Мой помощник Карсыбек

«Я не умею. И книжек нет», — ответила мать.

«Я попрошу знакомого машиниста, чтобы он привез из города азбуку и арифметику, — пообещал отец. — Как-нибудь вдвоем сумеем».

Мать покачала головой.

Привезли азбуку и арифметику, но отец каждый день с утра до ночи был занят работой, мать вела хозяйство и ухаживала за детьми. Она попробовала объяснить Карсыбеку кое-что из азбуки, но он ничего не понял, как мать ни старалась.

Книжки положили в сундук, а отцу и матери Карсыбека так и не пришлось быть его учителями. Однако через год с чем-то…

Впрочем, не будем забегать вперед.

3

Этот разговор заставил Карсыбека призадуматься.

Школа!

— Там учат всему, — говорил ему отец. — Ты научишься читать книжки, вести счет и многое другое. Тебе расскажут, какие на свете есть страны и кто в них живет.

— А что такое страны? — с любопытством спросил Карсыбек.

— А это другие земли, — ответил отец.

— А где они?

— Далеко отсюда.

И вот Карсыбек решил посмотреть на страны, которые далеко.

Самым высоким зданием на разъезде, как уже сказано, была водонапорная башня водокачки. Однажды Карсыбеку удалось забраться на ее верхушку. Он смотрел туда и сюда, но видел только степь, степь, которая, казалось, нигде не кончалась, рельсы, отблески далекого озера, позолоченную солнцем гладь Черной реки, домики около железной дороги, далекий дымок идущего паровоза…

И больше ничего!

Ничего!..

Иногда летом отец говорил Карсыбеку, что он уходит охотиться на сурков.

— Куда? — спрашивал Карсыбек.

— В пустыню, — шутливо говорил отец.

— А где она?

— Да вот здесь! — Отец смеялся. — Но и здесь живут люди в колхозах и совхозах. Беда только, что мало воды, а то и больше бы народа жило. А теперь тут степь до самого края света.

— А у света есть край?

— Говорят, будто нет, но точно не знаю.

Карсыбек снова взобрался на водонапорную башню, чтобы узнать, есть ли край света в той степи, где он жил.

Перед ним снова расстилалась все та же степь с волнующимся на ветру ковылем. Она уходила туда, где земля сливалась с горизонтом и откуда каждое утро огромным желтым шаром появлялось солнце, такое жаркое в полдень, что Карсыбек не знал, куда от него деваться.

Карсыбек думал:

«Может быть, там и есть край света?» Но, когда он задавал этот вопрос взрослым, те смеялись и говорили, что края у света нет.

Карсыбек уходил в свой домик, построенный из самана. Саман — это глина с примесью мелкорубленой соломы. Он обладает драгоценным свойством: зимой, в лютые, трескучие морозы, в саманном доме очень тепло, а летом, в самую страшную, полыхающую зноем жару, — прохладно.

Карсыбек сидел дома, смотрел в маленькое окошко и думал о тех местах, которых не видно даже с водонапорной башни, и все старался понять, почему у света нет края.

«Нет, этого не может быть!» — размышлял мальчик.

4

Но вскоре он убедился в том, что взрослые правы. Когда Карсыбеку сровнялось восемь лет, отец начал брать его с собой на охоту. Охотился он на сурков.

Вы видели когда-нибудь этого препотешного и вовсе безобидного зверька? В те времена, о которых идет речь, степь просто кишела ими. Шкурка у него рыжеватая, глаза черненькие, лапы сильные, и бегает он быстрее самой сильной собаки. Живет сурок в норах, так искусно построенных, что просто диву даешься.

И ведь какой умник! Нору сурок роет глубокую-преглубокую. В нее ведет ход метров пять длиной. Потом ход разветвляется. Один идет, так сказать, в хозяйственное помещение, вроде кладовой, куда сурок складывает свою шерсть, помет и запасы пищи. В другой комнате с отдельным ходом живет он сам, его подруга и их детишки — уморительнейшие существа! А уж проказники!

На случай опасности сурок роет запасные выходы. Питается он только травой и никогда не трогает полезные растения, так что в этом смысле он совсем безвредный зверек. Осенью сурок так наедается, что под шкуркой у него накапливается толстенный слой жира. Запас жира позволяет ему всю зиму беспробудно спать. Зато к весне он выползает из норы таким худющим, что жаль смотреть, — только шкура да кости.

Впрочем, он быстро поправляется, наевшись зеленой травы. В жаркие часы сурок отдыхает около норы. Самка сладко спит, а самец стоит на часах. Нет, не шучу. Он действительно стоит во весь рост, упираясь в землю задними лапами, и свистит-посвистывает в тон степному ветру, поворачивает уморительную мордашку туда-сюда и высматривает — не грозит ли ему опасность. Как только ему покажется что-то подозрительным, он издает тревожный свист и молниеносно исчезает в норе. Однако сурок-самец никогда не уйдет в нору, прежде чем туда не убежит его подруга.

Шкурка сурка не очень дорогая, но все-таки кое-что стоит. Вот почему отец Карсыбека охотился на этих зверьков.

Конечно, сурков было множество и рядом со Степным разъездом, но Сабит Табанов любил уходить на охоту подальше. На всякий случай он захватывал с собой рыболовную снасть, потому что в озерах — а их в степи было множество — в изобилии водилась вкусная, жирная и крупная рыба. Карсыбек любил рыбные кушанья, особенно жареных карасей.

И вот он шел да шел с отцом, а край света, то есть то место, где земля как бы сливалась с небом, не приближался, а уходил все дальше.

Отмахав километров десять, Сабит Табанов присаживался, чтобы отдохнуть и покурить, а Карсыбек тянул его вперед. Ему не терпелось дойти до края земли. Ему хотелось посмотреть, что там, за той чертой, из-за которой каждое утро выплывает солнце или куда оно уплывает в чудесных красках вечерней зари.

Один раз они зашли очень далеко. У Сабита Табанова был отпуск, и он решил побродить по степи дней десять. Ночевали они около озер, разжигали костер из камыша. А камыш в этих местах высокий и очень толстый. Теперь камыш употребляют в строительстве. Из него делают материал, называемый камышитом. Из камышитовых плит строят дома и хозяйственные помещения.

Поужинав, отец и сын ложились спать; вставали рано, ели вяленую конину, пили чай, а если его не было — воду из озера, и шли дальше. Отец стрелял сурков или ловил рыбу, Карсыбек помогал ему.

И, хотя далеко-далеко ушли они от дома в тот раз, Карсыбек так и не увидел края света.

И решил, что его действительно нет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ о том, как Карсыбек в первый раз услышал о целине и о многом другом, о чем не имел никакого понятия