Мой самый-самый бывший
Шрифт:
А Надя, увидев нас, машет рукой и уже торопливо приближается, поправляя на плече большую спортивную сумку.
И поздно делать вид, что не заметил. Жду.
– Привет, - смущенно улыбается, замирая в паре метров от меня.
– Привет, - выдыхаю дым вбок.
Твою мать, какие крепкие, а. Сейчас свалюсь…
– А я…На скалодроме была, - зачем-то поясняет.
– В час ночи? – хмыкаю снисходительно, не выдержав.
– Ну да. Не спалось, - так краснеет, что заметно, даже в темноте, - А вот сейчас домой…Ты тоже?
Сигарета в это время тлеет до фильтра, и мне приходится ее выкинуть.
– Тогда может…м-м-м…пойдем? Нам же в одну сторону, – она переминается с ноги на ногу, косясь на наблюдающего за нами Семена.
Тру лоб, думая, что это все какое-то дерьмо, и она меня по ходу караулила. Но вслух все-таки произношу:
– Пойдем, да.
***
Мы медленно бредем по заснеженному узкому тротуару, потому что Надя не торопится, а меня прилично так шатает. Мир опять двоится и пляшет в глазах. Это точно вообще сигареты были, или у Семена там что-то позабористей? Не удивлюсь…
Реальность плывет, покрываясь плотным туманом. Надя пытается меня подхватить за локоть каждый раз, когда я сбиваюсь с курса, но меня это подбешивает сейчас. Еще пытается поболтать, но я на данный момент так себе собеседник.
– Как съездил в Москву?
– Хорошо…
– Как дети?
– Отлично…
– М-м-м, а Лиза? – дрогнувшим голоском.
– А Лиза лучше всех!
– фыркаю с горечью и сарказмом.
Но Надя не улавливает мой посыл. Понимает всё четко наоборот.
– Так вы…помирились, да? Ты поэтому задержался? – глухо и безжизненно.
– А если помирились, то что? – кошусь на нее.
– Я…я буду за вас очень рада, - хлопает ресницами, - Я очень переживаю, мне так неудобно и…
– Ты врешь, - снова качает в сторону резко и приходится смотреть прямо перед собой. Надька снова хватает меня за рукав. Высвобождаюсь.
– Я сам, сам…
Обиженно кусает губы. Тушуется. Какая молоденькая она еще. Дурочка.
– Я не вру, Саш. Мне правда дико неловко. Я не хотела.
– А сейчас тогда зачем со мной идешь? Раз не хотела? – отрезаю зло.
Раздражать начинает. Как овца блеет. Не хотела она. Где-то в глубине души я отдаю себе отчет, что причина стремительно нарастающей агрессии во мне – перебор с алкоголем. Но уже сложно себя остановить. Слишком долго копилось. На меня всех собак спустили, жена ушла, сын не ставит ни во что, дерзит, а тут эта так и ходит за мной хвостом и мямлит про свое «не хотела»!
– Я…просто рядом иду, домой! – у Нади болезненно вспыхивают глаза от обиды, губы начинают дрожать, - Но, если хочешь, не буду!
И притормаживает демонстративно.
– Просто идешь? Правда? – я не могу скрыть издевки, тоже останавливаюсь и устало опираюсь плечом о забор собственного дома, - И от меня ничего не хочешь, да? Только давай уж на чистоту. Хочешь или нет?
Кусает губы, глаза влажные, пятнами идет. И молчит. Понятно всё. Отталкиваюсь от забора и, качнувшись, ровно встаю.
– Все, Надь, давай.
Уже было разворачиваюсь, чтобы уйти, как она вдруг начинает лихорадочно частить.
– Саш, я люблю тебя. Давно. Неужели ты не знаешь? Но я не хотела так, правда! Не хотела я! Но конечно, если бы ты сейчас… Саш, ну хоть маленький шанс…Ведь может
же…Ну а вдруг!...Получится…Конечно я хочу. Конечно! Это ты хотел услышать? Конечно хочу, да! Сашенька! Саш!И хватает меня за рукав, возвращая. Заглядывает в глаза, ловит мой взгляд с мольбой, вся будто горит, а я…
Лучше бы я не нарывался сам на этот разговор. Потому что мне сейчас невероятно тошно от эмоций, исходящих от нее. Они мне не нужны. Они только в сотню раз умножают мои собственные: вину, стыд, злость, безнадегу…
Ну что мне ей сказать?
И жалко, и раздражает дико, и злюсь так на нее – ну зачем только пришла ко мне в эту гребаную палатку! И провалиться сквозь землю хочется. И наказать. И ее, и себя.
– А то, что я тебя не люблю, тебя не волнует?
– Саш…- подавленно. На ее глазах выступают слезу, но она только крепче хватается за мой рукав.
А я от этого еще больше злостью завожусь. Как же в эту секунду бесит она меня!
– Неужели нормального мужика не хочется, Надь?!
Делаю к ней шаг и перехватываю пальцами подбородок, задирая голову вверх, у нее зрачки моментально расширяются. Смотрит на меня во все глаза и даже дышать забывает. И это тоже распаляет меня. Будто не слышит, что я говорю!
– Чтобы уважал тебя, заботился, относился хорошо, а? – продолжаю с едким сарказмом, - А не только по палаткам по-быстрому трахали и сразу выгоняли?! Понравилось, что ли так?!
– Понравилось, Саш…- шепчет зачарованно, сползая взглядом на мои губы, - И я знаю, что ты не такой…
– Не такой?! – сжимаю ее щеки пальцами, нервно рассмеявшись. Ей должно быть больно, но она только улыбается в ответ и…прижимается всем телом. Льнет. Больная.
– Надя, для тебя я как раз такой. Такой! Хочешь трахнуться, ладно. Но я тебя даже в дом не пущу. Он для моей семьи. Вон, - киваю через решетку забора на хозяйственные постройки у меня во дворе, - Могу отвести в гараж, раз уж на улице холодно. Отсосешь мне. Ну что? Пошли? Хочешь пососать?
Наконец ее лицо перекашивает растерянностью и обидой. Она часто моргает, смахивая слезы с ресниц, дергает головой, чтобы отпустил, и отступает назад. Склоняю голову набок, наблюдая. Жду, чем закончится ее внутренняя борьба. Внутри звенит агрессивное возбуждение: и нервное, и вполне физическое. Пока нес всю эту чушь, реально возбудился. Просто инстинкт, но…
Надя тяжело дышит, смотря на меня. Не знаю, о чем думает сейчас, но по идее сейчас должна развернуться и уйти. Любая бы ушла. А Лизка бы мне еще и глаза на прощание выцарапала и сумкой спортивной почки отбила…Кошка моя.
Но Надя - не Лиза. И через пару секунд она снова делает ко мне шаг, хоть и видно, как ее штормит, как трясутся руки и дико бьется венка на шее. Облизывает губы нервно, смотря мне в глаза.
– Пошли.
Я на мгновение впадаю в ступор. Правда? Чешу языком верхние зубы, оглядывая пустынную улицу.
– Уверена?
– Да, - делает еще шаг.
– Ну пошли, - не сразу попадаю ключом в калитку.
Слегка пошатываясь, сразу направляюсь к гаражу, чувствуя, как Надя плетется следом. В голове черти что творится. И главная мысль – ну а что мне уже терять, да? Не верится, что Надя настолько готова на это все. Не исключаю, что сейчас сбежит.