шагом направился к ним.

– Я убью тебя нахер, – прорычал сквозь зубы, схватив Рому за шею и стиснув пальцы на ней до побелевших костяшек. – Я тебя придушу, прямо здесь и сейчас. Ты понимаешь это?!

– Карим, прости... – промямлил тот, выпучив глаза. – Я даже подумать не мог...

– У тебя была всего одна задача! – заорал Саша, сверля парня бешеным взглядом. – Всего одна, бл..ть!..

– Прости, Карим... – жалобно хрипел тот.

С досадой Саша отшвырнул от себя Рому, боясь реально его придушить, и резко повернулся к парням из охраны.

– Как она могла пропасть?! – зло выплюнул он, приблизившись к мужчинам на расстояние вытянутой руки. – Вы везде искали? Может, она в подвал спустилась? Или под кроватью спряталась, чтобы меня позлить?

– Мы везде искали, – ответил один из парней. – И в подвале, и под кроватями, и в шкафах. За шторами даже. В доме её нет, Карим.

Саша приблизился к нему вплотную и, изо всех сил стараясь держать себя в руках, тихо поинтересовался:

– Ты хочешь сказать, она сквозь землю провалилась?

– Похоже, она сбежала, – подал голос Рома, бледнея.

Карим стиснул зубы, поворачиваясь и испепеляя его взглядом.

– Каким, бл..ть, образом?! – несдержанно рявкнул он.

– Мы просмотрели все записи с камер по периметру, – ответил начальник охраны. – Сегодня с утра территорию дома никто не пересекал, кроме фургона клининговой службы. Похоже, что она была внутри.

– Как давно уехал фургон?

– Около пяти часов назад.

– Бл..ять…

Саша смотрел на него с минуту, играя желваками.

– Я что-то них..я не понимаю… – тихо произнёс он, обводя мужчин тяжелым взглядом. – То есть, она вышла из дома… Или её вывели. Погрузили в фургон. И, сука, никто из вас не видел, как это произошло?! Где вы, бл..ть, были-то все?!

– Все были на постах, – ответил начальник охраны. – В фургон садились только девушки в костюмах из клининговой службы. Возможно, она переоделась в похожую одежду и незаметно присоединилась к ним.

– Всех этих девушек привезти сюда! – отчеканил Карим.

– Уже, – ответил Рома. – Миша выехал за ними, будут в течение часа.

Саша повернулся и шагнул на него, глядя исподлобья.

– Звони всем, – прорычал. – Искать. Носом землю рыть!

– Да, Карим, – кивнул парень, развернулся и быстро зашагал прочь.

Саша перевёл бешеный взгляд на парней из охраны.

– А вы че застыли, еб..лами щелкаете?! За девчонкой какой-то уследить не смогли! За что я вам, бл..ть, плачу?!

– Мы ждали вооруженного нападения, о диверсиях речи не было, – выдал вдруг один из них, и Сашу переклинило.

– Да что ты, бл..ть, говоришь... – с презрением процедил он, шагнув к нему и сходу нанося удар по солнечному сплетению.

Боец согнулся пополам, но Карима это не остановило. Он продолжал наносить удар за ударом, не помня себя от ярости.

И никто из присутствующих не смел вмешаться. Так было всегда. Потому что за свой проёб надо отвечать. По той же причине охранник не наносил ответных ударов. Только пытался ставить блоки, но это не сильно ему помогало.