Мой ребенок Тигра

— Что?

— Ты вовремя уехала из дому, — признался он и снова как будто бы нехотя, не желая признавать что-то. — Сам черт тебе ворожит, женщина.

Она вспомнила его слова укора перед тем, как покинуть территорию загородного дома Вишневецких.

— Что случилось? Они вновь наведались ко мне в дом?

Депутатские отморозки в этот раз стали действовать иначе. Они не стали вырубать охрану на пропускном пункте, а просто махнули перед ее лицами депутатскими «корочками», пронесли в дом демонтажное оборудование и вскрыли дверь словно консервную банку.

— Никто не помешал им? — потрясенно поинтересовалась она, закончив слушать его спокойные объяснения.

Ольга пришла в ужас от этой информации, почувствовав себя Марти Макфлаем, то есть так как будто бы прыгнула в прошлое, оказавшись в центре лихих девяностых.

— Все произошло очень быстро. В конце концов тебя не было дома и даже полиция оказалась бессильна, потому что несмотря на погром никто не знал, а пропало ли хоть что-то.

До этого дня Ольга не без сожаления думала о том, что с разводом ей придется продать квартиру, то в данную секунду она подумала о том, что с радостью избавится от нее. Ей наобещали золотых гор при ее покупке и все было хорошо, но только до тех пор, пока ей не понадобилась реальная защита. Домоуправа по каким-то причинам решила спрятать задницу в кусты.

— Тебя ведь не было дома.

— Тогда зачем вы говорили мне о том, что все было бы иначе? Зачем орали на меня в присутствии ребенка? Почему не рассказали обо всем пока мы ехали в Москву?

— Я не люблю быть не правым, особенно с теми, кто пренебрегает ценными указаниями и не думает ни о ком кроме себя, подружек и развлечений.

Вот как он видел ее. Вот только Ольга в один момент прозрела и поняла, что эта скотина издевается над ней. Почему она так решила? Потому что нельзя быть таким умным и тупым одновременно.

— Надеюсь, что в этой квартире найдется детская смесь, подгузники и свежие женские трусики? — проговорила она, вновь изобразив плаксиво-ломанный голос какой-нибудь легкомысленной курочки. — Кому-то придется съездить за ними.

Он долго смотрел сначала на ее рот, а потом в глаза, наверное, борясь с тем, чтобы сказать: «переживешь!» или «обойдешься!» Ольга же знала, что он не скажет ей этого. Она тоже умела видеть кое-что — он мог плохо относиться к ней, но не к ребенку. Собственно, только из-за него он делал все это. Почему она сделала такие выводы? Он иначе вел себя, когда рядом был Макар, был тише, выбирал выражения и вообще, был рядом с нею.

— Хорошо, — проговорил он наконец, отвернулся и принялся рыться в бардачке. — Напиши список всего того, что нужно тебе.

Они могли заказать все нужное online через Яндекс, например, но Ольга решила не вспоминать об этом.

— Если вы все же дадите мне номер своего телефона, то я просто сброшу вам список в «What’s app».

Вместо ответа ее не то похититель, не то спаситель протянул блокнот с привязанным к нему карандашиком. Ольге очень хотелось обозвать его упрямым тупицей, но она все же забрала у него блокнот, решив отомстить совершенно иным способом нежели оскорбления за нарочитое пренебрежение ее, по сути, дельным предложением.

— Издеваешься?

Примат вместо того, чтобы засунуть блокнот в карман, да посмотреть в него уже непосредственно в супермаркете, включил свет и взглянул на список необходимого, среди которого, конечно же, значилось и белье. Оно было не первым в списке, коварно запрятано в середину, но Какеготам нашел его.

— Можете не покупать их, — милостиво разрешила она ему, взявшись за дверную ручку, — курочки с Рублевки любят ходить без них.

Она не смогла произнести эту фразу, ни разу не покраснев, потому и выскользнула наружу, порадовавшись прохладному вечеру, да поблагодарив союзницу ночь. Она тоже была женщиной — куда более стыдливой, но вместе с тем коварной и таинственной, чем ее «супруг» — день.

— Это я издеваюсь? — стучало у нее в голове и кажется срывалось возмущенным шепотом с губ. — Он говорит гадости, а я издеваюсь!

Она обошла машину, столкнулась с водителем и отодвинула его в сторону. Что-то ее все-таки добило во всем этом. Ольгу стало потряхивать, но узнать, что было тому виной — то ли пережитое, то ли общее происходящее, то ли хамское отношение водителя пока не представлялось возможным.

— Я помогу!

Она отстранила его руки, но показалось, что ударила по ним. Плохо относится к ней? Ну так нечего лезть к ее ребенку!

— Не надо!

Багдасарова не вредничала. Она злилась, что жизнь отчего-то предоставила ей какой-то дурацкий выбор: один мужчина был готов ради нее на все, но был «с претензиями», у другого наоборот, их не имелось и он готов был помочь, взамен топчась на ее гордости и самолюбии.

— Лифта — нет.

Макар не был тяжелым. Она понимала, что так будет не всегда, но и не собиралась задерживаться в этом доме на какое-то продолжительное время. К тому же она вот уже десять лет как занимается фитнессом. Должны были эти годы дать ей еще что-то кроме подтянутого зада и без целлюлитных ног?

— Давайте ключи и называйте номер квартиры, — она протянула руку в какой-то момент, заставив себя посмотреть ему в глаза. — А сами езжайте за покупками.

Ей хотелось осмотреться в квартире самостоятельно, не ощущая на себе взгляд и не выслушивая язвительные комментарии в свой адрес. Неандерталец в отличии от Ольги был спокоен, смотрел с любопытством и наверное, ждал, когда же «бомбанет», но Оля не собиралась обеспечивать ему милые сердцу радости.

— Третий подъезд, четвертый этаж, квартира восемьдесят один, — говорил он, также, как и она, не сводя с нее пристального взгляда. — Верхний замок.

Ольга ушла, забрав ключи и до тех пор, пока не переступила порог насквозь пропахшего котами подъезда, ощущала нацеленный ей между лопаток взгляд.

— Хотела бы я сказать, что мы дома, сын, — произнесла Ольга, оказавшись внутри квартиры, которая больше походила на хлев так грязно в ней было, — но поостерегусь делать это.

Что-то слишком часто судьба сталкивает ее с этим Хамстером.

— Может еще не поздно взять и выйти за Артема замуж, как считаешь?

Макар спал так сладко и крепко, как будто не происходило ничего плохого вокруг и на ее мрачный юмор не обращал ну совершенно никакого внимания.

— Тогда не надо будет терпеть все это!

Ольга, все еще держа сына в руках, топталась на месте, разглядывая мужское логово, открывала двери ванной и уборной, ужасаясь фронту работ и, нет, не предвкушая все это, а ища выход из ситуации. Его пока не было.

— Может и надо, — знакомо и неожиданно ответили за ее спиной.

От тихого голоса, раздавшегося над самым ухом Оли по ее спине пробежались мурашки.

— Что-то забыли? — проговорила она, не спеша оборачиваться. — Деньги, наверное?