Мой северянин

— Он во многом прав по сути, Илья. Только переворачивает всё, выворачивает, и выглядит ситуация так, будто отражается в кривом зеркале. Да ладно, не хочу об этом снова говорить. Я тебе рассказывала всё как есть. А сейчас мне времени жалко, не хочу тратить драгоценные минуты на мысли о Славе.

Илья промолчал, внимательно глядя на дорогу, так ничего и не ответил. А Света размышляла о том, что впервые в жизни она чувствует чужую боль как свою.

Ей наплевать на Славу и его предприимчивую зазнобу, наплевать на развод и раздел имущества, и даже на то, что жилищный вопрос очень скоро станет для неё самым актуальным.

Не наплевать лишь на Илью и на его боль, не дающую ему стать по-настоящему счастливым. Только это имеет значение.

«Я люблю тебя, — подумала Света, глядя на немного резкий и такой родной профиль Ильи. — Ты самый нужный, самый важный, самый дорогой. И моё счастье — это ты».

Она даже зубы сжала, чтобы не сказать всё это вслух. Нет. Она не будет ни давить, ни жалобить, ни пытаться как-то повлиять на ход событий, подтолкнуть, направить. Хватит, проходили! Правильно сказал Илья: «продавленные» решения выходят боком.

Виноградов может принять решение только сам, лично. И разбираться с клубком своих чувств он должен сам. Света знала, что он любит её, — это было просто знание, а не завышенная самооценка, самоуверенность или самолюбование. Любит. Но готов ли он полностью довериться и своим чувствам, и Свете? Этого, кажется, не знает никто.

— Светланка, почему ты сказала в машине, что тебе жаль времени? — спросил Илья за ужином. — Ты собираешься уезжать?

Итак, на какой-никакой разговор он всё же решился.

— Да, — отложив вилку, ответила Света.

Виноградов взял вилку со стола и вложил обратно в руку Светы. Женщина послушно кивнула, хотя есть совсем не хотелось.

— Когда?

— Думаю, через неделю. Мне нужно, чтобы у меня после возвращения осталось несколько свободных дней до окончания отпуска. Дел много, — она говорила спокойно и уверенно.

— Света…

Илья очень редко называл её так, обычно звал Светланой или Светланкой.

— Пожалуйста, когда мы будем в разлуке, и я не буду стоять у тебя над душой, обдумай вот что. Только не отказывайся сразу. Тебе же всё равно придётся переезжать, искать жильё. Может, после развода вернёшься сюда, ко мне? И не надо ничего там искать. И работа тут всегда найдётся, тем более, ты себя прекрасно зарекомендовала, ты профи. Я понимаю, что предложение не самое заманчивое, потому настаивать не могу. Север — это не то место, о котором все мечтают. Но поверь, он умеет быть гостеприимным и добрым. Он может стать родным, может стать домом. Я очень тебя прошу: подумай.

Света смотрела на Илью и думала о том, что предложение не просто заманчивое. Оно долгожданное! Оно желанное. Даже выстраданное. Но именно то, как Илья его сделал, охладило пыл Светланы и удержало от огромного желания согласиться прямо сейчас.

О чувствах Виноградов ни слова не сказал. О том, как для него важна Света, важно её присутствие в его жизни. Вот она сидит, смотрит на Илью и не знает, как станет дышать без него. А он такой: «Ну ты подумай там, сопоставь, тут и жильё есть, и работа. Надёжно и практично».

Слёзы вдруг оказались слишком близко, в носу защипало, а горло сжалось. Света так старательно и мощно сдерживала слёзы, что у неё заболела голова.

— Хорошо, Илья, я обещаю подумать.

…В Сургут ехали на уже знакомом Свете минивэне. За рулём был тот самый Коля, который в середине декабря вывихнул ногу и тем самым запустил жизненную ветвь в неожиданном направлении.

Светлана даже не представляла, как всё сложилось бы, окажись тогда Николай на рабочем месте.

Пассажиров было четверо. У Ивана как раз закончилась вахта, и он тоже улетал домой в этот день, а Женя поехала провожать любимого в аэропорт. А Илья сопровождал Свету.

— Обещай, что подумаешь, — между поцелуями повторял Виноградов, когда провожал Светлану в зал ожидания посадки.

* * * * * * *

Оказалось, что дышать Света не разучилась, хотя первый вечер после возвращения показался ей ужасным. Обычно педантичная аккуратистка Света даже не помнила, где оставила сумку, а вещи разобрала только на следущий день.

Зато наплакалась на сто лет вперёд. Что ж, бывает и не такое. Бывает гораздо хуже, и люди как-то справляются.

Утром Светлана отправилась к юристам, а после — к мировому судье. Вернувшись, собрала вещи Славика и позвонила бывшему свёкру. Потом собрала свои вещи и переехала к родителям. Правда, ненадолго, поскольку не хотела их стеснять.

Спать легла во втором часу ночи, а на следущий день предстояло заняться поисками съёмного жилья.

К счастью, квартиру удалось найти за один день, через знакомых. Правда, малогабаритную, но Свете и не нужны были хоромы.

Она надеялась, что их со Славой разведут с первого раза, он сразу выплатит ей деньги за её долю, а она тут же займётся покупкой квартиры в ипотеку.

Большая часть вещей останется пока в кладовке у родителей, а Света возьмёт только самое необходимое. Завтра утром состоится подписание договора с арендодателями, Света внесёт плату за два месяца, а потом сразу переедет.

Обо всём этом она размышляла, когда они с отцом пили в кухне поздний чай. Мама была на смене, она работала медсестрой в стационаре.

Кто-то позвонил в домофон, и папа, чертыхаясь, пошёл в прихожую. Он был уверен, что звонят соседские гости, и собирался коротко обозначить для них направление и траекторию движения. Однако, лишь удивлённо хмыкнув, нажал на кнопку.

— Говорят, Светлану Дмитриевну хочу, — громко сообщил он, чтобы Света услышала. — Ты кого-то ждёшь в такой час?

— Ко мне? — удивилась Света и вышла в тесную прихожую.

В это время раздался звонок в двери.

— Видимо, да, — пожал плечами отец и начал открывать.

Света, вытянув шею, выглядывала из-за его плеча. Правда, уже через несколько секунд она, сдавленно вскрикнув, выскочила из-за отцовской спины.

— Ну-ну, Светланка! Я с улицы, холодный, — Илья гладил по голове и по спине повисшую на его шее Свету.

…Конечно, сначала Дмитрий Юрьевич, отец Светы, отнёсся к позднему гостю с недоверием, если не сказать враждебно. Пришлось рассказать ему всё.

В итоге он настолько проникся ситуацией, что достал из неприкосновенного запаса подаренный ему больше двух лет назад на пятидесятилетний юбилей коньяк.

Правда, приняли все по чуть-чуть, за знакомство и за встречу. Потом отец снял с антресоли в кладовке раскладушку и матрац для гостя, а сам отправился спать, поскольку ранний подъём по будильнику никто не отменял. К ни го ед . нет

Пока Света убирала всё в кухне, Илья принял душ, и они отправились спать. Светлана — на диван в гостиной, Виноградов — на раскладушку, тоже в гостиной. Родители жили в двухкомнатной квартире.